Прощайте, Артист...
Слов нет. Сердце саднит от горечи потери. Есть только какое-то странное чувство: открылась огромная пустота и черная дыра – в нашей памяти, в нашей истории, в нашей культуре. Он всегда был нам нужен. Даже тогда, когда играл белогвардейцев или запутавшихся в жизни людей. Но удел Вячеслава Васильевича Тихонова был не таков. Его герои несли в себе нечто большее, чем простую веру в доброе начало человека. Они доказывали: люди созданы для счастья. Только счастье это обреталось разными героями артиста в разные эпохи и в разные времена: от 1812 года до пожара революции и Гражданской войны.
И в мирное время герой Вячеслава Васильевича был беспощаден в борьбе за людей, за их судьбу. Мы уже не могли и не хотели отделять артиста от человека. Потому личность Тихонова равнялась личности учителя Мельникова, а его Штирлиц стал для многих наших соотечественников практически нравственным оправданием того, что мы жили в не очень нравственное время, но старались оставаться честными перед самими собою и близкими людьми.
Сыграть разведчика так, чтобы стать героем устного народного творчества, – это надо не только суметь. Такое надо прожить! Тихонов создал образ человека-легенды, который мог остаться человеком в нечеловеческих условиях. И только поэтому мы снова и снова будем вглядываться в знакомую до боли фигуру, ловить его жесты, полуулыбку, замирать от узнаваемых интонаций. Хотя, конечно, кто-то захочет вспомнить и другие роли любимого и обожаемого миллионами зрителями большой страны артиста.
Как это ни печально, но нет теперь этой страны. И отныне нет у нас ее Великого Артиста. Но память вновь и вновь возвращает нам страницы его биографии и его роли. Он начал свой долгий путь в искусстве с роли молодогвардейца, а завершил ролью Создателя. Найдите в истории десятой музы еще одного ТАКОГО актера, который был способен осилить эту дорогу. Он сделал это, оставив нам своих героев – разных, запоминающихся, как правило, красивых и роскошных, таких, на которых порою так хотелось быть похожими и в которых хотелось влюбиться…
Страна навсегда влюбилась в него полвека назад. И отныне это светлое и радостное чувство обожания кумира переплавится, скорее всего, в нечто большее – в тихую и негромкую печаль и скорбь по невосполнимой потере. «Я не люблю громкие слова, пастор», – сказал однажды его полковник Максим Максимович Исаев. Сегодня мы можем сказать эти громкие слова вслух. Он их уже не услышит...
Нам будет Вас очень и очень не хватать, дорогой Вячеслав Васильевич! И пусть ТАМ Вас согреет наша любовь. А ЗДЕСЬ нам останется легенда Вашей жизни. Мы ее сохраним в наших сердцах и душах…
