Будем поворачивать!
Сентябрьская статья президента Дмитрия Медведева "Россия, вперед!" открыла широкомасштабную и, судя по всему, долгую дискуссию едва ли не во всех спектрах отечественных СМИ. Разговор о том, какую Россию мы построили и куда нам идти дальше, оказался крайне актуальным для большинства соотечественников. По данным "Левада-центра", в ноябре этого года по сравнению с октябрем число россиян, считающих, что "страна движется в правильном направлении", снизилось с 49 до 43 процентов.
Либералы аттестуют политическое правление в нынешней России как авторитарный режим. Добавлю: если это авторитаризм, то мягкий - без деспотизма. И какой бы жесткой ни была критика такого правления, объективно оно лучше, чем хаос 1990-х. Хотя бы уже потому, что только Всевышний мог создать из хаоса Землю со всеми ее обитателями, а нам - простым смертным - подобное недоступно.
Тем более не мы первые. В частности, после Второй мировой войны - в ситуации, очень похожей на нашу, - через авторитаризм прошли и Западная Германия при Конраде Аденауэре, и Франция при де Голле. Правда, наши последние два десятка лет в сравнении с их второй половиной 1940-х - первой половиной 1950-х отличаются, по крайней мере, тремя отягчающими обстоятельствами. Во-первых, мы оказались без какой бы то ни было серьезной сторонней помощи. Наоборот, некоторые страны Запада стремились извлечь из развала СССР свои политические и экономические выгоды. Во-вторых, над нами постоянно довлел тяжкий груз тоталитаризма. За три четверти века, что длилась советская власть, страна потеряла десятки миллионов людей, погибших в войнах и репрессиях. Сознание десятков миллионов уцелевших было отравлено коммунистической идеологией: достаточно сказать, что мы до сих пор надеемся на "сильную руку", "вождя", "родное правительство" и глубоко убеждены, что коллективизм лучше индивидуализма. Никто, за исключением, пожалуй, воротил советского теневого бизнеса, не знал, что такое рыночная экономика и частная собственность. Ну и, наконец, в-третьих, нам надо было развернуть такую огромную страну, которая и без своих бывших союзных республик почти в 20 раз (!) больше той же Германии и Франции, вместе взятых.
В конце минувшего десятилетия пришедший на смену Борису Ельцину второй президент России Владимир Путин начал укрепление вертикали власти, прежде всего - исполнительной. Они должны были стать тем рычагом, с помощью которого и предстояло повернуть страну к новой, посткоммунистической, жизни. И действительно, в короткий срок удалось навести относительный порядок. Региональные законодательства были приведены в соответствие с федеральным, и субъекты России перестали смахивать на самостийное Гуляй-Поле времен батьки Махно. Большой капитал потерял вкус к политике, и страна избежала реальной опасности олигархии. Стали собираться налоги, серые зарплаты заметно побелели, и пенсии начали выплачиваться регулярно. В СМИ прекратился широко распространенный слив компромата, и они уже не ассоциировались с канализационными трубами. А самое главное - экономика вступила на путь устойчивого роста.
Но чем дальше, тем явственнее - особенно в ходе нынешнего кризиса - обострялись другие проблемы, не менее масштабные и сложные. И в политике, и в экономике стал процветать монополизм, вытаптывающий любые ростки более или менее реальной конкуренции. В первом случае беспрецедентных масштабов достигли административный и финансовый ресурсы. Во втором - рост цен, отказ от инноваций и постыдная зависимость правительства от системообразующих компаний.
Что касается сферы государственного управления, то власть, вначале показавшая себя достаточно сильной, быстро ослабела. Сегодня ни одна из крупнейших проблем, стоящих перед страной, фактически не решается, а если решается, то медленно и неэффективно. Это прежде всего административная, судебная и военная реформы, а также главная беда современной России - проблема коррупции, уже намного превысившей, по оценкам независимых экспертов, расходную часть госбюджета. Непомерно разросшаяся за последние годы бюрократия превратилась в многочисленный класс - вполне самодостаточный и уже плохо поддающийся управлению.
В послании Федеральному собранию президент Дмитрий Медведев произнес ключевое слово - модернизация. И эта задача уже не вызывает никакой дискуссии. Причем вовсе не потому, что она поставлена первым лицом государства. Настоятельная необходимость системной модернизации России очевидна всем. Вопрос - в стратегии, в том, кто и как будет на практике разворачивать страну в XXI век.
Перво-наперво: модернизировать страну придется долго. Возможно, четверть века. И мало-мальски ощутимые результаты появятся тоже не скоро. А значит, и властям, и большинству россиян надо быть готовыми к череде непопулярных решений и не самым благополучным временам.
Кроме того, хотя речь идет о системной модернизации, это не значит, что следует стремиться к изменению сразу всех аспектов жизнедеятельности страны. На такую одновременную пертурбацию не хватит ни денег, ни сил, ни - а это самое сегодня дефицитное - людей, способных работать профессионально и предельно честно.
Думаю, прежде надо найти те ниточки, потянув за которые в дальнейшем удастся распутать весь клубок проблем, которые мы нагромоздили за последние лет сто.
Вертикаль власти перестала работать эффективно во многом оттого, что они до сих пор не подкреплены властными горизонталями - действенными институтами гражданского общества, единственными, кто по-настоящему способен контролировать государство чиновников. Поэтому хватит уже обвинять общественные организации "в работе на западные спецслужбы" и терзать многочисленными бюрократическими придирками. Принятие долгожданного закона об НКО (некоммерческих организациях) в его либеральном варианте, на чем, кстати, настаивал и президент, может стать важнейшим моментом в жизни всего нашего общества.
А саму модернизацию, наверное, правильнее всего начать, как это делали многие страны до нас, с системы образования. В последнее время общий образовательный уровень молодежи явно упал, и объясняется это не только нововведениями типа пресловутого ЕГЭ или впавшего в анабиоз профессионально-технического обучения. Необходимо возродить престиж педагога - школьного учителя, вузовского преподавателя, а также человека с высшим образованием. Вхождение в Болонский процесс само по себе не сделает российские дипломы конвертируемыми; они обретут цену за границей только тогда, когда будут по-настоящему высоко цениться у себя дома.
То же касается науки. Вуз, производственная компания и научно-исследовательский центр могут стать той единственной птицей-тройкой, которая и помчит страну вперед. Но для этого требуются такие условия, которые побуждали бы все три стороны к тесному партнерству. И ученый должен стать уважаемым человеком, каким он был во второй половине 1950-х и в 1960-е годы, что во многом и предопределило советские научные достижения.
Конечно, даже самое внимательное отношение государства к образованию и науке (тем более теоретической) даст отдачу лишь в перспективе. Россия же в силу всем известных причин ждать уже не в состоянии. Поэтому выход у нас, по сути, один: воспользоваться опытом Петра I - приглашать зарубежных управленцев и покупать зарубежные технологии. А еще лучше - привлекать на наш рынок иностранных промышленников, заманивая их к нам льготами и всемерно защищая от отечественных чиновников-коррупционеров. Именно этот путь в свое время помог подняться Японии, позже Южной Корее и Китаю. Теперь очередь России.
