«Будущее России связано с новым социализмом»
Как уже сообщало «НВ», в редакции нашей газеты побывал спикер Совета Федерации, лидер партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов. В ходе полуторачасовой беседы с журналистами политик, являющийся третьим лицом в государстве, раскритиковал сложившийся в РФ «олигархический капитализм» и культ наживы, объяснил популярность левых идей присущей русской душе жаждой справедливости и выразил уверенность в том, что переход к «социализму XXI века» уже не за горами. А также по секрету сообщил, за какой футбольный клуб болеет высшее руководство страны, как он встречает Новый год и как правильно приготовить торт «Наполеон».
–Сергей Михайлович, недавно наша газета начала со своими читателями большой и серьезный разговор о России, которую мы построили за двадцать лет реформ. Что с нами все-таки случилось в 1990-е годы? Почему мы так быстро потеряли государство социальной справедливости и равенства, о котором у нас часто вспоминают с ностальгией, и впали в другую крайность – в дикий капитализм? Почему у нас не получился социализм, а теперь не получается капитализм?
– Я полагаю, что на определенном этапе истории нашей страны были сделаны фатальные стратегические ошибки, причем сделаны они были задолго до перестройки. У Советского Союза был уникальный шанс, который он, к сожалению, бездарно упустил. Я имею в виду идеи и предложения Алексея Косыгина, которые в Китае воплотил в жизнь Дэн Сяопин. Он прекрасно осознавал, что трудно заставить народ работать из-под палки даже во имя высоких идеалов. Да, во время Великой Отечественной войны люди явили пример героизма и совершили величайший подвиг. Народ смог – зачастую под угрозой репрессий – пойти на великую промышленную революцию в 1930-е годы. Однако в период после Второй мировой войны людей уже нужно было заинтересовать в конечном результате своего труда. Поэтому-то Косыгин и пытался ввести хозрасчет, то есть элементарные рыночные отношения, когда зарплата человека напрямую зависит от его вклада в производство. Но, к сожалению, нерешительность Хрущева и Брежнева и косность партийной номенклатуры не позволили провести в жизнь столь необходимые реформы.
– Но затем началась перестройка, когда все почувствовали приближение новых возможностей…
– Во время перестройки уже все понимали, что советская система и ее идеология находятся в предсмертном состоянии и без серьезных преобразований никак не обойтись. Однако реформы у Михаила Сергеевича, увы, не получились. Да к тому же и Запад вел себя с ним как коварный змей-искуситель. Горбачеву предлагали пойти на геополитические уступки за право именоваться величайшим реформатором, пророком «нового мышления», человеком, похоронившим холодную войну, и Горбачев в силу своей доверчивости шел на это. Неудивительно, что заключенные тогда международные договоры попросту вредили национальной безопасности нашей страны. Западные же политики лишь довольно потирали руки, видя, как легко «подставляется» этот монстр – Советский Союз.
Конечно, у перестройки была масса положительных достижений. Взять хотя бы свободу слова! Ведь именно в конце 1980-х большинство людей наконец-то узнали о культе личности Сталина и об ужасах политических репрессий. Стали общедоступны и произведения русских философов, мучившихся вопросами: «Кто мы?» и «Куда мы идем?». Но вместе с тем именно тогда происходило разрушение страны. И подписание Ельциным Беловежских соглашений в конце 1991 года было, увы, неизбежно – по сути, он лишь шел за событиями, будучи не в силах им противостоять. Просто партийные бонзы в союзных республиках почувствовали вольницу, и их прагматический интерес отныне состоял в том, чтобы в одночасье превратиться в самостоятельных руководителей.
Но, пожалуй, нашей главной иллюзией было представление о том, что можно безболезненно сломать прежнюю систему и на ее обломках построить новую. Мы ринулись в свободный рынок, не задумываясь, что рынок воцарится везде – в отношениях между людьми, между государством и обществом, в сфере культуры и даже в образовании. В итоге главными хозяевами жизни у нас стали те, у кого больше денег, те, кто оказался в нужный момент в нужном месте. Не стоит забывать, что будущих миллиардеров, по сути, назначали! Причем в основном это были представители комсомола. Молодежь-то кипела энергией и, сумев воспользоваться открывающимися возможностями, начала быстро распиливать страну по частям. Причем тогда никто не сопротивлялся разрушительным процессам, поскольку отсутствовало понимание, куда мы, собственно, идем.
– Питали ли вы какие-нибудь надежды и иллюзии на заре перестройки? Какие из них сбылись, какие нет?
– Всю перестройку я, будучи геологом, находился в Монголии. Однако подувший в стране ветер перемен доходил и до меня – я смотрел прямые трансляции съездов, а также выписывал почти все основные советские газеты и журналы. Помню, я даже посылал из Монголии заявление в «Народный фронт» с просьбой принять меня в свои ряды. Они же в ответ пообещали принять меня сразу же после возвращения на Родину. Кстати, домой я приехал буквально за две недели до путча, а потом вместе с демократической молодежью дежурил возле Мариинского дворца. Правда, тогда я и представить себе не мог, что через некоторое время буду в нем работать. В те годы я всей душой был за демократов, считая, что мы наконец-то обрели подлинную свободу.
Когда в России начались рыночные преобразования, я занялся бизнесом – ведь геология рухнула вместе с Союзом, а кормить семью было надо. На самом деле бизнес – это слишком громко сказано: речь шла о банальном «купи-продай». Кстати, первые разочарования меня постигли именно в 1992–1993 годах, когда в нашей стране все покупали и продавали, а народ все дальше откатывался за черту бедности. Я очень хорошо помню бабушек, раскладывавших на дощечках возле метро овощи, зелень и грибы. Мало кто из них помышлял о бизнесе – им бы хоть как-то прокормиться! Да, в советское время многие у нас жили небогато, но такой беспросветной нищеты, как в 1990-е годы, согласитесь, не было.
Немного позже выяснилось, что не все представители демократической волны готовы к профессиональной, серьезной работе. Конечно, большинство из них были хорошими людьми, которые искренне верили в правоту своего дела и мечтали изменить этот мир. Но у них не было ни соответствующих знаний, ни умений. Поэтому ими воспользовались люди более опытные и циничные, которые прекрасно понимали, что настал их «звездный час» – эпоха «большого хапка». Под красивые речи о свободе и демократии они использовали эту страну для набивания собственных карманов. Это продолжалось очень долго и, к сожалению, в чем-то продолжается и сейчас.
– Закрадывается подозрение, что мы ходим по заколдованному кругу, из которого можно выйти только с помощью какого-то мощного социального рывка. Может, стоит, наконец, выбрать путь дальнейшего развития и идти по нему твердо, никуда не сворачивая?
– Действительно, один из главных итогов прошедшего двадцатилетия (особенно 1990-х годов) – это осознание простой истины: страна, не имеющая своего плана на будущее, просто обречена. Можно сколько угодно говорить о том, что его величество рынок расставит все по своим местам. Но мы все видели, что пресловутая «рука рынка» лишь хорошо пошарила в карманах наших граждан, а у некоторых, к сожалению, похозяйничала и в головах. Поэтому я убежден, что нельзя дальше жить по принципу: «Посмотрим, куда кривая выведет». Необходимо иметь четкое представление о том, какой должна быть страна через двадцать, пятьдесят и сто лет. Причем предлагать планы развития на долгую перспективу обязаны именно политические партии, и «Справедливая Россия» искренне пытается быть таким «генератором идей».
Я считаю, что реальные перемены наступили в 2000 году, когда к власти пришел Владимир Путин. Конечно, кому-то выстроенная им властная вертикаль кажется не очень демократичной. Но, обладая уже десять лет назад подлинной информацией о происходящих в России процессах, я понимал, что альтернативой мог стать только распад страны. Свой первый срок Владимир Путин работал в режиме пожарной машины, пытаясь не допустить полномасштабной войны и дальнейшего сползания в социально-экономический и политический хаос. К счастью, этого не случилось.
На мой взгляд, из двадцати лет, прошедших в России с начала перестройки, первые десять были для нашей страны «в минус», и очень большой. Но сейчас ситуация выравнивается. Увы, многие разрушительные процессы зашли настолько далеко, что сейчас не совсем понятно, как все перестраивать. Однако власть осознает необходимость дальнейших перемен. Статья президента Дмитрия Медведева «Россия, вперед!» и его послание Федеральному собранию знаменуют начало уже новой эпохи – эпохи модернизации и созидания.
– Нынешний год стал для многих партий годом идеологического самоопределения. Например, «Единая Россия» на своем съезде в Санкт-Петербурге провозгласила сердцевиной своей программы консерватизм. Не могли бы вы рассказать подробнее об идеологии «Справедливой России»? Каким вы видите будущее нашей страны через 20 лет?
– Лично я полагаю, что будущее России неразрывно связано с новым социализмом – социализмом XXI века. Речь, конечно, не идет о возврате в советское прошлое. Я имею в виду социализм, который принимает рыночную экономику, но отвергает рыночное общество. По сути, альтернатива ему – олигархический, монополистический капитализм, который мы видим в нашей стране. Лично я не хочу ни жить, ни строить, ни созидать при таком несправедливом строе. Конечно, статья 7 Конституции России говорит о том, что мы являемся социальным государством. Но мы все понимаем, что эта статья, выражаясь языком бизнесменов, – лишь протокол о намерениях. Нам еще только предстоит построить подлинное социальное государство. Поэтому я вижу перспективу в торжестве социалистической идеи, которая стоит на трех китах: справедливость, свобода и солидарность. Речь идет о солидарности поколений, солидарности граждан, ответственности государства за своих граждан и граждан за свою страну. Именно эти идеи являются ключевыми в программе «Справедливой России».
– Вы считаете социализм перспективой только для России или для всего человечества в XXI веке?
– Американский политолог Фрэнсис Фукуяма мог в начале 1990-х сколько угодно писать о конце истории и триумфе либерализма. Однако нынешний кризис – кстати, далеко не последний! – со всей ясностью показал ошибочность этих, в общем-то наивных, представлений. Выяснилось, что человеческая цивилизация не нашла ясного ответа на внезапно возникающие вызовы. И в сложившихся условиях я вижу перспективу в социалистических (подчеркну – не коммунистических) идеалах.
Популярность социализма действительно стремительно растет во всем мире. Посмотрите на Латинскую Америку! Еще ни разу в истории этого континента столько стран не вставало под знамена социализма – как радикального (Венесуэла), так и умеренного (Чили). С другой стороны, мы видим пример Китая, который, в отличие от нас, не пошел на слом сложившейся системы и с помощью осторожных, но решительных реформ добился огромных высот. Не отказываясь от идей Мао Цзэдуна, китайцы перестали быть коммунистическими догматиками – там уже предприниматели свободно вступают в компартию. Наконец, у нас перед глазами успешный пример скандинавского социализма, реализованного в Швеции и Дании. Эти страны язык не поворачивается назвать социалистическими, поскольку там действует демократия и рыночная экономика. Однако достигнутый ими уровень социальной защиты людей нам даже не снился.
– Но стоит ли нам копировать чужие модели? Быть может, России стоит найти свой собственный путь к социальному государству?
– Абсолютно верно. Можно перенимать иностранный опыт и даже копировать некоторые механизмы, хотя ни одна модель в чистом виде для России не подойдет. Кстати, сегодня каждая страна, несмотря на идущую глобализацию, пытается нащупать свой собственный путь в будущее. А ведь мы в 1990-е годы только и делали, что слепо копировали чужой опыт, перенося ростки непригодных для нас моделей на родную почву. Результат этих потуг наиболее точно выразил Виктор Степанович Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Поэтому я полагаю, что мы должны найти свой неповторимый путь к социализму XXI века, основываясь на глубинных традициях русской культуры. А они-то как раз способствуют популярности социалистических идей: русской душе, как писал еще Достоевский, изначально присуще обостренное чувство справедливости и жажда ее. И как бы ни пытались уничтожить нашу культуру и духовность, а социалистическая идея в своей первозданной красоте всегда будет вдохновлять наш народ. Кроме того, я не вижу ничего зазорного и в обращении к положительному советскому опыту. Прежде всего, я имею в виду бесплатное образование и медицину. Да, в СССР было невозможно делать дорогие операции и лекарственное обеспечение оставляло желать лучшего. Но с точки зрения профилактики заболеваний ни одна страна не добилась таких впечатляющих успехов, каких добился Советский Союз. Неслучайно, в 1960-е годы у нас смертность была одной из самых низких в мире.
– Как можно соотнести с курсом на модернизацию бюджет России – 2010, предусматривающий урезание расходов на науку, образование и здравоохранение? И как в условиях кризиса не допустить расширения пропасти между богатыми и бедными?
– Наша фракция уже давно внесла в Госдуму закон о прогрессивном налогообложении. Мы считаем несправедливым, когда налог в 13 процентов существует как для бюджетников, получающих две тысячи рублей в месяц, так и для топ-менеджеров с доходами в пять миллионов (есть в нашей стране и такие зарплаты). Мы внесли законопроект и о налоге на роскошь, который уже давно назрел и перезрел.
Бюджет мы, конечно же, не считаем ни модернизационным, ни социально ориентированным. Он не создает практически никаких условий для развития внутреннего спроса, без которого экономика может попросту забуксовать. Именно поэтому наша фракция голосовала против него. Конечно, отрадно, что государство все-таки повысило пенсии. В условиях кризиса это поистине беспрецедентное решения, учитывая, что все вокруг урезают социальные расходы. Но нас расстраивает то, что в 2010 году вырастут пенсии только для гражданских лиц, в то время как военные пенсионеры останутся в бедственном положении. Поэтому в следующем году мы будем требовать изменения подхода к назначению пенсий для бывших военнослужащих. В целом нынешний бюджет – это, как говорят в народе, попытка «по одежке протягивать ножки». Мы же считаем, что у одежки рукава могли бы быть и подлиннее.
Записал Михаил Тюркин (Окончание – в завтрашнем номере «НВ»)
о личном
«После ухода в политику друзей у меня, увы, не прибавилось»
– Сколько часов вы спите?
– Обычно 5–6 часов в сутки. Я так привык со времен работы геологом. Единственное исключение – ночь с субботы на воскресенье я иногда сплю до 10 часов.
– Бывают ли у вас периоды, когда вы отключаете свой телефон?
– Я принципиально не пользуюсь мобильным телефоном. У меня есть помощник, который носит с собой сотовый, и есть определенный круг людей, включая руководство страны, кому известен номер этого телефона.
– Скольких людей вы можете назвать своими друзьями?
– У меня есть друг детства – Анатолий Григорьев. Есть друзья по университету и геологическим экспедициям. С ними я поддерживаю отношения. Однако после ухода в политику друзей у меня, увы, не прибавилось.
– Вы помните свою первую любовь?
– Конечно, помню! Такое не забывается!
– Когда вы в последний раз ходили в театр или кино?
– К сожалению, в театре я был достаточно давно – этой весной. Ходил на спектакль «Рассказы Шукшина», в котором играют Чулпан Хаматова и Евгений Миронов. Гениальная постановка, просто гениальная! Полспектакля хочется хохотать, а полспектакля – у меня просто слезы из глаз текли. В кино последний раз смотрел фильм «Адмирал» в петербургском кинотеатре «Колизей».
– Какую художественную книгу вы сейчас читаете?
– Буквально два дня назад я дочитал один из последних романов Януша Вишневского «Бикини».
– Вы любите париться в бане?
– Люблю русскую баню с веничком. А вот сауну не признаю.
– За какую команду вы болеете?
– За «Зенит», конечно. Более того, я не сомневаюсь в том, что Дмитрий Анатольевич и Владимир Владимирович тоже болеют за питерскую команду. Может быть, у них есть и другие клубные предпочтения. Но то, что оба болеют за «Зенит», – это сто процентов.
– Вы умеете готовить? Какое самое сложное блюдо в вашем «репертуаре»?
– Торт «Наполеон». Я сейчас расскажу одну вещь, и любая хозяйка поймет, что Миронов не врет. Просто есть тонкость в приготовлении коржей для «Наполеона». Чтобы корж получился вкусным, его нужно раскатать, а затем положить в морозилку. Желательно повторить это несколько раз.
– Как вы встречаете Новый год?
– В семье. Кстати, на столе с советских времен у нас традиционно салат «Оливье». Но он обязательно должен быть с колбасой. С мясом тоже вкусно, но в новогоднюю ночь я ем «Оливье» только с колбасой.
– Самый необычный Новый год в вашей жизни?
– Встречал Новый год в армии прямо на боевом посту, охраняя склад с оружием. Сам попросился, чтобы мое дежурство выпало именно на 0 часов 0 минут, и был страшно горд своим поступком.
