«Лучшие мои студенты не «умники»
Автор проекта «Умники и умницы», писатель, философ, профессор, заведующий кафедрой мировой литературы и культуры факультета международной журналистики МГИМО Юрий Вяземский давно живет и работает в Москве, но корни у него – петербургские. Его отец – академик Павел Симонов, знаменитый российский психофизиолог, биофизик и психолог, – долгие годы работал в Ленинграде. Здесь у него родились сын Юра и дочь Женя (популярная актриса театра и кино Евгения Симонова). Недавно Юрий Вяземский приезжал в наш город, чтобы сняться в телепрограмме, посвященной его семье, а кроме того, представлял свою новую книгу – роман «Детство Понтия Пилата. Трудный вторник».
– Юрий Павлович, в наше время мало написать хорошую книгу – нужно очень сильно вложиться в ее раскрутку. Вот на обложке вашей книжки написано: «Бестселлер года»…
– В Москве мой роман действительно держится в списке бестселлеров. Но я прекрасно понимаю – это не потому, что все в восторге от моих сочинений, а просто потому, что люди приходят в магазин, видят мою рожу («рожа сочинителя» – это выражение Достоевского, ничего обидного!) и покупают чаще всего как книжку «того самого Вяземского», ведущего программы «Умники и умницы». Издать книгу, даже если бы я издавал ее за свой счет, – это ничто по сравнению с тем, сколько стоит одна программа «Умники и умницы», цены несопоставимые, на ТВ все в 20–30 раз дороже. Правда, мои книги солидное издательство выпускает, а я даже за это какие-то деньги получаю, но не очень серьезные по сравнению с деньгами Дарьи Донцовой и так далее.
Понимаете, я член Союза писателей СССР, то есть я «вступил в писатели» еще до перестройки. Были времена, когда моя повесть «Шут» вышла тиражом 100 тысяч экземпляров, продавалась по 25 копеек в серии «Компас» и разошлась по всей стране. Все имели возможность ее купить, и я получил за нее деньги, на которые жил год. За вторую книжку получил гонорар, на который мы с женой жили полтора года и даже ездили за границу. Когда я написал сценарий для фильма «Шут», то получил сумму, позволившую нам жить два или три года. А сейчас писательский труд оплачивается несерьезно, если только ты не популярный детективщик. Нынче мы подошли к ситуации той же Франции, где только шесть-семь романистов живут писательским трудом. Все остальные литераторы вынуждены где-то в другом месте зарабатывать…
– Неужели вы тоскуете по советским временам?!
– О чем вы говорите?! Разве до перестройки мог бы я написать и издать роман о Понтии Пилате?! Меня бы вышвырнули из Союза писателей с волчьим билетом.
– Вы и телеведущий, и преподаватель, и писатель… Какое из этих занятий вам больше по душе?
– Больше всего мне нравится писать книги. Если бы у меня было наследство эдак миллионов десять, я бы не вылезал из-за письменного стола. Мне много денег надо, потому что большая семья, трое детей, пятеро внуков. И им надо почему-то помогать, сами они не в состоянии хорошо зарабатывать. А так я бросил бы все, даже телевидение, уехал бы в деревню и блаженствовал, писал бы свои романы – неважно какие, хорошие или плохие, просто мне это нравится.
– Когда видишь вас на экране, то поражаешься – вы как белая ворона в компании малограмотных и нагловатых телеведущих… Вам не предлагают свернуть проект «Умники и умницы»?
– Не дождутся! «Умникам…» уже 17 лет, мы всякие времена переживали. Кто только не собирался нас закрывать, даже покойный Влад Листьев. Жизнь у передачи и сейчас тяжелая, потому что приходится добывать деньги. Три года назад у меня были замечательные корейские спонсоры. Они и меня поддерживали, и каналу приносили неплохие деньги, но главное, что моих ребят спонсировали. Половина «умников» из таких бедных семей, что с трудом могут добраться до Москвы, особенно из Приморья, из Хабаровского края. А корейцы все-таки тем школьникам, которые выигрывали, давали неплохие денежные призы. Но потом программу по сетке вещания передвинули, перебросили на утреннее время, и спонсоры сбежали.
– Из ваших «умников и умниц» кто получается? Выиграв студенческий билет, как они потом учатся, работают?
– Не буду кривить душой: самые талантливые мои студенты не «умники», а те, которые поступили сами. Но и телевизионные «умники» не белые вороны. Они разные. Поступив в МГИМО, учатся, как правило, хорошо 90 процентов, а 30 – отличники. Есть, конечно, и брак. Например, те, кто органически неспособен к изучению иностранных языков. Как бы ни зубрили, они глухие на язык. А у нас вуз языковой. Их тоже приходится отчислять, ничего с этим нельзя поделать, хотя некоторые из них бывают очень талантливые, да что там, круглые отличники, а по языку – двоечники. Или такие, у кого в Москве крыша едет. Вот Игорь из Сочи – талантливый парень, с феноменальной памятью, везучий до чертей. Но попал в Москву, завяз в компании, где ему быстро объяснили, что учиться вообще вредно, что приличный человек не учится, на лекции не ходит. Вот он перестал ходить, а к концу первого курса был отчислен. Вернулся домой, призадумался, через год восстановился, дальше учился старательно. Не с красным дипломом, но окончил.
– А кем-то из них вы гордитесь?
– Министром иностранных дел или министром культуры пока никто не стал. Есть успешные бизнесмены, преподаватели. Они достаточно счастливы и в личной жизни, недавно я на двух свадьбах побывал. Есть у меня одна экзотическая девушка, из первого выпуска. Лена Ершова, потомок того самого Ершова, который написал «Конька-Горбунка». У нее странная судьба – она уехала в Исландию и теперь там преподает древнеисландскую поэзию. По-моему, это круто.
Есть девочка по имени Ольга, которая поработала в нефтяной компании, заработала деньги, уехала в английский вуз получать повторно высшее образование, а затем на собственные деньги отправилась стажироваться в Гарвард. В то же время один «умник» был взят под стражу – мы его коллективными усилиями вызволяли из СИЗО. Потому что его несправедливо обвинили в махинациях.
– Что вы скажете о Тине Канделаки с ее викториной «Самый умный»? Получается, она ваш конкурент!
– Знаете, после такого оскорбления я с вами разговаривать больше не хочу. Чтобы Тину Канделаки назвали моим конкурентом? Шучу, конечно. Но то, что она избрана в Общественную палату России, – это крупное недоразумение. И это уже не шутка.
