Алексей Попогребский: «Три медведя приходили к нам и до Берлина»
Сегодня молодой российский режиссер Алексей Попогребский вылетел в Нью-Йорк, чтобы представлять в Америке свою новую картину «Как я провел этим летом». Фильм, снятый на побережье Северного Ледовитого океана, получил оглушительный успех на Берлинском кинофестивале, картину собираются приобрести в разных странах мира. Неожиданная и удивительная победа авторского кино! Уже сегодня заключен контракт на прокат картины в Великобритании, где кинорынок всегда складывался сложно, особенно в отношении российского кино, подписано соглашение с международным дистрибьютором «Бавария». Предпоказы картины прошли в Петербурге, Екатеринбурге, Красноярске, Новосибирске, Москве. Вчера картина вышла в широкий российский прокат.
– Алексей, ожидали, что на таком престижном кинофоруме, как Берлинале, получите не один, не два, а целых три «Серебряных медведя»?
– Такого успеха трудно было ожидать: отмечены призами и оператор Павел Костомаров, и оба актера – Сергей Пускепалис и Григорий Добрыгин. Но даже до фестиваля я понимал, что фильм состоялся. И у меня было ощущение – то, что я мог на этом этапе своей жизни сделать, я сделал на 101 процент. Предчувствовал, что фильм не пройдет незамеченным. На Берлинском фестивале никакой подтасовки в принципе не могло быть. Председатель жюри Вернер Херцог обладает очень сильным характером, на его решение никто повлиять не может. Он сам любитель экзотических съемок – в Австралии, в джунглях, на севере. Но Херцог оценил сам фильм, а не экзотику.
– Херцог что-то говорил вам лично о вашем фильме?
– После награждения призеры и члены жюри собрались на ужине. Я чувствовал, что от Вернера Херцога идет тепло, одобрение, поддержка. Он не вдавался ни в какие обсуждения, но он очень искренне поздравлял меня и актеров.
– По поводу нашего кино на Западе сложилось мнение, что оно очень заумное, его трудно смотреть. Что европейская публика знает о нашем кино?
– Действительно, российское кино принято у них ассоциировать с какими-то метафизическими или философскими вещами. Как только они встречают в наших фильмах общий план, который длится больше 10 секунд, им сразу на ум приходит Тарковский, иногда Сокуров или Алексей Герман-старший. Для меня самое актуальное российское кино то, которое я называю поколением «Кинотавра-2009». Эти фильмы остроактуальные, говорящие о том, что под поверхностью бытовой нашей реальности, стремления к благополучию и стабильности кроется боль. Это и «Сумасшедшая помощь» Бориса Хлебникова, и «Миннесота» Андрея Прошкина, и «Бубен, барабан» Алексея Мизгирева, «Сказка про темноту» Николая Хомерики. Ни один из этих фильмов не является заумным, так же как и мой.
– Мне кажется, такое кино не слишком воспринимаемо в России – все-таки предпочитают больше «Иронию судьбы» или «Дневной дозор»…
– Не стоит Россию выделять в общемировом контексте. Получивший в Берлине «Золотого медведя» турецкий фильм «Мед», не самый простой для зрителя, посмотрят, как сказал мне его режиссер Семих Капланоглу, не больше 10 тысяч зрителей. И румынскую картину «Если я захочу свистеть, свищу», которая была нашим главным соперником в Берлине, ждет подобная судьба. Картины-призеры потом ездят по всему миру, но дома – тишина. Во всем мире сложная ситуация с прокатом социального авторского кино.
– Как вам удалось прорвать плотину?
– Все сопутствовало успеху. Фильм еще не был на 100 процентов готов, а нас уже позвали в Берлин. Еще раньше подключился телеканал «Россия» – для него это оказался принципиальный имиджевый проект. У нас почти нет рекламного бюджета. Мы изобретаем какие-то нестандартные ходы. Мы не собираемся увешивать города биллбордами и плакатами – это дает маленькую отдачу. Реклама идет по радиостанциям, на телеканалах, в интернете через блоги, форумы, киносайты. Есть амбиция показать: видите, с нестандартными фильмами можно работать.
– Нельзя не заметить: вы не просто не заигрываете со зрителем, вы еще и испытываете его терпение, делая длинные планы, разворачивая историю очень постепенно…
– Это сделано совершенно сознательно. Мы погружаем зрителя в среду, в атмосферу, вот почему очень важно, чтобы фильм смотрели в кинотеатрах с хорошим звуком, должен возникать эффект присутствия, важнее не понимать, а ощущать.
– Думаете, фильм будет понятен во всех странах?
– Мужики у нас такие абсолютно российские по характеру, но история, как показал Берлинский фестиваль, оказалась близкой всем. Конфликт поколений универсальный, фильм не требует какой-то декодировки философской, метафизической. В Берлине меня осаждали журналисты из разных стран, я постоянно давал интервью. Смеюсь: впервые я попал на обложку журнала, и это был китайский журнал!
– Трудно было снимать картину?
– Безвылазно прожить три месяца на полярной станции – это испытание. Нет привычных развлечений, нормальных условий цивилизации, мобильной связи. Но, как я уже говорил, картине сопутствовало постоянное везение. Начать с того, что когда я предложил Сергею Пускепалису сняться в роли бывалого опытного полярника, я не знал, что он действительно прожил на Чукотке девять лет. Это совпадение было одним из многих других. Когда нам потребовалась буря, она и налетела. Явились к нам и три настоящих белых медведя. Они же потом «пришли» к нам в Берлине. Я думаю, фильм подкупил жюри своей настоящностью – веришь и Пускепалису, который сразу врос в своего персонажа и стал частью полярного пейзажа. Веришь и Грише Добрыгину, дебютанту в кино, который впервые оказался в ситуациях, когда надо было каждый день совершать поступки, что-то узнавать про себя, про отношения с людьми, с миром. Мы сознательно давали ему читать сценарий постепенно, он не знал, каким путем будет двигаться его герой.
– Ваш замечательный фильм «Простые вещи», победитель «Кинотавра-2007», имел всего 15 копий, сегодняшний победитель Берлинале – 100. Все равно это какая-то фестивальная история. Не хотелось бы перейти от авторского кино к коммерческому?
– Думаю, когда-нибудь я буду готов снять большой коммерческий фильм с большим бюджетом. Это можно сделать не позорно. Я считаю, что последние два экшн-фильма из «Трилогии про Борна», снятые призером Берлинского фестиваля Дагом Лайманом, который начинал с авторского кино, сделаны здорово. Но для этого нужен очень хороший режиссерский опыт и мощная команда суперпрофессионалов. Я бы не хотел добавить от себя еще один кривоватый российский блок-бастер.
– И все-таки новые технологии вам явно не чужды, наикратчайший путь к той же молодежной аудитории – снять в формате 3D. Или это не для вас?
– Почему? Есть такие идеи. Когда-то кино было черно-белым – стало цветным, когда-то было немым – стало звуковым. Теперь оно переходит от плоской картинки к объемной. Я сейчас думаю о сценарии, который на уровне драматургии будет предусматривать формат 3D. Посмотрел «Аватар» – это кино интересно разглядывать, но драматургия там не занимает центровое место. Суть моей истории будет другая: не обладая 250-миллионным бюджетом, можно сделать недорогое кино, но тоже с объемной картинкой. Это будет опять человеческая история, но смещенная в другое пространство – иллюзий, фантазий, параллельного мира.
