Армия обреченных
Со стороны кажется, что люди давно покинули это место. Но в этом мрачном здании живут военные и их семьи
Из этого населенного пункта, затерянного в лесах Ленобласти, во все концы России регулярно уходят цинковые гробы с телами солдат, погибших в мирное время. А офицеры, которым выпало служить здесь, обречены тихо спиваться и растить детей в грязи и нищете. Для обитателей Каменки служба в Российской армии стала проклятьем, а не почетной профессией.
Отправляясь в эту командировку, мы были уверены, что нас ждет непростая задача. Думали, что попасть на территорию закрытого военного городка – не поле перейти. Но ощущение, что перед нами важный военный объект, часть постоянной боевой готовности, исчезло сразу, уже у КПП.
Первое, что мы увидели в Каменке, – пятна ржавчины, проступающие сквозь краску на воротах главного контрольно-пропускного пункта. И огромные лужи, пробираясь через которые мамочки волокут детские коляски. Через ворота в обоих направлениях ходят женщины южной наружности с большими клетчатыми сумками, будто это не КПП, а вход на базар. Мы тоже спокойно прошли через КПП, не удостоившись никакого внимания.
Направляемся в госпиталь 138-й мотострелковой бригады, получившей печальную известность в связи с вопиющими случаями дедовщины. Именно в этом госпитале держали рядового Романа Рудакова, за трагедией которого в 2008 году следила вся страна. Здешние врачи не могли помочь солдату, у которого после жестокого избиения перестал функционировать кишечник. Помочь не могли, но в гражданскую больницу не отпускали. Когда благодаря стараниям правозащитников парень попал в центральный военный госпиталь в Москве, было уже поздно. Роман Рудаков умер после месяцев мучений. И стены этого госпиталя наверняка помнят множество подобных историй, не ставших достоянием гласности…
На пути к своей цели мы беспрепятственно преодолеваем еще один КПП. Встречные военные подсказывают дорогу. В военный госпиталь входим как в районную поликлинику. Здесь мы хотим навестить пациента Дениса Дорохова – бойца 5-й мотострелковой роты 2-го батальона, который за год службы обзавелся букетом хронических болезней. Денис и еще 40 новобранцев прибыли в Каменку из Владивостока – ехали через всю страну. Худенький паренек водит громадный, оглушительно ревущий бронированный тягач. Сам же его ремонтирует, таскает детали по 15–20 килограммов. Делать это приходится часто – старая техника ломается регулярно. Даже если просто стоит. Если не успеешь починить днем, приходится работать ночью. В холодном, неотапливаемом ангаре. А то, что у парня больной позвоночник, что тяжелая работа может сделать его инвалидом, никого не волнует. Как и то, что прошлой зимой в лютые морозы два солдата 5-й роты обморозили себе руки, ремонтируя технику. А еще один обморозил ноги, стоя на плацу. Сколько таких во всей бригаде – стоило бы выяснить военной прокуратуре.
Но потерянное здоровье – не единственное несчастье тех, кто служит в Каменке. Самое невыносимое – рукоприкладства и унижения. В коридорах госпиталя мы встретили много солдат, ставших жертвами дедовщины или не выдержавших невыносимых условий службы. Если посмотреть на этих ребят – тощих, бледных, сгорбленных, с затравленным взглядом, – становится жутко от мысли, что именно из них состоит наша армия. Этим ребятам стоило огромного мужества рассказать нам о своих унижениях, назвать свои имена и имена своих обидчиков. И если военной прокуратуре это интересно, мы готовы открыть эти имена. Соответствующее письмо в это надзорное ведомство уже отправлено.
…Выйдя из госпиталя, натыкаемся на два строения. Кажется, они давно заброшены – во многих окнах вместо стекол куски фанеры. Но если рискнуть и подняться по гнилой деревянной лестнице, можно услышать перебранку из-за ободранной двери. И почувствовать запахи кухни. Здесь живут военные и их семьи.
В двух шагах, на площади, которая считается центральной, в грязной луже мальчишки играют в какую-то непонятную игру. От асфальта, который когда-то лежал тут, остались одни ухабы. Везде, куда ни пойдешь, поломанные скамейки, мусор, обшарпанные стены зданий, грязь в подъездах. От бани, в которую с удовольствием ходили все жители поселка, остались руины. А дом быта, построенный в 1991 году к визиту тогдашнего министра обороны Шапошникова, превратился в груду камней. На территории детского сада, который офицеры когда-то строили своими силами, теперь находят одноразовые шприцы. Если бы не было на улице редких прохожих, не раздавались детские голоса, не сушилось на балконах белье, могло бы показаться, что поселок заброшен, что отсюда давно ушли люди. А тот, кто служил в армии в советские времена, ни за что не поверил бы, что это военный городок.
Зато на каждом шагу можно натолкнуться на полуподвальный магазинчик или кафе. Все они принадлежат людям с Северного Кавказа, которые, по словам местных жителей, тихой сапой оккупировали поселок и даже обзавелись здесь жильем: им продавали квартиры, предназначенные для военнослужащих. Теперь водку в Каменке проще купить, чем хлеб. Грязные, обшарпанные «кафешки» – это все, куда можно пойти в Каменке. Многие из них расположены на первых этажах жилых домов и отравляют жизнь людям. Самое злачное место – заведение с хищным названием «Барракуда». Постоянные посетители – молодые офицеры и дети отставников. Сюда же принято ходить новобранцам в первую «самоволку». По рассказам местных жителей, асфальт перед «Барракудой» едва ли не ежедневно отмывают от крови – без драки обходится редкая загульная ночь. А пока коммерсанты с юга обогащаются, а командование части не замечает происходящего, в Каменке спивается едва ли не все мужское население.
– Мы тут ко всему привыкли, но самое страшное то, что для гражданских нет медицинской помощи, – рассказывает Галина, жена офицера. – В госпитали родственников военнослужащих не принимают. Тяжелее всего беременным. Приходится ездить в Выборг, а автобусы ходят только два раза в день. Нужно толкаться по два часа туда-обратно, чтобы показаться врачу. А если ребенок затемпературил, хоть в петлю лезь. «Скорую» не вызвать – не пропустят через КПП. Машины с товарами для магазинов пускают, а «скорую» – нет.
Все обитатели Каменки стремятся любой ценой покинуть это гиблое место, куда не заглядывает милиция, где бесследно исчезают люди, где школьники начинают пить водку в восьмом классе, где нет никакого понятия о законе и порядке. Жители Каменки рассказывают, что в прошлом году прямо у стен казармы был найден расчлененный труп девушки, но все сделали вид, будто ничего не было – даже не возбудили уголовное дело.
P. S. В этом году командиром 138-й мотострелковой бригады был назначен полковник Борис Лебедко из Пскова. Обитатели Каменки надеются, что новый комбриг изменит их жизнь к лучшему.
личное дело
«Хочу написать обо всем и наложить на себя руки»
Ефрейтор Галина Болтазюк из батальона связи прослужила в Каменке 17 лет. Теперь ее хотят вышвырнуть вон, без жилья. За положенную по закону крышу над головой она бьется несколько лет. За это время ее увольняли задним числом, подделывали документы, доводили до больничной койки. Есть решение суда, обязывающее военных предоставить ей квартиру в Выборге, но его не исполняют. «Да мы на тебя бумагу не будем тратить!» – ответил ей военный начальник, когда Галина попросила дать ей сведения о продвижении очереди на жилье.
– Мне хочется написать обо всем, что со мной сделали, и наложить на себя руки, – говорит ефрейтор Ботазюк.
Женщина, которой уже за 40, не говорит такие страшные вещи ради красного словца. Ей терять нечего. У нее ничего нет.
«Я тебе дам квартиру – на кладбище»
Подполковник в отставке Владимир Александрович 30 лет живет в Каменке и 12 из них ждет возможности уехать отсюда.
– Я пошел к нашему тогдашнему высокому начальнику и попросил дать мне наконец жилье. А он сделал здоровенную дулю и говорит: мол, будешь много выступать, дам тебе квартиру во-он там. И показал в сторону кладбища.
Теперь пенсионер должен доживать свой век, глядя как одни офицеры делают деньги, распродавая армию, а другие теряют человеческий облик, спиваясь, разрушая свои семьи, срывая злобу на несчастных солдатах.
– В мое время здесь был идеальный порядок и дисциплина. ЧП случались раз в десять лет. А теперь солдатики мрут как мухи, бегут пачками. Я не знаю, что случилось. Может, люди на государство обиделись, которое платит за службу нищетой и беззаконием, – вспоминает пенсионер и бросает тоскливый взгляд в ту сторону, куда показал ему комбриг.
Сережа вернулся домой в цинковом гробу
Сережа Семицын единственный раз в жизни пошел на перекор своей матери – когда решил идти служить в армию. К тому времени он окончил Калужскую финансовую академию, планировал устроиться на хорошую работу и не хотел тратить свои годы на игру в прятки с военкоматом. Сергей попал в инженерно-саперный батальон 138-й отдельной мотострелковой бригады в Каменке. Все время писал и говорил маме, что у него все хорошо. Однажды мартовским вечером в его доме раздался телефонный звонок. Бесстрастный мужской голос сказал Валентине Георгиевне, что ее сын повесился.
3 апреля 2010 года Сережа вернулся домой в цинковом гробу. Через два дня она похоронила сына, так и не узнав, что с ним случилось. У отцов-командиров не нашлось слов для оцепеневшей от горя матери.
Впрочем, командованию этой части и высокопоставленному руководству ЛенВО не привыкать отправлять своих солдат домой в металлических ящиках. Только в прошлом году погибли четыре военнослужащих из 138-й мотострелковой бригады.
А Сергей Семицын открыл счет смертям этого года. Через несколько дней, в ночь на 9 апреля, во время танковых стрельб не стало двух молодых офицеров: выпущенный из танка снаряд попал в наблюдательную вышку, на которой они стояли. По этому поводу возбуждено уголовное дело. А вот искать виновных в гибели Сергея военные не торопятся. Официальная версия – парень наложил на себя руки из-за семейных неурядиц. Скорее всего, в возбуждении уголовного дела будет отказано. Солдаты вешаются, режут себе вены, травятся угарным газом, их тела находят рядом с казармами под оттаявшим снегом. Но жизни солдатиков стоят здесь не больше, чем цинковый гроб.
контраст
Канализация, «лексус» и «мерседес»
На фоне вопиющей нищеты и разрухи в глаза бросаются шикарные машины, припаркованные на разбитых улицах. Местная достопримечательность – роскошный «лексус», принадлежащий начальнику Каменской квартирно-эксплуатационной части Дмитрию Наумкину, человеку, который много лет распоряжался жильем в поселке и казенными деньгами, предназначенными на его ремонт. Сейчас хозяин диковинной для этих мест машины находится под следствием. Против него возбуждено уголовное дело по статье «мошенничество». По данным прокуратуры, Наумкин «освоил» 3 миллиона бюджетных рублей, выделенных на очистку канализации. Хотя, если посмотреть на состояние жилых домов, может показаться, что казна безвозвратно потеряла гораздо больше. Сам Наумкин с должности снят, но это мало что изменило: делами в КЭЧ, по утверждению жителей поселка, безраздельно управляет его жена Вера.
Бывший командир ремонтно-восстано-вительного батальона Александр Шамало, тот самый, которого министр обороны уволил после нашумевшего массового избиения солдат прошлой осенью, катается по поселку на новеньком «мерседесе». Такой же есть у его жены – рядовой. Тем временем солдаты этого батальона, сбежавшие прошлой осенью из части, не выдержав побоев, рассказали, что в подразделении процветают поборы, что буквально каждый месяц контрактников заставляют сдавать большие суммы денег под разными предлогами. Ну а майор Шамало, говорят, собирается идти работать в милицию.
А вот бывший командир бригады гвардии полковник Алибек Асланбеков, который тоже был снят с должности после прошлогоднего скандала, не мозолит глаза жителям поселка признаками своего достатка. Он исчез из Каменки сразу после того, как стал фигурантом сразу двух уголовных дел. Бывшие подчиненные предполагают, что комбриг уехал на свою родину – в Дагестан и живет там преспокойно: благо денег хватит даже его внукам. Во всяком случае, никто здесь не верит в то, что уголовное дело будет доведено до конца и экс-комбриг ответит перед законом.
Валерия Брагинская. Фото Андрея Чепакина
