Владислав Котлярский: «Сказочные милиционеры всем надоели»
Известный артист, прежде чем сыграть «оборотня в погонах» в нашумевшем телесериале и фильме «Глухарь», дежурил с операми, участвовал в допросах и даже ловил злодеев
Герой Владислава Котлярского, начальник криминальной милиции Карпов, у зрителей получил самую неоднозначную оценку: кто-то считает, что он, по существу, сам преступник и должен сидеть в тюрьме, а кто-то – что только такие милиционеры и могут предотвращать и раскрывать преступления.
– Владислав, в телеинтервью вы показались мне человеком добродушным. Наверное, так и есть в жизни. К тому же, как я узнала, вы играли таких добродушных персонажей, как почтальон Печкин и кот Леопольд, который призывал: «Ребята, давайте жить дружно!» И вообще хотели бы сыграть Иванушку… А играете милиционеров!
– Да, я действительно играл и кота Леопольда – в театре «У Никитских ворот», и почтальона Печкина – в театре «Арт Хаус». И вдруг мне предложили сыграть в сериале милиционера. И пошли потом они у меня один за другим: в «Солдатах», в фильме «Золушка.ру», в фильме «Я покажу тебе Москву» и других... Карпов был уже девятым, так что от него я сначала даже отказывался. Сколько можно! Милиционер, милиционер, милиционер… Но все-таки актерская профессия такова, что, пока ты не стал известным, выбирать не приходится. Режиссер Тимур Алпатов из двух предложенных мне ролей в «Глухаре» настоял именно на роли Карпова, хотя я хотел другую роль, не милицейскую…
– А какую?
– Афериста. В серии, где у гаишника Антошина ксиву украли. Кстати, именно в этой серии впервые появляется Карпов. Но тогда он был случайным персонажем, и было неизвестно, что под него станут писать следующий сценарий.
– И вы расстроились, что пришлось играть Карпова?
– Не то чтобы расстроился… Напрягся. Карпов – не я, я другой. Стас очень жесткий человек, агрессивный, он, можно сказать, моя противоположность. Поэтому для меня это была «роль на сопротивление».
– Как в таком случае у вас получился столь реалистичный образ?
– Перед тем как сыграть Карпова, я много общался с милиционерами, дежурил с операми, участвовал в допросах и даже ловил злодеев. Тогда я впервые почувствовал тонкую грань между свободой и тюрьмой: видел ситуации, когда человек по пьяни совершал преступление, а придя в себя, уже в отделении милиции, не понимал, за что на него заводят уголовное дело.
– Была какая-то ситуация, которая вас особо поразила?
– Сами дежурства проходили без особо запоминающихся инцидентов, хотя в целом практика была очень интересной. Но есть одна история, произошедшая после дежурства… Как-то перед Новым годом я у себя на Таганке пошел в торговый центр делать подарок папе – набор кружек с фотографиями. Все никак не получалось перенести фото с флешки, чувствую – будем разбираться еще долго, я разделся, повесил куртку. В это время подошли парень и две девчонки. А у меня уже, после работы с оперативниками, глаз более-менее наметанный, и я заподозрил, что что-то здесь не то. И я смотрю то на них, то на свою курточку. Вдруг они резко стали уходить. (Мне оперативники рассказывали про такие ситуации.) Я взял куртку, смотрю – а у меня паспорта нет! А я в него вложил водительское удостоверение, документы всякие, и им могло показаться, что там деньги. И я понимаю, что это они сперли! Но – как, когда?! Я не понимаю, я же следил! Я – за ними! В «предбаннике» торгового центра поймал двоих, мужик – здоровый, крепкий, вырывался, кричал, что ничего не крал… И если бы не полученный на дежурстве опыт, то я бы ему поверил, что ничего он не крал – больно уж преступники искренне оправдываются. Пока я их держал, люди с улицы принесли мой паспорт – третья девчонка, убегая, его выбросила. Вызвал я охрану и милицию.
Дальше было смешно! Милиция меня узнала, и, когда мужик начал оправдываться (девчонку я отпустил, мужик, видимо, главный был, да и что женщину-то держать), они ему на полном серьезе говорят: «Слушай, ты попал! Ты вообще хоть представляешь, у какого человека ты спер документы?!» А тот оправдывается: «Уважаемый, уважаемый, я не знаю, кто вы, но понимаю, что совершил колоссальную ошибку…» И я, войдя в роль Карпова, жестко сказал: «Слушай, придурок, ты спер документы у начальника местной криминальной милиции…» Тут он совсем расстроился. А когда мне велели написать заявление, я был в растерянности, так как понимал, что от меня зависит, пойдет человек в тюрьму или нет.
– Мужик здоровый, крепкий, говорите. Как же вам его удалось задержать? Может, вы владеете каким-нибудь видом боевых искусств?
– Ашихара-каратэ раньше занимался, боксом, самбо… У меня рядом с домом была легендарная школа «Самбо-70», туда я и ходил в детстве. Возвращаясь к тому, что повлияло на реалистичность образа… Еще была книга Владимира Гиляровского «Москва и москвичи». Она помогла мне понять взаимоотношения преступников и блюстителей правопорядка: у Гиляровского хорошо описан уголовный мир. Хоть речь и идет о дореволюционной России, я понял, что ничего с тех пор не изменилось: все те же взятки, все та же коррупция. А вообще-то роль Карпова вначале мне давалась очень тяжело. Потому что я, по сути, как вы уже заметили, человек очень добрый, безобидный и зла, во всяком случае осознанного, уж точно никому не делал. Карпов же человек весьма агрессивный. Тяжело было понять логику моего героя, мотивацию поступков…
Чтобы сделать роль убедительной, я старался найти в себе, как говорят, нужные клапаны, настроиться на нужную волну. Людям свойственен весь спектр чувств, эмоций, мыслей, которые как семь нот в музыке. Кто-то привык быть добрым, но и агрессия в нем также заложена, просто она скрыта, у кого-то – все наоборот. Мне в этом смысле непривычно было быть властным и категоричным.
– Влад, как вы думаете, жестокость таких людей, как Карпов, – это натура или им стать такими помогла работа? Вы хоть как-то оправдываете поступки Стаса?
– Думаю, работа в милиции сделала его таким. Лично я не оправдываю Карпова, ведь, по большому счету, он злодей. А как актер, играющий персонажа… Тут сложное раздвоение получается. Карпов сам себя оправдывает. Точно так же, как мы себя в жизни оправдываем, находим объяснения своим поступкам. И в этом смысле он прав – у него свои принципы, он по-своему честный. Я понимаю, что в нашей милиции, в нашей нынешней системе на подобной должности должны быть действительно сильные, может быть, даже жесткие люди. И эта должность, наверное, воспитывает подобные черты характера, и люди становятся такими или, по крайней мере, похожими на Стаса. Хотя понятно, что Карпов – концентрированный персонаж.
– В интернете постоянно появляются положительные отзывы о подполковнике Карпове, все больше и больше людей начинают не осуждать, а понимать его. Как вы считаете, с чем это связано?
– Выписан очень харизматичный персонаж, сильный, яркий, независимый, умный, а главное – правдоподобный. Правдоподобность очень многих берет.
Потому что, как я и читал на многих форумах, и слышал от разных людей, сказочные милиционеры всем надоели. А реальных милиционеров никто в кино не показывал. Показывают либо совсем злодеев, таких оборотней, что аж страшно, либо, наоборот совсем уж сказочных персонажей. А обыкновенных – не показывают. И Карпов привлекает как раз тем, что максимально приближен к реальности, о чем мне, кстати, и сами милиционеры говорили. Я считаю, что недостаток современного российского кинематографа – отсутствие правды на экране.
– Первой своей ролью вы также были довольны?
– Впервые я вышел на сцену еще в детстве – в пионерском лагере ставили «Муху-Цокотуху». Самое удивительное – роль была тоже отрицательной! Как вы думаете, кого по аналогии с Карповым я мог сыграть?! Паучка! Тогда меня заинтересовала и режиссура: я предложил в тот момент, когда паучку отрубают голову, включить громоподобную музыку и выключить свет, чтобы я мог спрятать голову в водолазку. После чего включался свет, и я, спрятав голову и подняв плечи, куда-то «дошатывался» и падал! У зрителей был восторг. Тогда я впервые почувствовал, как приятно, когда ты что-то придумываешь, а люди это оценивают.
– Никогда не сомневались в том, что правильно выбрали профессию?
– Всегда видел себя только актером. Хотя однажды, когда у меня был кризис, я жаловался другу на актерскую профессию: мол, она не мужественная. И он тогда меня спросил: «А тебе на сцену выходить не страшно?» – «Безумно страшно!» – «Ну вот ты и ответил на свой вопрос». И тогда я понял, что действительно не каждый сможет решиться быть актером.
– Были люди, которые повлияли на выбор профессии? Может быть, родители?
– На меня повлиять было невозможно (да и сейчас если я что-то решил, то меня не переубедить). Я хотел быть актером с детства, но родители меня им не видели: папа в технические вузы хотел отправить, а мама хотела, чтобы я был экономистом. Папа говорил: «На завод надо идти». Я немножко поработал на заводе и понял: умру с тоски! Понял, что интересует меня только актерское искусство.
