«Проект Сколково – надежда для всей промышленности»
Программу модернизации российской экономики охотно обсуждают экономисты, политологи, представители науки. А вот директора предприятий, от которых успех (или неуспех) данной программы зависит на 99 процентов, откровенно высказываются редко. В промышленных кругах демонстративно избегают политических оценок, а конкретные предложения органам власти предпочитают направлять по традиционным каналам – через союзы промышленников.
Их программы не так остры и интересны, как мнения политиков или, к примеру, литераторов – ведь руководитель предприятия должен каждое свое слово подтверждать практическими действиями. А на практике все намного прозаичнее и труднее, чем в теории. Об этом наш разговор с президентом Союза промышленников и предпринимателей Санкт-Петербурга, главой холдинговой компании «Ленинец» Анатолием ТУРЧАКОМ.
– Никто не спорит, что России нужна «умная экономика». Но осуществима ли эта задача? И что нужно делать в первую очередь?
– Рост конкурентоспособности отечественной экономики на основе инноваций и инвестиций – это единственный возможный путь развития. Специалисты предупреждают: если мы проспим переход от пятого технологического уклада к шестому, то на много десятилетий перейдем в разряд стран-колоний, которые обеспечивают развитые государства сырьем и малоквалифицированной рабочей силой.
В лихие девяностые годы в нашей стране было распространено представление, что рыночная экономика – это панацея от всех проблем, волшебная палочка, которая исполняет все желания. Но давайте оглядимся вокруг себя: практически вся экономика мира – капиталистическая, действующая на рыночных основах. Но при этом так называемый золотой миллиард людей процветает, а пять миллиардов – прозябают. Возьмем, например, крупнейшую страну Африки – Нигерию. Это государство существует за счет продажи нефти, верхушка купается в роскоши, а народу достаются крошки со стола. Очень не хочется такой участи для России.
Мы в Союзе промышленников не размышляем над тем, осуществима ли задача построения «умной экономики». Союз – не философский факультет университета, где такие размышления естественны и необходимы. Союз – это объединение работодателей, людей, которые превращают ресурсы в товары и услуги, востребованные на рынке. Союз полностью поддерживает и реализует установку на рост конкурентоспособности отечественной экономики – на основе модернизации, на основе инноваций, на основе развития человеческого капитала в нашем обществе. Если эта цель не будет достигнута, то бизнес прекратит свое существование во многих секторах нашей промышленности. Среди наиболее важных вопросов – разработка государственной научно-промышленной политики и создание благоприятной предпринимательской среды для приоритетных видов экономической деятельности.
– Почему российские бизнесмены предпочитают выводить капиталы в офшорные зоны, приобретать спортивные клубы и предметы роскоши, но не вкладывать средства в инновационные проекты, в модернизацию российской экономики? В стране сейчас эксплуатируются производственные мощности, построенные главным образом еще в советское время. Они морально и физически устарели, что приводит к авариям.
– Почему средства направляются в офшорные зоны? Все очень просто: там меньше налоги, капитал лучше защищен, не раскрывается состав собственников. Деньги утекают из России, потому что в нашей стране неблагоприятная экономическая среда. Какие кредитные ставки сейчас в мировой экономике? Несколько процентов, тогда как у нас более 10 процентов. Сколько лет насчитывает в России рейдерство? Свыше десяти, а соответствующие законы стали принимать только сейчас. Хотя наш союз свои предложения по этому вопросу вносил еще несколько лет назад.
Но в нынешнем году произошло событие, которое, надеюсь, принесет некоторые изменения в лучшую сторону. Государство впервые официально признало, что существующие в нашей стране условия для предпринимательства не способствуют ускорению инновационного развития. Признало не на словах – я имею в виду происходящую сейчас разработку новой предпринимательской среды для иннограда в Сколково. Там обещана своего рода «экстерриториальность»: снижение ставок социальных страховых взносов, отмена налога на прибыль до достижения определенного уровня окупаемости вложений, особые правила регистрации предприятий, свобода от давления правоохранительных органов и хорошие условия для работы иностранных специалистов. Создавая для Сколково такие условия, государство признает, что условия, в которых живут все остальные, ненормальны. Надеюсь, что после обкатки новых правил в Сколково они будут распространены на весь российский бизнес.
Приобретение предметов роскоши – это детская болезнь нашего нарождающегося бизнеса. Хотя, как показывает пример той же Нигерии и ряда других стран, иногда эти болезни становятся хроническими.
Почему бизнес не вкладывается в инновационные проекты? Циклы «обычного» бизнеса и инновационного проектирования совершенно разные. Сколько лет должен занимать средний рыночный цикл в бизнесе? Два-три года. За такой срок нужно выполнить проект и начинать получать отдачу от вложенных средств. Именно поэтому мы видим бурное развитие бизнес-центров, торговых и развлекательных комплексов, отелей и тому подобных объектов с быстрым возвратом капитала. А сколько лет занимает достаточно сложный, по-настоящему инновационный проект? От фундаментальных исследований до серийного производства и реализации продукции и у нас, и на Западе, как правило, проходит десять-пятнадцать лет. Риски огромные. Где же выход? Мне думается, в преимущественно государственном финансировании. Этим путем давно идут Соединенные Штаты Америки, другие экономически развитые страны.
Например, в США в антикризисном плане Полсона предусмотрена поддержка промышленности за счет специального инновационного фонда, удвоение расходов федерального бюджета на НИОКР и частичное финансирование новых рабочих мест в высокотехнологичных отраслях. Президент США образовал новое государственное агентство по разработке программы «чистой энергии» с бюджетом в 150 миллиардов долларов на 10 лет, его главой назначен ученый. То есть на передний план выходят не финансовые менеджеры, а крупные ученые, конструкторы, технологи. И это правильно. В подтверждение своих слов сошлюсь на выступление профессора факультета управления Университета Макгилла (Канада) Генри Минцберга: «Попытка обучать управлению людей, у которых нет практического опыта, хуже, чем пустая трата времени, ибо они унижают саму идею менеджмента».
– Как утверждают многие экономисты, кризис – хорошее время для технического переоснащения предприятий, внедрения новых технологий. Однако в России этого не было сделано. Создавалось впечатление, российские бизнесмены и правительственные чиновники просто ждут, когда кризис закончится, и цены на энергоресурсы вновь пойдут вверх.
– Хорошее время для технического перевооружения – такое время, когда на это самое перевооружение есть деньги. Откуда в кризис могут появиться деньги, неясно. Вот статистические показатели по экономике Петербурга: сальдированный финансовый результат (прибыль минус убыток) в предкризисном 2008 году составил в обрабатывающей промышленности города 285 миллиардов рублей, а в кризисном 2009 году – только 152 миллиарда, примерно вдвое меньше. Вот вам и хорошее время для перевооружения.
С позиций петербургского бизнеса могу сказать, что мы в союзе не ждем милостей от государства или рынка энергоносителей. Еще в конце 2008 года мы рассмотрели и приняли на заседании президиума союза антикризисную программу. Ряд положений этой программы получил отражение в последующих антикризисных документах правительства и Государственной думы. Обоснование позиции чиновников – чего они ждут – лучше получить у самих чиновников.
– Существующая в России политическая система способствует модернизации экономики?
– Союз промышленников – не политическая организация. При приеме новых членов мы не ставим условие, чтобы они разделяли позицию «Единой России» или «Справедливой России». Но мы не можем ждать, когда в нашей стране установятся, наконец, глубокие демократические традиции. Для этого должна произойти смена поколений. Ведь неслучайно Моисей водил израильский народ по пустыне 40 лет. У нас нет столько времени. Если мы будем бездействовать, то нас экономически сомнут гораздо раньше. Мы готовы работать в существующей политической системе. Но нам нужна благоприятная предпринимательская среда – как в Сколково, а в будущем еще лучше.
