Наша провинция больна

Главный редактор «НВ» объехал всю Псковскую область, чтобы понять, с чего все-таки начинается Родина, и пришел к неутешительным выводам  

Вот и подошло к концу наше путешествие по Псковскому краю. Можно делать выводы. А они, увы, неутешительны. Наша провинция больна. И болезнь эта нравственная. Можно починить дороги, можно построить новые фабрики и заводы, можно засеять поля самыми новыми сортами пшеницы – все это останется лишь потемкинской декорацией, недолговечной и неэффективной, если не излечится сам человек.

Мужики не вымерли на селе, они заражены странной бациллой. Они не верят в труд как таковой. Они не верят, что труд может принести деньги. Они не верят, что труд может принести уважение. Они не верят, что в труде закаляется характер и рождаются духовные навыки: терпение, мужество, благородство. Они не верят, что труд может привнести в их жизнь смысл, красоту. Они верят только в деньги, которых у них нет. Они верят, что только деньги сделают их достойными людьми. Они верят, что только деньги принесут им счастье. Еще они верят, что деньги можно добыть только нечестным путем. Чтобы переубедить их в этом, нужны примеры. Их мало. Очень мало. Увы, гораздо больше примеров свидетельствует как раз об обратном.

 Я совсем не шутил, когда писал, что успешного фермера Вороненкова нужно показывать школьникам как пример для подражания. Нужно показывать! По телевизору! В залах! Найти таких Вороненковых по области и пиарить, пиарить по полной программе! Успешных, уверенных, сильных! Красивых, богатых, наконец! И вопросы им нужно научиться задавать правильные, понятные для молодежи – не только про озимые да яровые да про неисчерпаемый долг перед Родиной, но и про то, на какой машине ездит фермер, какой отдых и в каких странах предпочитает. А что? Жуликам и сутенерам можно ездить на дорогих машинах, отдыхать на модных курортах, а фермеру нельзя? Хороший фермер – это должно звучать модно! Стал хорошим фермером – значит, жизнь удалась! Протираешь штаны в офисе – неудачник!

Хороший фермер – это вообще штучный товар. Я бы на месте губернатора поставил себе конкретную цель: вырастить за срок своего правления столько-то успешных фермеров. Например, 500. Этого вполне хватит, чтобы прокормить и свою область, и соседей. Они есть. Их нужно только найти и помочь. Именно терпеливо вырастить. Как дерево. Вырастить растение – это значит поливать и удобрять почву. Вырастить фермера – это значит сделать его труд материально выгодным и морально осмысленным. Все. Отрегулируйте закупочные цены, избавьте его от принуждения и корыстной зависимости от чиновников и преступного элемента, похвалите его в газетах и на телевидении, остальное он сделает сам. К сожалению, до сих пор фермер чувствует себя в России как сорняк в огороде. Примеров полно.

Есть в Пушкинских Горах частный зоопарк. Живут в нем и африканские страусы (целых девять штук), и пума, и медведь, и птицы разные, и волки. По тропинкам между вольерами свободно разгуливает косуля; вьетнамская свинка норовит почесаться о ваши ноги. Кролики и зайцы скачут. Дети в восторге. Взрослые без сожаления выкладывают за это удовольствие 100 рублей. Владеет зоопарком молодая семья, Виктория и Андрей, переселенцы из Казахстана. Красивая пара – бывшие научные сотрудники, энтузиасты, трудяги. Гордятся своим предприятием, посетителей много в сезон, значит, есть и прибыль. Казалось бы – живи и радуйся. А радости-то особой нет, нет и уверенности в завтрашнем дне.

Разговорились мы с хозяевами после экскурсии по душам. Рассказ вышел бесхитростный. Трудно было выращивать зверей, трудно их кормить; вольеры и корма дороги, но с этим можно смириться, это работа. А вот с чем трудно мириться, так это с бесконечными придирками начальства, которого на Руси всегда было много. Придирки дурацкие, обидные. Из тех, которые рождаются от безделья и той особой отечественной любви к порядку, которую иначе как звероподобным усердием не назовешь. Купили пеликана по случаю (местные жители поймали покалеченную птицу на Чудском озере, отдали в надежные руки) – начались запросы: откуда пеликан, зачем пеликан, почему пеликан? Лось живет в зоопарке, так ему, оказывается, не положено! Причем строго по закону!

Очередное постановление прокуратуры, которое семья получила недавно, гласило: «Изъять лося и выпустить на волю!» Теперь вот Вика и Андрей боятся, что волка придется выпустить, а он уже совсем домашний. Я не про то, что прокуратура нарушает! У нее свои инструкции. Я про то, что эти инструкции как путы на нашем теле. Я про то, что мы как проклятые все время мешаем друг другу жить, все время толкаемся, пихаемся, наступаем друг другу на ноги, хотя места, казалось бы, вдоволь – живи и радуйся. Вот надо бы, кажется, расширить зоопарк, и место рядом в лесочке имеется, а боятся супруги: замучают ведь бюрократы! Как слепни закусают, сам не рад будешь.

Дети, глядя на мытарства родителей, не хотят продолжать дело, мечтают о городских офисах. И это самое печальное в этой истории. У фермеров Вороненковых дети также не хотят оставаться в деревне. Быть может, главная тут причина даже не в страхе перед тяжелым крестьянским трудом, а неуверенность в завтрашнем дне. «Сегодня фермера жалуют, а завтра?» И то сказать, сколько уже надругались над селом и над крестьянином в нашем Отечестве. Излечить этот страх сразу не получится.

 Мы ждали в начале 90-х, что земля наша обретет хозяина, мы пели вместе с Гребенщиковым, что «пора вернуть эту землю себе». Вместо этого мы разделили ее на абстрактные паи и распродали непонятно кому. К тому же за бесценок. Под жаркие споры депутатов и чиновников. Никто даже сообразить не успел, как это началось и чем это все закончится. Земля у нас по-прежнему сиротливо ждет хозяина. Огромные земельные угодья зарастают сорняком и кустарником, и с этим ничего нельзя поделать – земля эта скуплена спекулянтами, которые имеют столь же малое представление о сельском хозяйстве, сколь и желание его поднимать. Может быть, уже пора провести инвентаризацию? Может быть, пришло уже время вводить земельный налог, чтобы пустующая землица приносила хоть какой-то доход в казну?

В Псковском кремле недавно с успехом поставили оперу Римского-Корсакова «Псковитянка». Замечательно! Потратили на это 30 миллионов рублей. Прекрасно! Лично я не считаю, что эти деньги потрачены зря, – и провинция нуждается в высоком искусстве. Только вот думаю грешным делом, а почему бы не провести за такие же деньги фермерский праздник на Псковщине? Представляете? Псковское родео! Пусть не такое красочное, как в Техасе, зато смешное! Конкурс на самую большую тыкву! На самую симпатичную корову. На самую толстую свинью. Конкурс «Мисс доярка–2010»! Столичный спектакль про Емелю-дурака, который остался в дураках, потому что щука его обманула, а братья были поумнее, на себя понадеялись да и разбогатели. Пригласите хороших артистов, придумайте красочную программу! Дайте премии лучшим!

губернатор

Лично я поверил этому человеку

В заключение не могу не сказать несколько слов о губернаторе и еще несколько слов самому губернатору, если только у него найдется время прочитать эти строки.

Губернатор Андрей Турчак молод. Он пришел «княжить» в Псков по велению молодого президента Медведева. Турчак родом из той самой золотой сотни президентского резерва, о которой так много говорили в элитах некоторое время назад. Турчак по-хорошему амбициозен. Он старается, он понимает смысл высокого государственного служения. За ним – авторитет отца, которого хорошо знают в промышленных кругах Петербурга. За ним – хорошие связи в Москве и Петербурге. Он знает, что такое честь семьи, открыто, с гордостью говорит об этом, и это радует. Лично мне это напоминает традиции старых дворянских родов, для которых славная биография предков и семейная честь были не пустым звуком. Турчак подчеркнуто скромен в манерах и одежде. На встрече с псковскими журналистами на нем была простая рубаха, дешевые часы, на пальце – простенькое серебряное кольцо. Пусть скажут, что это поза. Ну и что? Это хорошая поза. Я желал бы, чтобы так позировала вся наша нынешняя российская знать. Он еще не научился в полной мере искусно вести себя с журналистами, но это дело наживное. Он обижается на несправедливую критику, но только потому, я думаю, что привык отвечать за собственные слова и с должным уважением относится к чужим. Он еще скован на публике, но это меня как раз радует, значит, работает, а не тусуется. В нем чувствуется важное, главное – внутренняя твердость, упрямство, агрессивная упертость, если хотите. Таких ребят трудно соблазнить лестью, трудно заморочить голову пустой болтовней. В нем чувствуется нормальное мужское желание сделать не только «благодаря», но и «вопреки», если понадобится. Похоже, что ему сейчас нелегко. К нему присматриваются; возможно, кто-то ждет не дождется, когда он сделает ошибку. Он похож на человека, который дорожит дружбой, но еще больше долгом и никогда не поставит первое выше второго. Некоторые из его товарищей и соратников, приехавшие в Псков из Петербурга, уже вернулись домой: не сработались, не получилось. Ничего личного! Дай Бог, если молодой Турчак станет прообразом нового нарождающегося политического поколения в России. Скептицизм, равно как и цинизм, настолько въелся в нашу кровь и плоть, что даже эти строки я пишу, сгорая от внутреннего смущения. Не перебрал ли в комплиментах? Перебрал? Ну и черт с ним. Лично я поверил этому человеку.

оптимизм

Люди стали меняться

Есть ли поводы для оптимизма? На мой взгляд, есть. Люди вокруг меняются. Меньше стало пьяниц. Перестали приезжать в деревню из города безнадежные мечтатели, бездельники с воспаленным воображением, с самыми смутными понятиями о деревенской жизни, с амбициями, прямо противоположными навыкам в труде. Почти не осталось идейных тунеядцев, для которых любой труд – ненавистная повинность. Их было много в деревнях – и своих, и пришлых – в начале 90-х годов, когда труд в стране потерял свой карательный характер и каждый бездельник почувствовал себя свободным человеком.

Про одного такого «отрицалу» мне рассказывали в деревне Юршино. Он жил впроголодь, топил зимой печь половицами собственного пола, но так и не смог заставить себя работать, хотя был вполне здоровым мужиком. Погиб на дороге, как бездомная собака.

Пропитые дома, разоренные совхозы и колхозы, потерянная молодежь… Видимо, это надо было пережить – мы пережили. Надо было взрослеть – и мы повзрослели. Кажется, наконец иссякли старые запасы материальных ценностей, которые позволяли нам валять дурака много лет, видимо, начал выдыхаться и самый вредный отечественный миф О Великой Халяве, который питал воображение и праздность поколения 90-х годов. Все, товарищи. Щука сдохла! Пора браться за вилы и грабли. Пора сеять, копать и строить. Иначе придется искать нового Рюрика, да не одного, а с дружиною. Чтобы новый порядок наводить.

 

Михаил Иванов, главный редактор «НВ»