Школа была проще, но обстоятельнее
Во время далекого детства главным охранником учеников была нянечка в гардеробе
Недавно в эфире одной радиостанции молодые ведущие восторженно ахали на рассказ женщины-милиционера о подготовке московских школ к торжественной линейке, посвященной Дню знаний. Оказывается, по людям, ремонтировавшим школы, проводятся оперативные мероприятия и проверки – не связаны ли они с террористами. А накануне линейки каждую школу обследуют кинологи с собаками и передадут по акту чоповцам, которые будут днем и ночью караулить калитки, ворота, окна и двери. На линейку с цветами можно будет пройти только через специальную калитку, где встанет милиционер с металлоискателем. Администрация, милиция и бойцы ЧОПа будут отвечать за безопасность школьников во время торжественной линейки.
Если бы нашим родителям, пришедшим с войны и выстоявшим в блокаду, сказали, что за охрану детей в школе придется платить деньги каким-то частным охранным предприятиям, они, думаю, покрутили бы пальцем у виска, полагая, что говорящий повредился головой или это очень дурная шутка. От кого нужно охранять советских школьников, если война кончилась двенадцать лет назад, у нас теперь бесплатное образование, а в школах за детьми присматривают директора, учителя и нянечки?
Во времена моего школьного детства, названные теперь историками-модераторами зловещей эпохой диктатуры пролетариата, самым главным охранником в школе считалась нянечка в гардеробе. Она следила, чтобы в гардеробе не валялись дети и шапки, а старшеклассники не курили под лестницей. Главным оружием нянечки считались швабра, тряпка и ведро. Однако как ядерное оружие стоит на боевом дежурстве, но не применяется, так и вооруженная до зубов школьная нянечка поддерживала мир и относительное спокойствие на первом этаже, контролируя входную дверь, гардероб и стоящий напротив входа бюст Ленина, которому дважды в год – в январе и апреле – пионеры, вытерев ноги, отдавали салют. Она же спрашивала вошедших взрослых, кого они ищут.
Лично я не помню, чтобы мы платили за учебу и собирали деньги на ремонт классов. Красили парты – да, заклеивали окна вместе с родителями – тоже да, букеты учителям к 1 сентября – святое дело. Поездка на Ладогу к Дороге жизни – бесплатно. В Эрмитаж или Русский музей – городским транспортом. Все кружки – от авиамодельного до танцевального – совершенно бесплатно. Зато в десятом классе я платил три рубля за курсы английского языка рядом с пожарной частью у Витебского вокзала.
Родительский комитет работал совместно с дирекцией школы и помогал ученикам из бедных семей, причем помогал анонимно, без афиши: собирал деньги на школьную форму, какие-нибудь кеды или чешки. Кому помогали – мы не знали, могли только догадываться.
Учителя тоже помогали детям. Несколько лет я ходил в школу в заполярном городе Кандалакше и запомнил, как наша классная воспитательница, жена офицера, подкармливала несколько детей из неблагополучных, как сказали бы сейчас, семей. Тихо приносила им на дом консервы и крупы из офицерского пайка, пыталась беседовать с родителями. Об этих визитах мы узнавали от довольных одноклассников: «Вчера классная приходила. Печенье принесла, какаву! Мою мамашу воспитывала…» Удостоиться визита учителя в свой дом удавалось не каждому. Но воспоминания на всю жизнь!
Класса до пятого форма была двух видов: суконная, дымчато-синяя, и подешевле – черная, из «чертовой кожи»: брюки, гимнастерка, фуражка с кокардой и ремень с желтой пряжкой, где в выпуклых колосках, которые мы чистили по праздникам зубным порошком и солидолом, пряталась буква «Ш» – школа. В шестом классе гимнастерки заменили на курточки-пиджачки и отменили фуражки. Мальчики первых классов стриглись под ноль, или «под Котовского». В третьем классе разрешался полубокс – это наподобие «сопелек» на лбу, без которых не появляются на экране нынешние прокуроры, менты и нетрадиционалы. В пятом мы уже претендовали на «канадку» за тридцать копеек – по нынешним временам модельная стрижка, но без укладки.
Шоколадные конфеты в первом классе приносить в школу запрещалось. Помню, как моя подружка Элка Цойер, с которой мы влипли в черно-белую бумагу фотографии, сначала съела на перемене два бутерброда с докторской колбасой, потом достала из портфеля горсть «мишек на севере», фантики от которых составляли, по нашим мальчишеским представлениям, целое состояние, и принялась грызть конфеты своими корявыми зубами. Все немножко остолбенели. Тут и вошла наша учительница Ольга Константиновна. Родителям Элки за эти дорогие форсистые конфеты был устроен маленький деликатный бенц, после которого Элка приносила, как все, бутерброды, яблоки, ириски.
За упомянутой Ольгой Константиновной, нашей первой учительницей, молодой и красивой, мы всем классом следили после уроков, полагая, что она американская шпионка. На эту мысль нас навели туфли с толстой рифленой подошвой, стильный шарф и шевиотовое пальто с огромными накладными карманами, в которые очень удобно прятать руки в черных перчатках. Именно так одевались подружки стиляг из журнала «Крокодил», которые слушали «Голос Америки» и танцевали буги-вуги…
Не идеализируя прошлое, скажу, что школа в наше время была проще, но обстоятельнее. Образование было действительно бесплатным, а наши учителя могли жить на одну зарплату, чего не скажешь о нынешних педагогах.
Дмитрий Каралис, писатель, выпускник 1967 года, 165-я школа
