«На коленке кино не делается»

 

Объявляя об официальной регистрации «Киносоюза», режиссер Алексей Герман-младший сообщил, что в 2010 году доля российского кино в отечественном прокате снизилась с 28 до 16 процентов, а в следующем году упадет до 12 процентов. Ситуация, в которой пребывает российский кинематограф и культура в целом, не устраивает прежде всего кинематографистов старшего поколения. Начинающие, похоже, ничего удручающего в ней не видят.

Именно такое ощущение невольно возникало во время круглого стола «Ленинградская школа сегодня – большая перемена?», предварившего открытие в Петербурге девятого по счету фестиваля студенческого кино «Начало». Организаторы встречи надеялись, что речь пойдет о нынешнем состоянии ленинградской школы кино. Однако разговор не клеился. Казалось, что между теми, кто уже давно снимает фильмы, и теми, кто только начинает свой путь в кинематографе, лежит пропасть, через которую забыли перекинуть мост.

– Наш город был, пожалуй, единственной полноценной культурной средой в стране до недавнего времени, точно так же как Франция до недавнего времени была страной целого поколения философов, – рассуждал приглашенный к участию в круглом столе художник, музыкант и актер Сергей Бугаев. – Но они недавно скончались, и Франция не предпринимает попыток создания условий, в которых бы вновь внезапно появились философы. Вот и мы говорим, что в городе на Неве доцветают последние цветы. Здесь остается братва и строители. Как только последние художники и кинематографисты уйдут из города, он автоматически превратится в руины, потому что его уже начинают разрушать и строить на месте великолепных зданий какие-то холодильные установки.

Молодые лишь устало вздыхали, когда не слышали из уст очередного выступающего «позитива», который стал для молодежи обязательным условием образа мыслей и действий. Умирают традиции? Придумайте новые! «Ленфильм» перестал быть домом кинематографистов? А у вас что, проблема с местом, где вы могли бы собраться? Поколения говорили на разных языках.

– Как я начинал в кино? – Сергей Снежкин был вынужден оторваться от изучения потолка, но скептического выражения лица так и не изменил. – Мне было достаточно легко, потому что тогда был кинематограф. Сегодня его нет, и поэтому молодые кинематографисты болтаются вопреки законам физики в безвоздушном пространстве. Кинематограф же возникнет только тогда, когда государство решит, что он ему нужен. Сегодня государству он не нужен.

Молодых в основной массе происходящее не смущает. Они – продукт нынешней эпохи: были бы идея и желание, а снять кино можно и на мобильный телефон. Границы профессионального и любительского в их представлении оказались совершенно размыты.

– Да мифы все это! – отмахнулся Сергей Снежкин. – Фильмы, снятые на телефон, на компьютере, за три тысячи долларов. Нигерия вышла на первое место по кинопроизводству, они снимают в два раза больше, чем индусы. Средняя стоимость их продукта – 15 тысяч долларов. Фильм сразу переводится на компакт-диски и распространяется среди «папуасов». Вы хотите, чтобы у нас был такой кинематограф? Я не хочу. Параллельное кино, на которое вы напираете, – это тот самый бульон, из которого должны вырастать профессионалы кинематографа. Но не вырастают. Кино – это большое финансовое предприятие, большое искусство, профессиональная затея. На коленке оно не делается. Я не сказал, что государство должно вкладывать деньги в высокобюджетное кино. На мой взгляд, высокобюджетные фильмы – это уже определенное психическое заболевание. Что мы видим? Деньги используются, но на этом функция нашего высокобюджетного кинематографа заканчивается. Наверное, на какое-то время нужно объявить мораторий на высокобюджетные фильмы и делать фильмы нормальные. Тогда у нас будет больше шансов прийти к зрителю разнообразным кино.


Константин Бронзит, режиссер анимационных фильмов:
– 15 лет назад и все предшествующие 100 лет в Петербурге не существовало мультипликации. Ситуация поменялась 12 апреля 1965 года – родился Константин Бронзит. Я стал собирать вокруг себя фанатиков, таких же, как я, которые мгновенно стали моими учениками. Сейчас они, чем я горжусь, работают на гигантской студии «Санкт-Петербург», которая делает знаменитый сериал «Смешарики». Но две гигантские студии в рамках города – «Мельница» и «Санкт-Петербург» – не индустрия. Индустрия – это когда в рамках страны. Пока я не вижу в нашей стране оснований для развития индустрии, мультипликационной в том числе.

Николай Соколов, начинающий режиссер:
– Да, я читал, что было мощное движение кинематографистов, но что это такое, я понятия не имею. Для меня кино – движение индивидуалистов, которые что-то хотят, что-то делают. На коленках? Почему нет! Если ты хочешь снять кино, ты его в любом случае снимешь. Нужны деньги – бросишь курить, продашь органы и снимешь.

Олег Ковалов, режиссер, киновед, сценарист, бывший редактор «Ленфильма»:
– Чтобы поднять кино, не нужно искать таланты – они сами взойдут. Была безнадежнейшая ситуация при Сталине, когда снималось только три картины в год. Умер отец народов, дали деньги всем поровну, и возникли Тарковский, Шукшин, Бондарчук, Климов. От вас же я слышу: «Сейчас другое время, ничего не переделаешь». Как не переделаешь? В Грузии были легендарные взяточники в ГАИ. Разогнали за один день, набрали новых сотрудников с жесткими условиями, и теперь грузинские гаишники – образец работы на дорогах.

Алина Рудницкая, молодой режиссер документального кино:
– Никто никому ничего не должен. Если не дает государство, надо искать другие пути. Главное – желание. Может быть, мне легче, поскольку я занимаюсь документальным кино, а в нем для меня самое главное – идея. Если есть хорошая идея, ты можешь сам взять камеру и снимать. Существуют кинофестивали, в том числе в Европе, где свой фильм можно показать. Есть компьютер, есть камера – можно работать.

 

Анна Кострова. Фото Евгения Лучинского