«Я знаю, как строить российскую науку»

 

В петербургском Биомедицинском центре, который возглавляет профессор Андрей Козлов, совершены два открытия, одно из которых поможет значительно продвинуться в диагностике и лечении СПИДа

В июльском номере журнала Science за этот год редакционная статья была посвящена открытию петербургских ученых в борьбе со СПИДом. По мнению одного из ведущих в мире научных изданий, русские ворвались в самое пекло проблемы ВИЧ, и это открытие выходит за пределы российских границ.

– Андрей Петрович, над проблемой ВИЧ вы начали работать, если не ошибаюсь, еще в лаборатории Роберта Галло, первооткрывателя вируса, вызывающего эту страшную болезнь?
– Больше того, я работал у Галло как раз тогда, когда он открыл вирус лейкоза. А чуть позже, с возникновением проблемы СПИДа, выяснилось, что он вызывается сходным агентом. Если бы мы не искали вирус лейкоза, то и ВИЧ не нашли бы. Эти два направления связаны между собой. А с Робертом Галло, ныне директором Института вирусологии человека Мэрилендского университета, мы продолжаем дружить и сотрудничать все эти годы. Совсем недавно я побывал на организованной им конференции. Но делал доклад не по поводу СПИДа, а по поводу нового открытия в онкологии, которое сделано в нашем Биомедицинском центре.

– В чем суть доклада, если перевести ее с научного языка на научно-популярный?
– Это итог наших многолетних исследований эволюционной роли опухоли. Смысл в том, что благодаря опухолям в организме появляются новые гены. Изначально они возникают в клетках зародышевой плазмы, но в нормальных клетках не могут активироваться, а в опухоли реализуется почти весь геном человека. Мы предсказали, что опухоли способны давать начало новым типам клеток, в которых работали бы эволюционно новые гены, которые могут быть полезными. И даже экспериментально описали некоторые из них, например мощный опухолевый антиген, на основании которого можно сделать противоопухолевую вакцину.

– А что касается СПИДа, то ваше первое достижение заключается в методе его диагностики, который уже внедрен в отечественную медицину…
– В конце 1980-х мы открыли в ленинградской больнице имени Боткина одну из первых лабораторий по изучению СПИДа. И новый 1988 год встречали среди штативов с кровью, которые высились до потолка. Иногда делали до трех тысяч анализов в день. Это была прикладная задача, и мы решали ее на протяжении десяти лет. Хотя, надо признаться, российские ученые никогда не любили заниматься внедренческой наукой, это было не престижно.

Сегодня развитие биомедицинских технологий сильно продвинулось вперед. Если раньше мы ставили диагноз ВИЧ-инфицированным с помощью иммуноферментного анализа, то сейчас делаем это с помощью полимеразной цепной реакции, в которой выявляются фрагменты нуклеиновых кислот вируса. Оказалось, что на самой ранней стадии ВИЧ-инфекции антител еще нет, но в крови уже есть нуклеиновые кислоты, по которым можно определить вирус. В начальной фазе инфекции – так называемой «острой фазе» – все геномы ВИЧ у одного пациента оказываются одинаковыми. Мы установили это методом секвенирования индивидуальных геномов ВИЧ, то есть методом определения генетического кода единичных вирусов. Мы просеквенировали тысячи индивидуальных геномов ВИЧ у пациентов с ранней фазой ВИЧ-инфекции, заразившихся через инъекцию. И у большинства они были идентичны, то есть произошли от одной частицы. Это говорит о том, что только одна вирусная частица вызывает инфекцию в 70 процентах случаев.
Из этих исследований, в частности, следует, что здравоохранению надо изменить стратегию борьбы со СПИДом и в большей степени работать с острой фазой ВИЧ-инфекции, когда антител в организме инфицированного еще нет, но он наиболее заразителен для окружающих. А это значит, надо внедрять новые методы диагностики, терапии и профилактики ВИЧ.

– Американские ученые тоже работали над этой проблемой...
– Да, и они пришли к тому же эффекту генетического «бутылочного горлышка». Но американцы исследовали передачу вируса половым путем. А мы изучаем острую фазу вирусной инфекции методом когортных исследований, работая с наркозависимыми. Мы начали заниматься этим потому, что в нашей стране СПИД поражает большей частью наркоманов.

– Ваших коллег из США финансирует государство, а вас?
– В России действует госпрограмма по созданию вакцины против ВИЧ-инфекции, в рамках которой мы и работаем; кстати, это уже вторая программа. Но это не единственный источник нашего финансирования. Наш центр – своего рода чемпион по количеству грантов, причем как российских, так и зарубежных. А это не то же самое, что получать устойчивое бюджетное финансирование. Тут надо все время давать результат.

– Когда же появится вакцина против СПИДа?
– Одна организация не в состоянии сделать вакцину, это космическая по сложности задача. Для разработки вакцины был создан консорциум, куда входит Биомедицинский центр, ГосНИИ особо чистых биопрепаратов и Санкт-Петербургский госуниверситет. На следующей неделе – после 13 лет работы! – мы начинаем клинические испытания первой партии вакцины в Санкт-Петербургском государственном медицинском университете имени Павлова. Если они пройдут успешно, это станет огромным прорывом в медицине. Это вакцина будущего, и она повлечет за собой создание других вакцин.

– Своим примером вы доказываете, что небольшая мобильная группа ученых способна совершать открытия международного масштаба?
– Совершенно верно. Наша организация была создана в 1991 году как часть Всемирной лаборатории, которой в нашей стране руководил академик Евгений Велихов. Основной организационный принцип Всемирной лаборатории – свобода творчества. И мы всегда оставались верны этому духу свободы. В частности, тогда же начали проводить свои международные научные конференции, их состоялось уже 19. Мы доказали, что небольшой центр благодаря мобильной структуре и возможности проявления инициативы каждого сотрудника может работать с высокой эффективностью. Президент и правительство сегодня ищут новые формы организации науки. Я могу сказать им: приходите к нам, и мы вам расскажем, как можно строить нашу новую науку.