Анатолий Кузнецов: «Кино у меня теперь в прошлом»
Известный актер жалеет, что отказался от ролей в фильмах «Карнавальная ночь» и «Берегись автомобиля»
Разве можно себе представить, чтобы всеми любимый товарищ Сухов постарел? Располнел, обрюзг, переоделся в толстовку, начал жаловаться на поясницу и, попивая слабенький чаек, монотонно ворчать, читая по утрам газету? Брр!.. Даже вообразить такое немыслимо! Навсегда сохранивший благодаря особому киношному времени молодость, он и через десятки лет будет шагать между барханами навстречу своей любимой Катерине Матвеевне. И, кстати, хотя Анатолий Кузнецов и не любит журналистских вопросов по поводу его сходства со спасшим гарем красноармейцем, даже и без его ответов видно – актер, отпраздновавший в новогоднюю ночь свое 80-летие, тоже стареть не собирается.
– Анатолий Борисович, о чем вас чаще всего спрашивают в интервью?
– Таких вопросов два. Первый: каково это – родиться в Новый год, и второй: не расстраивает ли меня клише «товарищ Сухов». В последнее время, правда, начали еще интересоваться, почему я не снимаюсь в кино и живу затворником.
– И что вы обычно отвечаете?
– Я уже научился реагировать на это спокойно, говорю: мне уже сто раз задавали эти вопросы, вы – сто первый.
– В таком случае я их постараюсь избежать. Тем более что это будет не сложно – вы прожили непростую жизнь, снялись в 90 картинах, так что поговорить будет о чем.
– Вы в «Википедии» прочитали, что фильмов 90? Вот, ну кто это написал? Это же неправда, у меня их больше чем 150!
– Ничего себе обсчитались…
– Вообще-то ваши коллеги часто пишут откровенные глупости. Но о чем вы со мной будете разговаривать? Наверное, про то, как мне сейчас живется?
– И про это тоже.
– Вопрос на самом деле философский. Я на него обычно отвечаю: «Неплохо».
– Судя по тому, как вы замечательно выглядите, можно предположить, что не просто неплохо, а по-настоящему хорошо.
– Спасибо, конечно, за комплимент, но когда я говорю: «Хорошо» – это очень у многих вызывает удивление.
– Вы оптимист?
– В общем-то да. Во всяком случае, я вижу, как многие в нашей стране снова начали пытаться что-то создавать. Я часто езжу по России и вижу, как в больших городах жизнь изменяется, появляется немало хорошего.
– Ездите с концертами?
– Да, конечно. Мне немало лет, но у меня еще достаточно сил, чтобы работать. Мой коллектив называется «Серебряные струны и Кузнецов». Я пою лирические песни, романсы, и это сегодня стало для меня самым главным. Для актера важнее всего – себя реализовать, а кино-то у меня теперь, можно сказать, в прошлом…
– Никогда не поверю, что вас перестали приглашать!
– Ну как это? Приглашают. Другое дело, что снимаюсь очень далеко не во всем, что предлагают. Но вот недавно сыграл в фильме «Аферистка», а в Белоруссии снялся в сериале «Немец» по роману Юрия Костина – интересный сюжет, много тайн, приключений, интриг, много психологии. Так что все в порядке. Хотя, откровенно говоря, у меня все равно сохраняется какое-то чувство неудовлетворенности…
– Почему?
– Все просто. Нынешние режиссеры не знают и потому не используют моих возможностей. Правда, хороших сценариев сегодня практически не пишут, так что и раскрываться, получается, не в чем… То есть я не хочу сказать, что наш кинематограф приходит в упадок! Ни в коем случае! Нет, нет, нет! Сейчас многие жалуются, что на экране одна стрельба-пальба-разборки. Но я, как член академии «Золотого орла», могу с уверенностью утверждать: у нас снимается большое число достойных фильмов… А хотите я вам скажу, о чем жалею уже много лет?
– Еще бы!
– О том, что не снялся в «Карнавальной ночи». Меня тогда еще никто не знал, да и Рязанов тоже был никому не известный режиссер. И когда он мне дал сценарий, я прочитал и думаю: да что это… роль какого-то Гриши Кольцова – электрик, образ простой, сюжет банальный… И как раз в это же самое время мне предложили сыграть альпиниста в картине «Путешествие в молодость». Вот вы помните этот фильм? Нет? То-то и оно… А я тогда сказал Рязанову: «Нет»…
– Поучительная история. Но вы же, если не ошибаюсь, Эльдару Александровичу не один, а два или три раза отказывали?
– Четыре. Во второй раз он меня позвал на роль следователя Максима Подберезовикова в «Берегись автомобиля». Я ему говорю: «Знаешь, я за последнее время сыграл столько всяких положительных милиционеров, что они мне просто надоели». Он выслушал меня и не стал больше звонить.
– Тоже жалеете?
– А вы как думаете! Когда посмотрел этот фильм, чуть не плакал – такая ведь хорошая роль, да и сделать я ее мог бы лучше, чем Олег Ефремов. Но про Ефремова – это я так, к слову…
И в третий раз я отказался от работы в «Гараже». Рязанов предлагал мне роль Сидорина, председателя кооператива, которого сыграл Гафт.
– Тут-то что не понравилось? Колоритнейший же персонаж!
– Правильно. Но мне незадолго до звонка Рязанова предложили сыграть в Чехословакии главную роль в экранизации повести Чапека «Гордубал», и я уже успел дать согласие. Что тут было делать?
– Да уж… В таких случаях говорят: не судьба.
– Наверное, в жизни вообще все закономерно. Жаль только, Боженька отпускает нам совсем немного времени, а оно слишком быстро течет… Я очень хотел сыграть в «Стариках-разбойниках», а он предпочел Никулина и Евстегнеева и предложил мне совсем небольшую роль.
– И вы не захотели сниматься в эпизоде?
– Ну как сказать… Эпизоды тоже бывают разные. Был такой случай. Мой друг Юрий Нагибин написал сценарий к фильму «Председатель» и очень хотел, чтобы я сыграл главного героя…
– Егора Трубникова? Ту самую роль, за которую Михаил Ульянов получил Ленинскую премию?
– Да. А я вот отказался. Но Юра не хотел без меня работать и попросил стать как бы талисманом картины – сыграть мужика Федю Завязанного, с повязкой на глазу. Пришлось согласиться. Но когда работа была закончена, подошел к режиссеру Алексею Салтыкову и говорю: «Все. Талисманом побыл, а теперь вырезайте мой эпизод!»
– Все-таки удивительный вы человек! В ваших словах не прозвучало ни горечи, ни сожаления об утраченной премии. Почти любой актер на вашем месте никогда бы в жизни себе такого промаха не простил!
– А чего мне расстраиваться-то? Это занятие бесполезное. Премии, звания, слава… Если говорить о популярности – вы пройдитесь со мной по улице. На каждом шагу останавливают, просят автографы, фотографируют. И я, между прочим, никому не отказываю.
– А многие ваши коллеги, особенно молодые звезды, жалуются, что поклонники и журналисты буквально не дают им жить.
– Многие? Сейчас на телевидении что ни артист – то звезда. Этот феномен объяснить затруднительно, но он существует, и никто почему-то не задумывается о том, что массового производства звезд не бывает и быть не может. Чтобы оправдывать это определение, человеку нужен, во-первых, дар Божий, во-вторых, хорошая школа, а в-третьих, способность творить, преодолевая препятствия, которые встают перед ним на каждом шагу.
– То есть звездами не просыпаются?
– Нет, конечно! Это аксиома. Теперь про их жалобы. Я заканчивал Школу-студию МХАТ, и нас там учили скромности. Наша профессия не дает индульгенций на психопатию. У чайника, когда он кипит, тоже проявляется темперамент – но что толку-то? А по-настоящему талантливый человек, независимо от того, чем он занимается, должен уметь целенаправленно, по адресу использовать свою эмоциональность.
– Верно. Но как этому научиться?
– Если бы я знал ответ на этот вопрос, то не ездил бы сегодня с концертами, а, наверное, заседал бы в Думе.
– Вам, кстати, никогда не предлагали заняться политикой?
– Хороший вопрос. Я отвечу так: каждый делает то, что ему ближе, а я больше всего благодарен судьбе именно за то, что стал артистом.
Беседовал Владимир Ермолаев
