Владимир Шахрин: «В России жить можно»
Лидер группы «Чайф» считает, что самое страшное в нашем обществе – глобальное неверие в будущее
«Чайф» навсегда вошел в историю отечественной музыки, заставив всю Россию соболезновать проигрышу сборной Ямайки. Реакция на выход песни была незамедлительной: из посольства Ямайки музыкантам пришла посылка с видеокассетой, на которой были записаны победные матчи спортсменов этой страны. А аргентинские туристы, когда их спрашивают о России, с тех пор всегда первым делом называют песню, в которой «воспевается доблесть аргентинского футбола». Секрет успеха этого хита «Чайфа» волнует многих. И вот в последних концертах музыканты решили его раскрыть: они убрали из него ритмику регги, и получилась… настоящая русская народная песня. Услышать ее, возможно, удастся уже послезавтра, 4 марта, на выступлении «Чайфа» в БКЗ «Октябрьский», которое пройдет в рамках цикла «Зимняя акустика».
– «Зимняя акустика» – это серия концертов, которые мы начали играть у нас в Екатеринбурге 16 лет назад, – сказал нашему корреспонденту Владимир Шахрин. – Это первое выступление в году, мы его делаем особым, очень камерным. Каждому концерту мы придумываем второе название, которое определяет тему, костюмы, настроение. В этом году он называется «Снежные сны».
– Раз название определяет характер, публика-то спать не будет?
– Нет, никто не заснет, хотя концерт чуть более лиричный, более фантомный, чем обычно. Поэтому и афиши к нему такие: на них то ли мы, то ли куклы, то ли герои действительно сидят на Луне, то ли это мультфильм, фантазия. И сценическое оформление будет особенным: это выступление на неком облаке. Но мне бы не хотелось выдавать все секреты. Хотя, конечно, те, кто был на концертах в Екатеринбурге и Киеве, уже наверняка все в интернете рассказали и фотографии выложили.
– В вашей дискографии возникла подозрительная пауза. Вы работаете над новым альбомом?
– Да, ваше подозрение не без основания. У нас есть материал, он весь написан, записана демоверсия под гитару. И сейчас, когда у нас между концертами появляется возможность, мы репетируем песни и записываем. У нас уже есть четыре песни готовых, сведенных, сейчас репетируем следующие. Вообще мы планируем, что в сборнике будет 12 песен.
– Какой это будет альбом по духу? В духе старого «Чайфа» или что-то принципиально новое?
– Ничего принципиально нового мы не изобретем: те же музыканты, на тех же инструментах, тот же вокал, тот же автор. Но появятся новые мелодии. Мне трудно сказать, чем этот альбом будет отличаться от других. Я же понимаю, что каждый новый альбом Пола Маккартни для Пола Маккартни очень сильно отличается от предыдущего. Но для меня, как для слушателя, кардинальных изменений не заметно, да я их и не хочу. Я не хочу, чтобы в его музыке возникали диджейские вертушки и чтоб он начал читать хип-хоп. Он прекрасный мелодист, я хочу, чтобы он пел мне песни. Так что в этом отношении «Чайф» останется «Чайфом». Новый альбом отразит то, что произошло с группой за прошедшие пять лет. Кто-то увидит сильные изменения, кто-то нет. Это как в жизни: ты встречаешь знакомых, и некоторые тебе говорят: «О, ты совсем не изменился!» А другие, наоборот, говорят: «У, ты стал взрослее, другая пластика появилась, другие интонации». И я понимаю, что и те и другие правы.
– А как изменился «Чайф» за последние пять лет – может быть, внутренне? Все-таки очень многое в мире происходит, невозможно не анализировать, не думать… Отразилось это в тематике песен?
– В паре песен есть социальный, может, немного политический контекст. Есть пара вещей, которые анализируют то, что происходит с нами и с нашими знакомыми уже с позиции определенного возраста. Но это не позиция уставшего, пожившего человека, который все знает, которого ничем не удивишь. Мы до сих пор очень многому удивляемся, нам очень многого хочется в жизни, и главное – нам нравится быть вместе. Я считаю, что главное в жизни нашей группы – то, что, став достаточно зрелыми мужчинами, мы продолжаем сохранять дружеские мальчишеские отношения, на которых, собственно говоря, группа и строилась.
Наш коллектив не строился на профессиональных отношениях. Мы не вешали объявлений, что нам нужен бас-гитарист, барабанщик, не устраивали прослушиваний, кто лучше играет. Группа собиралась из друзей. Мы все любим друг друга и проводим вместе много времени: встречаем вместе дни рождения, праздники, ходим друг к другу в гости, перезваниваемся по бытовым вопросам. И то, что мы сохранили это, уже будучи зрелыми мужчинами, – самое интересное. И, я думаю, это должно со стороны прочитаться в песнях группы «Чайф».
– Кстати, а как вы поступите с новым альбомом в плане авторских прав? Какова ваша позиция? Ведь кто-то активно выступает против пиратства, а кто-то – сам свою музыку в интернет выкладывает…
– Любой человек может вынести из своего дома мебель и раздать. Но если кто-то входит к нему в дом, вытаскивает мебель и на улице начинает продавать, то это, конечно, незаконно. И когда мне люди начинают говорить: «Ну, там же дешевле», я говорю: «Вы просто представьте себе ситуацию, что вы идете по улице и к вам подходят, предлагая купить норковую шапку вашей жене всего за 200 рублей. А вы вдруг видите, что это та самая шапка, которую с вашей же жены и сняли три дня назад! А человек возмущается: «Зато недорого же! Я же ее снял, чтобы простой человек мог купить и жена его в норковой шапке ходила». Это циничная логика. Ну, хорошо, вот мы молодые, ездим на гастроли и зарабатываем деньги там. А замечательный композитор Шаинский, которому сейчас за 80 лет? В каждой семье, как только маленькие дети рождаются, появляется набор детских песен Шаинского. Но это же будет неправильно, если он с голоду помрет!
– В последнее время остро обсуждается, нужно ли музыкантам идти в политику. Кто-то говорит, что без этого нельзя, так как рок должен отражать жизнь общества. А кто-то считает, что это пиар для коллектива…
– Я никаких догм для себя не строю. Музыкант может политикой заниматься, а может и не заниматься. Точно так же, как таксист или сталевар. Когда кто-то из администрации президента сказал, что не надо бы музыкантам лезть в политику, мне хотелось сказать: «Тогда надо дальше продолжать: не надо бы таксистам лезть в политику, не надо бы бизнесменам лезть в политику… Вы что, там одни будете, что ли?» Для любого человека, а уж для рок-музыканта в России – тем более, важно прислушиваться к своей совести. Потому что в конечном итоге очень многие любят рок-музыку за то, что она честная. Я прислушиваюсь к тому, что мне говорит моя совесть. И когда она мне говорит, что нельзя молчать, – я говорю. Когда она говорит, что мутная ситуация, – я стараюсь не влезать. Если речь идет о сносе каких-то конкретных домов и я знаю этот дом, я вырос в этом городе, я вижу, что из-за его сноса все поменяется, я не могу молчать. А вот, условно говоря, дело Ходорковского я не читал. Я не знаю, что там на самом деле происходит, поэтому здесь я просто за то, чтобы суд был объективным. Если виноват – значит, виноват. Но чтобы у нас не было сомнений в объективности суда.
– Сейчас все чаще звучат голоса, в том числе и известных музыкантов, что молодежи лучше бы уезжать из России. А как вы считаете, что самое страшное в современном обществе в нашей стране?
– Я думаю, самое страшное – это как раз глобальное неверие в будущее, неверие в свою страну, неверие в то, чем занимаешься. Люди в результате получаются как бы временщиками. Однажды я слышал выступление английского дипломата, который сказал, что в России как таковой буржуазии нет. Потому что буржуазное общество нацелено на сохранение ценностей для своих детей, внуков, потомков. А у нас все временно работают, временно строят, временно держат здесь какой-то капитал, временно его куда-то размещают… В том числе из-за этих настроений, что «в России жить нельзя».
Я считаю, что в России жить можно. Я живу очень интересной жизнью. Она нелегкая, она неидеальная. Но я езжу по миру и понимаю, что есть огромное количество стран – огромное! – где живут гораздо хуже, чем мы. Притом что, как ни странно, в тех странах люди чаще улыбаются как в какой-нибудь Индии, Доминикане, Бразилии. Улыбаются и танцуют, притом что жизнь у них более коррумпированная, более бедная, менее цивилизованная, еще менее демократичная, чем у нас.
Есть страны, казалось бы, абсолютно плюшево-шоколадные, но я не хочу в них жить – ни в Бельгии, ни в Дании: в них скучища такая! И это подтверждают мои знакомые молодые музыканты из Европы, которые, прожив здесь три недели, окунувшись в наш мир, уезжают со слезами: «Блин, ну я завтра домой приеду – там же все понятно! Я родился – я все про свою жизнь заранее знаю! Я место свое на кладбище знаю! Скучно!» Так что если одни музыканты призывают валить из этой страны, я, наоборот, призываю верить в эту страну и оставаться в ней жить. В ней интересно жить! В ней можно многого достичь. По идее, если башка есть, мне кажется, здесь можно стать кем угодно.
Вот наш пример: у меня родители – педагоги, у Володи Бегунова – военные, у Славы Двинина папа – сварщик, у Валеры Северина – шахтер. Мы живем в Екатеринбурге, но при этом мы одна из самых востребованных и успешных групп в нашей стране. Что, эта страна не дала нам такой возможности? Дала. Притом что у меня большое количество претензий и к существующей власти, и к окружающему миру. Но без этого нельзя, иначе это абсолютно выдуманный мир, в котором все хорошо и шоколадно. Такого не бывает.
Беседовала Алина Циопа. Фото Интерпресс
