Путь в высшее общество лежит через мансарду?
Санкт-петербургский «Классический театр» сегодня отмечает 20-летие
«Ну что же это за театр, в репертуаре которого только один спектакль?!» – «Да, один, но этот спектакль целого репертуара стоит!..» Такой диалог записал автор этих строк после первого просмотра спектакля «Смешной», поставленного по рассказу Ф. Достоевского «Сон смешного человека». Когда это было? Кажется, целую вечность назад… Но и тогда уже в репертуаре самого удивительного и самого нераскрученного, бездомного (таковым он и продолжает оставаться) театра – «Классического театра» – был не один спектакль. Да и начинался театр не со «Смешного». А с чеховских «Трех сестер», которые почти десятилетие принимали зрителей во дворце великого князя Владимира Александровича (он же Дом ученых), потом оказались неугодными далекому от искусства новому руководству Дома ученых и очутились «под небом голубым». (И как вы понимаете, не они одни.) Куда могли отправиться «Сестры»? Кто ж, скажете, не помнит: «В Москву, в Москву!..» Нет, не в Москву. А в Америку, на гастроли. И растроганный мэр Бостона объявил один из гастрольных дней – ни больше ни меньше! – Днем санкт-петербургского «Классического театра». Это уже после Америки «Сестрам» рукоплескала восторженная Европа. Теперь их приютила Детская библиотека имени Александра Пушкина, но «Сестры» и здесь не обижены вниманием зрителей – к ним на Марата приезжают даже столичные театралы.
А вот «Смешной», который изначально в великокняжеских покоях чувствовал себя инородным телом, по-прежнему живет в облюбованной им мансарде во дворе-«колодце» (втором дворе, дальнем) дома на Малой Посадской. Без малого девятьсот раз он открывал свои двери гостям, всякий раз чувствуя себя виноватым в том, что может принять за раз всего полтора, от силы два десятка человек, поскольку живет в стесненных условиях.
Заслуженный артист России Леонид Мозговой объяснил корреспонденту «НВ», каким образом «Смешной» поселился в доме, к которому Федор Михайлович не имеет никакого отношения:
– Я давно хотел сделать моноспектакль по рассказу Федора Михайловича «Сон смешного человека». Пришел с этой идеей к художественному руководителю театра Людмиле Мартыновой. Людмиле Николаевне идея понравилась. Мы начали репетировать еще в Доме ученых. А когда «Ленконцерт» предоставил мне в качестве временного жилья эту мансарду, мы поняли: играть надо здесь! И зритель, сам того не подозревая, стал приходить ко мне домой. Получился такой «домашний театр»! Потом я съехал отсюда, а «Смешной» остался. Комната «Смешного» со старой скрипучей мебелью, с сундуком, из которого неожиданно для зрителей появляюсь я, с часами с боем (но без боя!) и горящими свечами погружает зрителя в атмосферу XIX века. В спектакле нарушены законы театра. Это своего рода антитеатр. Я обращаюсь к зрителю, находящемуся в полуметре от меня. Игра идет на полушепоте, на полувзгляде. В традиционном театре зритель только сопереживает. А в интерьерном способ общения актера и зрителя – непосредственный, от сердца к сердцу, от души к душе. Я не имею в виду те случаи, когда актеры начинают заигрывать со зрителем, вытаскивать его на сцену, и таким образом спектакль превращается в балаган, что я считаю недопустимым. Все должно быть очень корректно.
Камерность – определяющее условие при выборе режиссерами театрального пространства, отказ от традиционной сцены и максимальное приближение актера к зрителю, по мнению художественного руководителя «Классического театра» Людмилы Мартыновой, обеспечивает тот крупный план, при котором достигается эффект соучастия, сопереживания.
– Иногда мне кажется, что наш «Классический театр», несмотря на трудности нашего теперешнего бытия, жив благодаря Достоевскому и «Смешному», – говорит Людмила Николаевна. – «Смешной» – это уже не артист Мозговой и не режиссер Мартынова. Это какая-то другая реальность, которая существует независимо от нас. К «Смешному», а значит, и к Достоевскому приезжают люди со всех концов мира – из Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Хельсинки, Токио. К «Смешному» обращены телефонные звонки с вопросом, где и когда можно посмотреть спектакль. Своей, самостоятельной жизнью, независимой ни от создателей, ни от обстоятельств, давно уже живет и сам спектакль. И это радует. Радует и достаточно пристальное на сегодняшний день внимание к спектаклю театралов города. На спектакль просятся актеры, режиссеры, критики. Прошло время необъяснимого невнимания и стыдливого неупоминания о нас в прессе. Хотя, по большому счету, и бог-то с ними, со всевозможными знаками отличия, суета все это. Главное ведь остаться не на газетных полосах, а в душах людей. И кажется, нам это удается.
Среди зрительских откликов, записанных автором этих строк, был и такой:
– Хорошо бы через эту мансарду пропустить весь Петербург, всю Россию – как через чистилище! Помните фильм с участием Симоны Синьоре, где один из героев говорит: «Это не мансарда – это путь в высшее общество!» Не про эту ли мансарду сказано?!..
Возвращаясь к репертуару, с которого мы начали, нельзя не вспомнить удивительную постановку Розы Сироты «Супруги Каренины» с Людмилой Чурсиной и Изилем Заблудовским: спектакль прекратил свое земное существование после того, как не стало Изиля Захаровича…
Владимир Желтов
