Семен Альтов: «Выше меня – Жванецкий»
Известный писатель хочет попасть в Книгу рекордов Гиннесса
Ни дня без строчки, без шутки, без улыбки. И так вот уже 35 лет. Он давно уже не просто юморист, сатирик, а – мудрец, философ. Петербургский стиль Семена Альтова всегда отличал мягкий юмор и сочувствие к братьям по разуму. «Отобранное из лучшего» – с такой программой Семен Альтов выйдет 26 марта на сцену Дворца культуры имени Горького. А в преддверии концерта он посетил «Звездную гостиную» Балтийской медиа-группы и ответил на вопросы «НВ».
– Семен Теодорович, чем будете удивлять своих зрителей на сольном концерте?
– Тем, что я еще до сих пор жив! Тем, что еще сам стою на сцене. Сколько появилось всякого разного юмора – выше, ниже пояса, а на меня и 35 лет спустя народ ходит. Хочу попасть в Книгу рекордов Гиннесса, хотя понимаю, что выше меня – Жванецкий! И люди по-прежнему радуются, когда меня видят. А что касается программы весеннего концерта, то покажу 70 процентов лучшего, отборного, и 30 процентов нового, чтобы зрители понимали, что голова у меня еще варит.
– Вы начинали со многими одаренными юмористами, а ныне их след давно простыл, Альтов же все еще актуален, как вы говорите, «в горячей ротации».
– Мне понравилось высказывание режиссера Гарри Бардина, который сказал, что способных людей очень много, но единицам хватает силы вывести себя на эту орбиту. Талант – это когда состоялось, все остальное – способности. Это правда потому, что иногда усидчивость и крепкий зад важнее, чем острый перед. Вот ракетоноситель, который толкает даже то немногое, что есть, часто приводит к большим результатам, чем какие-то очень богатые природные данные.
– Сколько себя помню, всегда идут разговоры о том, что наш юмор переживает кризис… А сейчас?
– Умный, тонкий юмор – да. Но его было мало. И все-таки юмор бывает разный. Сейчас буйным цветом расцвел юмор для отдыха. Бессмысленный, замечательный по уровню юмор… Очень смешной юмор в «Камеди Вумен», а вот «Камеди Клаб» я все меньше смотрю. Люблю «Шесть кадров». Но сатирой пока не пахнет. Такое ощущение – поскольку все нынче связано с деньгами, – что и за юмор платят те, кто пришел отдыхать. Поэтому не надо их раздражать мыслями или чем-то в этом духе. Юмор для отдыха – вот наш девиз. Я люблю рассказывать, как на одном из моих выступлений зрители слушали, слушали, а потом вдруг поднялась с места парочка и перед сценой стала танцевать медленный танец под мой монолог.
– Новый Салтыков-Щедрин на горизонте не появится?
– Он в зачаточном состоянии, я надеюсь на это.
– Какая шутка сейчас самая шлягерная в вашей программе?
– Я постоянно что-то добавляю в программу. Вдруг нашел, случайно перебирая старые записные книжки, что мой сын Пашка, когда был маленький, сказал две гениальные вещи. Ему было лет шесть, его темные волосики я сам стриг, поскольку считал: я-то знаю, как сделать ребенка красивым. И вот у сына черная прядка отлетает, он прикладывает ее к паху и говорит: «Папа, вот я и взрослый!» А вот еще один эпизод. Во втором классе сын сидит сосредоточенно и обрывает лепестки ромашки. «Паша, что ты делаешь?» – «Хочу узнать, любит ли меня девочка Аня!» Все оборвал. Потом смотрю, взял вторую ромашку. «Паша, а это что?» – «Хочу знать, люблю ли ее я!»
– Семен Теодорович, подписались бы вы под фразой, что мир уцелел, потому что смеялся?
– Человечество готовится достойно встретить дату, предсказанную Нострадамусом. Пессимисты радостно потирают дрожащие руки. Судя по тому, что творится, сегодня пора уже смеяться, как никогда прежде!
– В одном из интервью вы сказали, что поиски национальной идеи завершились, потому что такой идеей стали деньги! Это не шутка?
– Скорей констатация факта, потому что почти весь мир этим живет. Но для нас такая постановка вопроса внове, и она весьма опасная. Мы ведь голодные, нас выпустили, нам показали, что такое деньги и что на них можно сделать. Поэтому у наших людей глаза округлились, а у многих сделались квадратными. Наверное, со временем в обществе все это устаканится и большинство поймет, что оно должно жить нормальной, обывательской жизнью, и в этом нет ничего плохого, а какие-то 7–10 процентов должны жить намного лучше, но у нас сейчас все жадные до больших денег. Приезжает девочка из провинции, листает гламурный журнал и хочет того же. И сразу. Вот это ненормально.
У нас же нет сериалов про нормального человека, профессионала. Либо криминал, либо что-то запредельное с Рублевки… И человек тянется вверх, теряя чувство реальности, а заодно и теряя собственное достоинство. Это как блесна: сверкает, переливает всеми красками радуги, и рыбки бросаются, заглатывают ее… А там крючок губительный. Так вот, сейчас идет большая рыбалка, а мы все глотаем эти крючки.
– Ладно бы «деньги, деньги, деньги»! А то ведь цены растут быстрей, чем честные заработки у нормальных людей!
– Да, все требует постоянной подпитки. Оказывается, и квартплата, и свет, и газ, и мобильный телефон, и даже вода стоят больших денег. А мы привыкли, что вода из-под крана льется с утра до вечера, лампочка в парадной горит круглые сутки… А это все деньги! А в магазинах что творится. Если месяц-два не заходил, то глаза на лоб полезут от цен. Но это рынок, он живет своей жизнью, не всегда правильной, стабильной. Кто-то умный зарабатывает на голодном, и приходится признать, что умный всегда зарабатывает на голодном! И как мы можем противостоять этим умникам? Разве что тем, что бросим пить и курить, сократив тем самым свои расходы и их доходы. Я уже лет пять не курю – бросил, а алкоголь употребляю в очень умеренных дозах.
– Вы не замечали, что петербуржцы в последнее время чаще ругаются матом? Наверное, жизнь вынуждает!
– Трудно сравнивать, я не хожу куда-то специально, чтобы послушать мат, хотя иногда этот язык достаточно любопытен. Одна из причин живучести мата – наш российский быт. Ехал я тут в Псков, дорога разбитая, по такой ехать без мата невозможно, потому что тряска, колдобины навевают вполне определенные словосочетания.
Другая причина – падение культурного уровня. Культура утрачивается со временем, все упрощается. Абсолютно все: кино, литература, журналистика – все становится проще, даже музыка становится примитивнее. А мат – это, в общем, самый простой и доступный язык общения, поэтому, к сожалению, его становится больше, и главное, что уже гораздо меньше нареканий он вызывает у окружающих. Помню, как-то в Москве от аэропорта едем к самолету, нас человек двадцать, и какой-то парень матом спокойно говорит по мобильному. Я ему максимально тактично делаю замечание: «Извините ради бога, но женщины рядом». А он удивленно: «Я же не к ним обращаюсь, я по телефону разговариваю». Парень даже не понял, в чем я его обвинил. Как я думаю, он со своей девочкой-школьницей по телефону общался, и она такое спокойно воспринимала. Кроет матом – значит, любит? Значит, она своя! Мат – это для родных-своих. Вот в семье и я могу что-то сказать иногда. Но в обществе, на улице – некрасиво… Ну потерпите, дойдите хотя бы до дома и там уж отводите душу!
– А ведь действительно появился новый вид хамства – общение по мобильному телефону в обществе!
– Мы с женой отдыхали в Турции: пляж, много немцев, иностранцев, а какой-то мужик с Украины, такой приятный дядька, с большой симпатией ко мне относился, все время куда-то приглашал. Но скоро все уже знали, что он – директор фабрики по производству подсолнечного масла, потому что каждые полчаса он периодически куда-то звонил, нервно ходил по пляжу и говорил только матом: «Сепаратором, б… семечку, е…!» И вскоре даже немцы знали секрет изготовления подсолнечного масла и то, что без мата подсолнечное масло не производится. А ведь он и в мыслях не держал никого оскорбить или обидеть, он просто разговаривал. Объяснил мне: «А что такое? Знаешь, у меня там просто завал с подсолнечным, что прикажешь с ними делать? Я на неделю уехал, а эти скоты там все завалили, сепаратор забился, эти семечки, чтоб их!»
– Над какими новыми проектами вы сейчас работаете?
– Я все время изобретаю велосипед, это как бы и молодит меня. Мои родные грустно иронизируют, что практически ни один из моих проектов не нашел воплощения. Вся моя жизнь складывается из каких-то попыток. Сам удивляюсь, как столько лет держусь в обойме, потому что по количеству неисполненных, нереализованных проектов я вхожу в десятку…
– Ваш сын вполне успешный бизнесмен… А у вас самого есть бизнес-проекты?
– У меня были идеи, но я успокоился. Сын говорит: «Папа, ну что ты скачешь? Вот ты умеешь: сиди, пиши, выступай, работай. И не лезь ты ни в какие проекты!» Конечно, сейчас все бизнес. Все хотят отбить вложенные деньги, получать прибыль. Чтоб деньги заработать, нужно что-то такое придумать, чтобы люди их платили. Творческий человек не может такого придумать – он знает лишь, как выйти на сцену и сыграть. Я за этим любимым занятием не заметил, как пролетели три с половиной десятка лет. И вот уже поклонницы подходят с таким вопросом: «Вы родились в один день с моей бабушкой – не хотите ли стать моим дедушкой?!»
– И что же вы на это отвечаете?
– Надо сначала на бабушку посмотреть. Тем более я уже трижды дедушка, и поэтому вакансии уже заняты.
Беседовал Михаил Антонов. Фото Евгения Лучинского
