Григорий Лепс: «Труд артиста не прибавляет здоровья»
Популярный певец – о роли денег, друзей и телевидения
Почему одни талантливые люди становятся знаменитыми, а другие, иной раз не менее одаренные, всю жизнь прозябают в безвестности? Какими путями идут к славе звезды шоу-бизнеса? Что нужно обязательно сделать для достижения известности? Со всеми этими вопросами корреспондент «НВ» обратился к одному из самых высокооплачиваемых, харизматичных и раскрученных российских певцов – Григорию Лепсу.
– Григорий Викторович, слава пришла к вам далеко не в юности. А с чего вы вообще начинали? Как заработали первые деньги?
– Трудом заработал, как иначе!
– В сочинском ресторане?
– В столовой. Когда я в 14 лет мечтал иметь магнитофон, отец сказал: «Хочешь купить? Иди работать! У тебя впереди целые каникулы, три месяца, а сидя дома, останешься с пустыми карманами». Я и пошел. Правда, денег все равно не хватило. Отец добавил.
– Представляю, как вы радовались, когда сбылась ваша первая мечта…
– Радовался, но не слишком. Воспринял довольно спокойно. Потому что, если серьезно, больше всего я тогда хотел стать самым великим барабанщиком в мире.
– То есть ваши амбициозные планы проявились еще фактически в детстве?
– Конечно же. Только я очень поздно начал их воплощать.
– Но почему?
– Не знаю, как у других, а мне слишком долго не хватало мозгов и денег.
– Странно… Я всегда думал, что музыканты в ресторанах, тем более в курортных городах, таких как Сочи, в советские времена много зарабатывали…
– Не знаю, как ответить. Деньги в карманах были – я же работал в лучших заведениях. Только ведь, сколько бы их у человека ни было, ему всегда мало. Но деньги просто так не даются. Чтобы их иметь, нужно прилагать усилия – физические или духовные.
– А вы какие прилагали?
– Да бог его знает, по-разному бывало. Знаете, есть история про двух скрипачей. Один репетировал всего пару часов в сутки, а другой – весь день напролет. И в результате оба стали великими музыкантами. Просто один добился славы талантом, а другой – трудом.
– Вы сами к какой категории себя относите?
– Наверное, это провучит нескромно, но к первой. Правда, не знаю, к счастью это или к сожалению.
– Значит, вам все давалось легко?
– Почему это?! Я имел в виду только то, что я ленивый, стараюсь подолгу не репетировать! Почему-то многие не понимают, что труд артиста не прибавляет здоровья. В каком бы состоянии ты ни был, даже если температура под сорок, надо выходить на сцену. А уж работа в кабаке – это вообще отдельная песня. Однажды я пел «по просьбам дорогих гостей» восемь с половиной часов без перерыва. В общем перегрузки огромные. И потом, когда в 1991-м переехал в Москву, пришлось 10 лет не просто работать, я бился головой об стенку, пока не получилось достучаться. Или вы думаете, что я приехал, меня все сразу захотели, я завершил свою ресторанную историю и получил телеэфиры и правительственные концерты? Увы. Я был худым, волосатым и полным надежд на будущее, но большинство музыкальных студий считали меня «бесперспективным проектом». А у меня не было ни денег, ни продюсеров. Вернее, один был, но мы очень быстро и тихо-мирно с ним разошлись…
– Что-то вам все-таки помогло все это пережить, выдержать и пробиться?
– Да люди же, господи боже мой! Огромное количество людей! В продюсерских центрах им говорили: «Пошли бы вы со своим Лепсом гулять. Нам это неинтересно», – а они все равно вкладывали в мою музыку большие деньги и помогали связями.
– Если речь идет о серьезных деньгах и связях, значит, вам пришли на помощь сильные мира сего?
– У меня много друзей, и все они в большинстве своем очень серьезные люди. Если артист знаком с влиятельными бизнесменами или политиками, это для него большой плюс. Те, кто говорит, что это не так, либо врут, либо не понимают элементарных вещей. Ни один из нас ничего из себя не представляет, и из любого в одну секунду могут сделать мартышку, которая не то что на сцене, а просто на улице никогда больше не покажется. И ничего обидного или стыдного в этом нет. Я во всяком случае никогда не испытывал от этого дискомфорта. Даже притом, что я в принципе человек свободный, никому не принадлежу и не люблю, когда кто-то диктует мне свои условия.
– Честно говоря, то, что вы рассказываете, у многих молодых, мечтающих о славе, может отбить желание ехать «покорять столицу»…
– В Москве выживает только тот, у кого крепкий лоб.
– Наверное, в этом есть какое-то рациональное зерно... А вы помните свой первый московский концерт?
– Естественно! Клуб «Станиславский», полчаса на сцене, гонорар 500 долларов – хорошие деньги для того времени.
– Более чем! Но почему, о чем бы мы с вами, Григорий Викторович, ни беседовали, вы обязательно заговариваете о деньгах?
– По-моему, это нормально. Или для вас эта тема не актуальна?
– К сожалению, еще как актуальна! Мы, журналисты…
– Да понял я, понял. В жизни каждого из нас деньги играют главную роль. И когда люди обеспеченные говорят, что сумма в кошельке – последний пункт в их жизни, это чушь. Вы никогда не попробовали занять у кого-нибудь из них тысячу долларов? Нет? Так вот, поверьте мне: наверняка не дадут!
– И вы не дадите?
– Я – даю. За исключением случаев, когда заранее уверен в том, что деньги мне точно не вернут. Потому что я не один, у меня большая семья, много детей, мне надо их обеспечивать. Для меня важнее всего, чтобы они ни в чем не нуждались.
– Ваши дети уже проявили какие-то музыкальные способности?
– Вано еще маленький, ему рано. А дочки, кажется, нет. Слава Богу, нет.
– Боитесь, что повторят ваш путь? Мне кажется, напрасно. Во-первых, у них есть папа, который поможет, а во-вторых, молодежь теперь другая, они ориентируются в нынешнем мире лучше, чем мы с вами.
– Я думаю, нынешнее молодое поколение ничем не отличается от всех предыдущих. Житейские ценности вечны, поэтому молодежь живет теми же принципами, что и мы с вами, и наши родители, и деды. Молодые, амбициозные, голодные до славы певцы всегда рвались и сегодня рвутся вперед.
– Согласитесь, им все-таки проще: для них есть престижные конкурсы, та же «Новая волна» или «Евровидение». В конце концов, есть YouTube в интернете.
– Все это достаточно важно и нужно, а кому-то из молодых и талантливых даже везет, они побеждают, их имена становятся известными. Но что дальше? Я не вижу ни в какой музыкальной премии никакой пользы для артиста.
– Да почему же?!
– Сегодня невозможно стать успешным и богатым без телевидения. А где эти ребята возьмут бабки, причем очень большие бабки, чтобы снимать на телевидении клипы, записываться в студиях, покупать песни?
– Сколько сегодня стоит хорошая песня?
– Может стоить десять тысяч, может двадцать, а может и все сто. Но, сколько бы за нее ни было заплачено, она совсем не обязательно станет хитом. Я знаю не один случай, когда певец покупал хорошую, дорогую песню, а от нее в результате не было никакого толку.
– Неужели нет способа, чтобы сразу определить, хит это или однодневка?
– Сложно сказать. Хит – вещь очень странная, так что бог его знает. Я, кстати, только один раз в жизни сразу почувствовал, что песня, которую я покупаю, – стопроцентное попадание. Это «Рюмка водки на столе». Потому что тема для российского человека уж больно актуальная. Но, если серьезно, есть много талантливых ребят и девчонок, которым действительно надо помогать. А кого у нас в стране можно сегодня назвать настоящим продюсером? Затрудняетесь ответить? Вот и я тоже могу припомнить максимум пару человек.
– Вы сами не хотите заняться продюсированием молодых талантов?
– Пока еще не время, а дальше поживем – увидим. Я ведь уже решил построить в Подмосковье продюсерский центр, самый большой в России, и как построю, так посмотрим.
– Когда это случится?
– Надеюсь, что к моему пятидесятилетию.
– Уже на будущий год? Но ведь раскрутка молодых певцов – дело хлопотное, оно может занять все ваше время. Как же собственные концерты?
– Рано или поздно заканчивается все. Есть много певцов, которые когда-то собирали стадионы, а сегодня о них все забыли. Я это осознаю и не собираюсь вечно стоять у микрофона. Попою еще три-четыре-пять лет – и хватит…
Беседовал Владимир Ермолаев. Фото ИТАР-ТАСС
