Оград узор чугунный

Корреспонденты «НВ» предлагают полюбоваться старинными воротами и решетками, сохранившимися на просторах Северо-Запада

Исторических ворот и оконных решеток за пределами Петербурга и дворцовых пригородов осталось не так много. И не только войны в этом виноваты. Для крестьян, захвативших барские особняки, изящный металлический декор был напоминанием о чужом богатстве, которого они не нажили, даже свергнув старую власть. Поэтому такие излишества уничтожались первыми. Сохранились они только там, где воцарились умные хозяева. Вторая волна уничтожения прокатилась в хрущевское время – все «лишние» детали пошли в металлолом, особенно с закрытых церквей. Ну а безнаказанность и безденежье перестроечного периода, когда везде возникали пункты приема металла, доконали остатки прежней роскоши. И в своих путешествиях по Северо-Западу, честно говоря, мы с трудом собрали то, что еще можно сфотографировать и о чем можно рассказать.

Церковь, пригодившаяся Беломорканалу

Вокруг Медвежьегорска на речках, впадающих в Онегу, стояли лесопильные заводы. И каждый их владелец хотел построить хоть маленькую, да свою церковку. Но до революции с этим было строго. В епархию будущий строитель должен был предоставить сведения, что у него есть средства не только на постройку храма, но и на его последующее содержание. Эти деньги полагалось класть в банк, а не довольствововаться обещаниями регулярных выплат. Без соблюдения таких финансовых тонкостей разрешения на строительство не давали. Весьма разумно: это сейчас люди, поддавшись порыву, городят в глуши церковь или восстанавливают старую, при этом траты на последующее ее содержания – без дорог, без прихода, без постоянного священника – в их обязанности как будто не входят.
Деревянная церковь в соседней с Медвежьегорском деревне Брюхово была выстроена лесозаводчиком Федором Захарьиным в 1904 году. В 1930-е
годы, когда в Повенце – а это совсем рядом – сидела одна из головных контор строительства Беломорканала, церковь спасла малочисленность здешней застройки. Здание сохранили и использовали для беломорканальских нужд, даже решетки на всех окнах оставили, чтобы оно служило новой власти. А вот сейчас храм брошен, похоже, окончательно. В Повенце выстроили новодел в память жертв Беломорканала, про историческую же церковь забыли.

Деревни на ладожских каналах жили богато

Церковь в деревне Черное на Новоладожском канале невзрачная – деревянная, типового проекта. Зато ворота, ведущие к ней, даже в нынешнем своем ржавом виде с утраченными частями производят впечатление. Неизвестные кузнецы украсили кованые створки дубовыми листьями. Металлические листья, кажется, так ветхи, что готовы отвалиться от любого прикосновения, поэтому их даже страшно трогать. Местные жители гордятся этой оградой: ведь деревня некогда была очень богатой. Сейчас снова появились зажиточные хозяева, возможно, и ограда дождется второго рождения.

На каналах в обход Онеги и Ладоги никогда не голодали. Зарабатывали здесь и на судоходстве, и на рыбной ловле. Поэтому и дома здесь строили крепкие – многие до сих пор стоят, в том числе и большие купеческие, – и церкви украшали как можно прихотливее, на зависть соседям.

 

Великий Новгород не брал трофей

Самые знаменитые ворота старинного города находятся в самом его сердце – в Софийском соборе. Многие экскурсоводы называют их Сигтунскими – мол, были они когда-то городскими воротами в шведской Сигтуне и попали сюда как трофей новгородцев. Но основная масса историков и археологов во главе с профессором Валентином Яниным называют ворота все же Корсунскими. А шведы здесь, разумеется, ни при чем. Во-первых, ни в одной хронике не сообщается, что в городе пропали ворота, во-вторых, если исходить из величины этого «трофея», Сигтуну пришлось бы считать городом карликов.

На самом деле Корсунские ворота сборные, и это нетрудно увидеть, рассмотрев их поближе. Они состоят из металлических прямоугольников с рельефными изображениями разных героев и чудовищ, типа льва, пожирающего грешников. И почти каждая картинка снабжена надписью по-древнерусски. Судя по разнобою в стилистике изображений, работали разные мастера. К сожалению, совсем вплотную к воротам не подойти – мешает металлический барьер, но это вынужденная мера. Даже сейчас находятся желающие начистить бронзовому льву нос или отколоть узорные цветочки.

 

Сюда не добирался архитектор Львов

Не во всех старинных зданиях были металлические ворота. Некоторые обходились деревянными, зато резными. Понятно, что их сохранность еще проблематичнее, чем металлических: один пожар – и нет раритета. Не всегда спасает и удаленность объекта – иногда в глуши разорить здание еще проще.

Но в селе Юрьево на окраине Окуловского района Новгородчины сохранилась полуразрушенная церковь 1801 года постройки, где тем не менее уцелели резные двери. С утратами фрагментов, но не фатальными – восстановить можно.

Местные краеведы полагают, что автором проекта был знаменитый Николай Львов, но, скорее всего, это сельский миф. Церковь довольно негармонична от рождения, чего великий зодчий не допускал, и тем более вряд ли он имел отношение к деревянным дверям. Тем не менее они дивно хороши, и кто бы их ни изготовил, это прекрасный образчик классического искусства.

 

В заштатных Речках двери на замке

В Солецком районе Новгородчины много церквей. Значительная часть из них заброшена, восстановлены немногие, но и те, что относительно целы, посещаются не слишком часто – как в деревне Речки. Как правило, на их уцелевших воротах красуются весьма внушительные амбарные замки. Есть кое-где и исторические замки, но они давно не работают, просто красуются. Каждый раз, посещая такое место, с трепетом думаешь – а не украли ли? Нет, слава богу, пока все в порядке.

Обычно за металлической дверью, обитой для крепости клепаными полосками железа, есть еще пара дверей – иногда даже с витражами. Если повезет и найдешь в деревне «ключника», то не сразу он распахнет створки. Огромные, давно не смазанные петли всячески сопротивляются усилию человека и обычно застывают в полуоткрытом состоянии. Железо обычно покрашено какой-нибудь дешевой краской – только чтобы предотвратить разрушение от ржавчины. Хотя, как утверждают кузнецы, которых иногда привлекают к реставрации таких объектов, проще сделать заново, нежели пытаться восстановить старое.

 

Вычурная роскошь в утилитарном хозяйстве

На реке Шелонь чудом сохранилась, пусть и с утратами, одна из самых крупных усадеб Псковской губернии – роскошное Вязье. Ее обустроил статский советник Николай Спиридонов и превратил в крупнейший сельскохозяйственный центр округи. Здесь были выстроены аграрная школа с общежитием, предприятия по переработке молока, конюшня, льнозавод – целый городок.

При этом хозяин не забывал и о красоте построек. Несмотря на утилитарность поместья, Спиридонов разбил парк с фонтанами и обнес его великолепной, частично сохранившейся каменной оградой с коваными воротами. Если эти ворота отреставрировать, они смело могут украшать вход в любой городской особняк. Их неоднократно пытались украсть на металлолом, но, поскольку рядом центральная площадь села, воров ловили и наказывали. В милицию не сдавали – бесполезно, применяли российский вариант суда Линча. Кстати, пока никто из побитых воров не жаловался на насилие.

 

Татьяна Хмельник. Фото Александра Потравнова