«Наши предки – акродельфиды»
Петербургский ученый Виктор Тен предложил свою концепцию происхождения человека. И написал об этом книгу «Из пены морской». Академик Наталья Бехтерева дала положительный отзыв на эту книгу, высоко оценил ее и профессор Педиатрической медицинской академии Юрий Пушкарев. Известный философ Александр Секацкий уже преподает изложенную в ней теорию студентам СПбГУ. Почему ученый считает учение Дарвина о происхождении человека несостоятельной и что предлагает взамен, Виктор Тен рассказал «НВ».
– Вы считаете теорию Чарльза Дарвина несостоятельной?
– Я согласен с дарвиновским «Происхождением видов путем естественного отбора». Но эта книга и книга «Происхождение человека и половой отбор» противоречат друг другу. Дарвин пытался объяснить антропоэволюцию половым отбором неубедительно, привлекая примеры в основном с птицами. Вся эта огромная книга – о птицах, о людях там несколько страниц.
Гипотезу, будто человек произошел от обезьяны, первым высказал вульгарный философ Карл Фогт наряду с «гениальной идеей», будто мозг выделяет мысли так же, как печень выделяет желчь. И это стало аксиомой, под которую на протяжении ста лет подгонялись факты. Когда землекопы нашли первого неандертальца, немецкий паталогоанатом Рудольф Вирхов (отец клеточной теории) сказал, что это результат развития скелета по типу рахита. Но дарвинисты утверждали, будто найдено недостающее звено эволюции: обезьяна – неандерталец – человек. Позже выяснилось, что Вирхов был прав, неандерталец оказался тупиковой линией эволюции. Когда в начале XX века на острове Ява Эжен Дюбуа нашел кости, которым было 750 тысяч лет, все решили, что это кости древнейшего человека – питекантропа. Но Дюбуа позже заявил, что на самом деле он нашел предков гигантского гиббона. Палеоантрополог Луис Лики в середине прошлого века раскопал в Африке останки Homo habilis – «человека умелого», который пользовался орудиями труда два миллиона лет назад. Впоследствии выяснилось, что на самом деле этот открытый Лики австралопитек «развивался» не в гоминидном, а в понгидном направлении – попросту деградировал. Сам Лики говорил в конце жизни, что австралопитеки нам не предки. Открытия, сделанные уже на рубеже нашего века, показали: самые древние представители рода человеческого, жившие более 5 миллионов лет назад, прямоходящие и похожи на нас. А более близкие к нам по эволюционному возрасту гоминиды гораздо менее похожи на человека. Вид, который непосредственно является нашим предшественником, ученые до сих пор найти не могут. Как не могут и объяснить, почему обезьяны перешли к прямохождению. Необходимости спускаться с деревьев у человекообразных обезьян не было. У них не было такой возможности, потому что стопа человека – рессора, представляющая собой 28 элементов, которых нет у плоскостопных наземных животных, поэтому для них и невозможен переход к прямохождению.
– Как же вы вышли на возможных предков человека?
– Я начал с выделения эксклюзивов анатомо-физиологического строения человека. В 2004 году нашел 15, а теперь уже около 30 эксклюзивов, присущих человеку. Антропологи стараются не обращать на них внимания. Среди эксклюзивов – тип роста волос, строение стопы, кровь, по химическому составу совпадающая с составом морской воды, костяк с хрупкими позвонками, на 40 процентов дефицитный для земной силы тяжести. Наш позвоночник более приспособлен для жизни в водной среде. В нашей руке четыре малых пальца равны по мускульной силе большому – это идеальная система противоупора для раскрывания моллюсков. Еще один из наших эксклюзивов – это носоглотка, великолепное гидроприспособление: если вода попадает в нос, она проливается в полость рта и в пищевод, у наземных животных такого отверстия нет. Уши и нос человека также являются гидроприспособлениями, позволяющими ему нырять. Внешнее ухо имеет колоколообразную полость, благодаря которой при погружении создается воздушная пробка, препятствующая затеканию воды во внутреннее ухо. Мы рефлекторно напрягаем ноздри при нырянии, и они тоже «работают» как водолазный колокол. Мы имеем уникальный механизм потообразования, предохраняющий кожу от пересыхания. Проанализировав всю совокупность наших эксклюзивов, я вышел на акродельфидов, которые исчезли 5 миллионов лет назад, и в это же время на Земле появился человек.
Палеонтолог Георгий Мчедлидзе в 1960-е годы описал останки акродельфидов (в переводе – «дельфинид с конечностями»). Эти существа имели круглую голову, руки и ноги и были примерно наших размеров или немного крупнее. Они обитали на просторах Евразии, где существовал океан Тетис. Когда около 25 миллионов лет назад начался процесс высыхания водоемов, образовался шхерный ландшафт, и акродельфиды, питавшиеся моллюсками, получили идеальную среду обитания. Но они оказалась заперты в замкнутых водоемах, что создавало для них проблему и побуждало перемещаться, сначала по мелководью, а потом и по суше. Таким образом, начиная с облегченного варианта, появилось прямохождение.
Можно предположить, что акродельфиды – форма дельфинид, потомками которых и являются люди. В пользу происхождения человека и дельфина от общего предка говорит тот факт, что в зачаточной форме детеныш дельфина – маленький человек. Дельфины помнят о родстве с человеком, они – единственные животные, которые никогда на нас не нападают. В столкновениях с людьми у них почему-то отключается инстинкт самозащиты, а мы знаем только один инстинкт, который может его «перебить», – родительский.
– Самое загадочное в вопросе происхождения человека – происхождение разума…
– Этот вопрос до сих пор открыт. Даже математическим моделированием уже доказано, что человеческий мозг не мог сформироваться по мере роста обезьяньих мозгов. В основе нашего сознания бинарный код. Первичная единица языка – не фонема, а оппозиция; я пишу об этом в книге, ссылаясь на авторитетных лингвистов. Наш мозг представляет собой некую дуальную структуру: нобелевский лауреат невролог Роджер Сперри заявил, что люди имеют как бы два мозга – наши полушария выполняют разные функции. Биологи Лев Мухаметов и Александр Супин на базе дельфинария в Геленджике сделали важное открытие: у дельфинов два автономно работающих мозга, которые включаются поочередно. В ситуациях дистресса у дельфинов эта координация может нарушаться и наступает коллапс психики, что, в свою очередь, может объяснить суицид дельфинов, когда они выбрасывается из воды. Способность к сумасшествию, обусловленному внутренними причинами, объединяет дельфина с человеком, у других животных безумие наступает либо вследствие травмы, либо имеет вирусную природу, например бешенство.
Не привела ли акродельфида необходимость оставаться на суше к сбою поочередной схемы работы двух автономных мозгов, которые «узнали» друг друга? В результате чего и появилось самосознание, которое является ядром сознания. Наш разум, как в зеркале, увидел себя самого. Ученые долгое время думали, что это зеркало находится в другом человеке, а на самом деле оно в нас самих.
– Итак, дельфины – наши братья по разуму?
– Интеллект дельфинов выше, чем у шимпанзе, а по извилистости мозга дельфины превосходят и человека. Но у них нет комиссуры (спайки) между полушариями. Процесс сапиентации заключался не в росте мозга, а в развитии комиссуры мозга – волокон между двумя полушариями. У человека 280–300 миллионов «проводов», такого «компьютера» в природе больше не существует. Человек обладает самым огромным интерфейсом в природе, на порядок больше, чем у самых умных животных. Это наш главный анатомический эксклюзив.
– То есть мы отказываемся от постулата, что труд создал человека?
– Концепция роли труда в человеческой эволюции очень полезна, но подход к нему был неправильный. Есть животные – пчелы, муравьи, бобры, термиты, – которых «сделал» именно труд. Рефлекс труда, вначале приобретенный, превратившись в инстинкт, завел их в тупик узкой специализации, но не дал разума. Человеческий труд сразу начинался как творчество.
– Каково практическое значение вашей теории?
– Тема происхождения человека имеет огромное мировоззренческое значение. Как мы можем узнать что-то о природе человека, его сущности и его будущем, если не знаем, откуда и как он появился?! Моя теория открывает много научных направлений. В современной психиатрии, например, не существует четкой классификации заболеваний. Возможно, все заболевания, включая олигофрению, могут быть только маскировкой шизофрении. Это путь к классификации психических отклонений. В древности существовали способы гармонизации психики с помощью монотонных ритуалов. Возможно, это являлось настройкой двух «я» на какую-то определенную волну, ритмику общей жизни, что исключало у человека внутренний конфликт. И мы по-прежнему нуждаемся в этом. Вспомните ритмические «круги» музыки Баха, а также «первобытные» ритмы негритянских спиричуэлс, рэпа. В вопросах воспитания детей и молодежи новая теория происхождения психики тоже может сыграть роль. Она способна объяснить многие явления, например игровую зависимость и немотивированную жестокость.
Беседовала Наталья Григорьева
