Вот где модница порылась
Чиновники считают, что эти рынки уродуют город, а посетители развалы барахолок называют настоящим раем
В сознании одних петербуржцев блошиный рынок на «Удельной» – рассадник всевозможных пороков, для других – место модное и практически богемное. Городские власти уже предпринимали попытки его ликвидировать или перенести в другое место. Но каждый раз эти инициативы спотыкались: то граждане протестовали, то нового места под барахолку никак не могли найти. Почему же так популярно это место? Приехав в выходной день на блошиный рынок, корреспонденты «НВ» убедились: здесь за копейки можно купить все, что душе угодно!
От мигающего семафорами переезда вдоль закрывающего железнодорожные пути забора тянется ряд небольших павильончиков, разделенных отполированной тысячами ног тротуарной плиткой. В основном здесь торгуют джинсами и кроссовками, а чтобы сразу же было понятно, какой товар предлагают покупателю, торговцы выставляют рядом с дверями стойки. Смотрится довольно забавно – с металлического стержня как бананы с пальмы свисают гроздья ботинок вперемешку с пушистыми домашними тапочками. Но потенциальные покупатели спешат дальше. Туда, где вздымаются поистине грандиозные горы вещей. Платья, кофты, пиджаки, платки, блузки, юбки, брюки, сумки, кепки… Сюда привозят тонны одежды. Именно так – тонны. К вечеру на развалах обычно остается меньше трети товара.
Здесь можно встретить разных людей. Одни хотят сэкономить. Другие приезжают сюда за тем, что невозможно найти в нынешних магазинах одежды. Это люди, ищущие клад. Ради эксклюзива (к примеру, платья с ручной росписью по ткани, выполненной мастерами на Бали) они готовы сутки напролет рыться в горах хлама. И даже сам процесс поиска доставляет им огромное удовольствие, что уж говорить о моменте, когда заветный «хенд-мейд» оказывается в руках. Заплатить за него нужно всего-то 300 рублей. А ведь можно еще и поторговаться…
– Давай за 250? – слышу, как девушка спрашивает торговца.
Он молча кивает. После чего спутник девушки с уставшим лицом, молча достает кошелек и выдает нужные купюры.
– Ну что же ты такой вялый! Ты «спасибо» мне должен сказать! Я деньги семейные экономлю, – она пытается подбодрить друга. – За три платья, юбку, шорты, четыре блузки я заплатила всего полторы тысячи! Ты представляешь, сколько бы это стоило в магазине!
– В магазинах сейчас продаются одинаковые вещи, трудно найти что-либо действительно отличающееся по дизайну от других, – говорит другая постоянная покупательница по имени Алла. – А здесь, если постараться, можно найти настоящий эксклюзив. Глядите, сегодня я откопала отличный винтажный вельветовый пиджак. Ему лет 30, наверное. Но как же здорово сохранился! Его, может быть, и одевали-то пару раз всего. Сегодня обязательно пойду в нем в клуб, похвастаюсь перед подругами.
Заметив в груде вещей цветастую рубашку, девушка бросается к ней. Целеустремленности «охотника за винтажом» позавидовал бы и машинист экскаватора, грузящего уголь. Гора секонд-хенда перелопачена за полторы минуты, а во внушительных размеров пакет (к слову, уже изрядно набитый вещами) кроме приметной рубашки отправляются также брюки-клеш и майка с портретом королевы Елизаветы II. На сегодня шопинг Аллы закончен.
– Я хожу сюда каждую неделю, иногда и не по одному разу, – призналась девушка. – И вовсе не потому, что мало зарабатываю. Просто я не хочу выглядеть, как манекен на витрине. У нас здесь уже целое сообщество сложилось. Есть инженеры, менеджеры, даже жена управляющего сетью магазинов бытовой техники. Все – люди с достатком, и все хотят выделиться из толпы.
Через поток покупателей в нашу сторону пробирается девушка, в обеих руках которой – большие пакеты.
– Посмотри, что я нашла! – издалека кричит она моей новой знакомой. – Ой, а ты, наверно, новенький? Меня Ингой зовут, я тут уже второй год отовариваюсь.
– И часто у вас «новенькие» появляются?
– Да почти каждый день! Мы общаемся в интернете, создаем группы в социальных сетях. Многие ведь не знают, что стильно и красиво одеваться можно и не в бутиках. Иногда устраиваем вечеринки, встречаемся в кафе, хвастаемся вещами. В общем, если решишь влиться в наши дружные ряды – милости просим.
Оживленно обсуждая покупки, девушки удаляются. Есть время перевести дух и осмотреться. Чтобы привлечь внимание покупателей, некоторые торговцы проявляют чудеса креатива. На куске картона один из них написал: «Шорт 200 р. Скидка нэт!» Рядом с лотком стоит улыбающийся парень славянской внешности.
– Почему такое странное объявление? – переспрашивает он. – Это такой тонкий рекламный ход. Вы же обратили внимание на мой прилавок? Вот так и все прохожие обращают. Торговля идет отлично. Вообще, мужчинам в этой части рынка делать особенно нечего. Здесь в основном женские вещи. Мы даже называем эти ряды «женской половиной». Как во дворце. А для мужчин ряды – дальше. Не пропустите.
Следуя совету, иду в другую часть барахолки. Постепенно лотки с платьями и кофточками сменяют контейнеры с инструментами. Около каждого из них толпятся мужчины, рассматривающие шуруповерты, дрели, болгарки, дисковые пилы, топоры. Для любителя ремонта тут просто рай – за небольшие деньги можно приобрести практически любой инструмент, крепеж, сверла. Рядом торгуют вещами, которых сегодня ни в одном строительном магазине не сыщешь! Например, сменные конфорки для старых электроплит. Их устанавливали в большинстве новостроек еще 15–20 лет назад. С тех пор во многих квартирах конфорки пришли в полную негодность, а сами плиты еще прекрасно работают. Между тем замена одного «круга» обойдется в цену от 2 до 3 тысяч рублей. Львиную долю этих денег потребитель платит как раз за конфорку. А на «Удельной» ее можно приобрести за 200–250 рублей.
Среди множества самоваров, керосиновых ламп, точильных дисков и прочего хлама нахожу палатку защитного цвета. Ее хозяин – настоящий «боевик» из американских фильмов: камуфляжные штаны, майка-тельняшка, ежик седых волос на голове, руки бугрятся узлами мышц. И содержимое прилавков ему под стать – старые военные котелки (российские, немецкие, шведские и еще бог знает какие), ремни, ножи, кители, фуражки, каски. То есть все, что нужно настоящему любителю военной истории.
– Практически все здесь – новодел, – рассказывает торговец. – Из старых вещей продаем только то, что не запрещено законом. Вот, например, могу посоветовать немецкий котелок. Он очень удобный и, несмотря на внешне малый размер, вместительный. Ордена, медали и знаки я не продаю. И не покупаю! А то тут недавно наведывались два товарища, хотели продать медаль «За отвагу».
Пока рассматриваю трофейный австрийский портсигар, в палатку входит парочка – молодой человек тащит за собой девушку. Пока парень рассматривает ножи и зажигалки в форме крупнокалиберных патронов, его подруга делает плаксивую рожицу, топает ножкой и всем видом показывает, что ей здесь не нравится.
– Нет уж, я терпел два часа, пока ты себе вещи искала, теперь я буду искать то, что мне нужно! – строго отрезает парень.
– Правильно, девушкам тут не место, это мужские ряды! – поддерживает его торговец.
Чем закончилась семейная ссора – не знаю, мое внимание привлекает лоток со множеством значков, вымпелов и различной спортивной атрибутики.
– Сегодня я сворачиваюсь, приходи завтра, – говорит пожилой мужчина, представившийся Дмитрием Сергеевичем. – Больше половины коллекции уже убрал.
По словам дяди Димы (так его зовут коллеги-торговцы), на рынок он приходит почти каждый день, с самого утра раскладывает на нескольких столах значки и дежурит примерно до 5–6 часов вечера. При этом на продажу идут единицы, в основном – на обмен.
– Я с детства их собираю, в коллекции уже больше 6 тысяч штук, – рассказал коллекционер. – В магазинах значки теперь почти не продают. Вот только обменом и живем. Выбери себе что-нибудь, бесплатно отдам.
Воспользовавшись предложением хозяина, корреспондент «НВ» выбрал себе редкий вымпел 1963 года «СКА Ростов-на-Дону».
Ходить по блошиному рынку у «Удельной» можно целый день и все равно весь его не обойдешь. Хотя «блошиным» его здесь почти никто не называет. Основной иллюстрацией отношения горожан к нему, пожалуй, послужит фраза, сказанная мне на прощание девушкой Аллой:
– Может, для чиновников это и барахолка, а для нас – настоящий рай. Даже не представляю, что буду делать, если рынок закроют.
тем временем в париже…
Французы ищут «изюминку»
Парижские блошиные рынки появились в начале XX века, когда окраины города спонтанно начали обрастать ресторанчиками и маленькими лавочками. В ту эпоху по выходным парижане любили здесь выпить по бокалу белого вина и поглазеть на прохожих. После Первой мировой войны в эти кварталы провели свет и воду, а в 1990-е годы некоторые из них стали популярными торговыми точками.
Основные блошиные рынки в Париже можно разделить на барахолки, распродажи «Эммаюс» и сами рынки. Первые отличаются меньшими размерами и плавающим графиком работы. Они появляются по выходным как грибы после дождя то там, то здесь: люди приносят ненужные им вещи и задешево продают их желающим. Чтобы поучаствовать в барахолке, надо следить за развешанными по городу объявлениями о датах и месте ее проведения. Купить можно что-то очень интересное, но большинство вещей так и остается у прежних владельцев. Как шутят парижане, «барахолка-барахолка – и со смыслом, и без толка».
Тот, кто хочет расстаться с надоевшими вещами благородно, отправляет их бесплатно в ассоциацию «Эммаюс». Члены этой ассоциации продают старинные вещи, а вырученные деньги идут на помощь бездомным. «Эммаюс» – магазин для бедных и студентов. Здесь можно всего за 50 евро купить мебель для целой комнаты, запастись библиотекой популярных книг или грошовыми игрушками для детей.
На больших блошиных рынках знающий человек может найти почти все, но сегодня они ассоциируются у парижан скорее с антикварными вещами. Следует отметить, что восприятие времени и антиквариата у русских и французов очень разное. Так, если для русского человека шкаф начала XX века – уже антиквариат, поскольку сумел пережить три революции и две мировые войны и при этом не рассыпался, не был сожжен или украден, то для француза XX век – современность. Отсюда – разница в цене на подобные вещи, а в квартирах Парижа часто можно увидеть старинную мебель.
Французы пойдут на блошиный рынок только для того, чтобы добавить «изюминку» в обстановку своей квартиры или оригинальную обновку в гардероб. Сегодня они купят хрустальную люстру, завтра – винтажную брошку в виде божьей коровки. Иногда они идут сюда для пополнения своих коллекций старых марок, пластинок, фотокарточек или открыток. При желании можно найти даже булавку позапрошлого столетия или африканский тамтам.
На самом большом Сент-Уанском рынке Парижа легко заблудиться в переходах и рядах. Режиссеры-любители экзотических городских пейзажей снимают здесь фильмы, а туристы запасаются картами, чтобы знать заранее, как они будут выбираться из лабиринта. Власти уже не заинтересованы стирать рынок с лица города, потому что он стал настоящей достопримечательностью северного Парижа.
Елена Развозжаева, собкор «НВ» во Франции
тем временем в лондоне…
Национальная страсть англичан
Любовь к секонд-хенду, как ни странно, национальная британская страсть. Одно из немногих, что роднит жителей Англии, Шотландии, Уэльса и даже Северной Ирландии. Рядовой британец, вне зависимости от его доходов, после работы бежит вовсе не в бутики на Бонд-стрит. Он бежит в чарити-шопы, или «благотвориловки», как их ласково окрестили местные русские. А в выходные британцы охотно идут на блошиный рынок, очень похожий на развалы вокруг станции метро «Удельная», а вовсе не на Портобелло-роуд, как полагают киноманы.
Благодаря фильму «Ноттинг Хилл» даже те, кто никогда не был в Лондоне, узнали о рынке на Портобелло. Он находится в дорогой юго-западной части города, по соседству с роскошным Холланд-парком. Когда-то это был космополитический богемный район, где жили и одновременно торговали антиквары, художники и латиноамериканские иммигранты. Главным торговым днем была суббота, но кое-чем поживиться можно было и в воскресенье. После выхода «Ноттинг Хилла» на Портобелло хлынул поток туристов. Сначала обитатели рынка обрадовались – торговля пошла бойко. Но тут же подскочили цены – не только на товары на лотках и в магазинчиках, но и на недвижимость на близлежащих улицах. И лондонцы разлюбили Портобелло – неадекватно завышенные цены, масса обычного туристического барахла – и никакой богемной атмосферы.
Вторым по популярности рынком был и остается Кэмден, находящийся в одноименном районе на севере Лондона. Тоже веселом, космополитичном и немного андерграундном. Когда он был рынком интересных вещей, наверное, никто уже не помнит. Теперь это скорее скопление на нескольких улочках магазинов всякой растаманской, андерграундной и просто молодежной одежды. В основном очень дешевой, массовой и не слишком качественной.
Третий из известных рынков – Спитафилд в районе Сити – погубила уже чистая коммерция. Это старейший крытый рынок, когда-то на нем соседствовали фермеры, мясники, торговцы сыром и старьевщики. Несколько лет назад произошла глобальная реконструкция Спитафилда. Он до сих пор работает по воскресеньям, но старьевщики занимают маленький закуток, в основном здесь коммерческие продавцы виниловых пластинок и все тех же лондонских футболок, а вокруг – сетевые закусочные и ресторанчики. Надо ли добавлять, что ходят сюда тоже только туристы.
Последнее прибежище реальной рыночной жизни в Лондоне – уличные развалы на Брик-Лэйн в Ист-Энде, в не самом безопасном районе города. По воскресеньям там продается винтажная одежда, бижутерия и всякие штучки для дома по вполне бросовым ценам. Основные покупатели – помимо вездесущих туристов – патриоты Ист-Энда и модники.
Что же делают остальные британцы, если копаться в развалах и покупать вещи в секонд-хенде – это национальное развлечение? И они – продают и покупают. Прежде всего для подобных покупок существуют десятки тысяч благотворительных магазинов – одежду, обувь, сумки, диски, книги и даже мебель сюда несут абсолютно все британцы. Все принесенное должно быть чистым и в «носибельном» состоянии. Ну а люди понимающие отправляются по выходным на блошиные рынки. Они называются car boot sale, то бишь «фургонная торговля». Каждую субботу и воскресенье где-нибудь на просторах Соединенного Королевства проходит такой однодневный рынок. Каждый конкретный рынок проходит примерно раз в месяц – полдня в субботу или воскресенье. Но рынков этих сотни, и желающий в любой выходной найдет куда поехать. Таким образом, национальное развлечение британцев не останавливается ни на неделю.
Ольга Лаврентьева, собкор «НВ» в Лондоне
Владимир Афанасьев. Фото Евгения Лучинского
