Победителей определял компьютер

На ХIV Международном конкурсе имени П.И. Чайковского финалистов вычислили по формуле

Международный конкурс, впервые за полтора десятилетия существования разделенный, разрезанный меж двух столиц, близится к завершению. В Петербурге, в Большом зале Филармонии, уже третий день идут финальные прослушивания III тура, с оркестром. У вокалистов III тур пройдет сегодня в Концертном зале Мариинского театра, в один вечер: аккомпанирует оркестр театра, дирижирует Михаил Татарников.

Вчера и сегодня вовсю шли репетиции. А накануне вечером, после утомительных прослушиваний II тура – на нем за два дня выступило 20 человек, – объявили результаты. И, надо признаться, оглашение списка финалистов вызвало оторопь: там оказались имена, которые, по моим представлениям, никак не могли там значиться. И наоборот: явные претенденты на призовые места слетели с конкурсной гонки. Почему так произошло – бог весть.

Как и положено по условиям конкурса, представительное жюри отобрало 8 певцов в основной конкурс. Еще четверым достались спецпризы жюри. В финал прошли: Ангелина Никитченко (Россия), Сун Янг Сео (Корея), Елена Гусева (Россия), Нан Юн Джунг (Корея), Энхтайван Чимэд (Монголия), Алексей Татаринцев (Россия), Чжонмин Парк (Корея), Энхбат Амартувшин (Монголия). Специальные призы жюри получили: Оксана Давыденко (Казахстан), Ольга Пудова (Россия), Дмитрий Демидчик (Белоруссия), Геворг Григорян (Россия).

Конечно, вызывает крайнее удивление, почему в основной конкурс не прошла Ольга Пудова, спевшая программу II тура с таким блеском и драйвом, что зал устроил ей шумную и длительную овацию. И почему не прошел на III тур замечательный казахский баритон Азамат Желтыргузов? Почему яркая Оксана Давыденко удостоилась лишь спецприза, а Ангелина Никитченко, напротив, попала в основной список?

Вопросы, вопросы… Впрочем, они всегда возникают на конкурсах. Всегда найдутся обиженные и недовольные, считающие, что судили неправильно, несправедливо. Однако на нынешнем конкурсе Чайковского постарались максимально исключить предвзятые решения. Впервые жюри работает без председателя: это значит, что ни у кого нет дополнительного второго голоса. Обсуждения не проводятся: каждый из членов жюри выставляет свои баллы, потом эти баллы суммируются, а специальная математическая формула «ужимает» заметно отличающиеся от среднего балла индивидуальные оценки. Если оценка неприлично завышена – компьютер «сжимает» ее на 20 процентов. Если занижена – наоборот, формула «раздувает» оценку на те же 20 процентов.

Однако эти ухищрения все же не спасли конкурс от явных ошибок. Например, все вокруг только и говорят о том, что самый яркий и талантливый скрипач, петербуржец Баранов, не прошел на третий тур. Очевидно, в искусстве формулами не обойдешься: многое решает личный вкус членов жюри, их понимание того, что есть культура исполнительства, что важнее в сольном пении – крепкие, сильные, стенобитные голоса или чувство стиля и понимание исполняемой музыки.

Если же попытаться выявить генеральные тенденции, проявившиеся на состязании вокалистов, то нынешний конкурс, можно сказать, проходит под лозунгом «Азия, вперед!». В финале оказались три певца из Кореи и два из Монголии. А теперь вспомним состав участников I тура: 22 россиянина, 3 монгола и 3 корейца. Получается, у корейцев – стопроцентное попадание на третий тур. И ведь все справедливо: действительно, все трое выступили очень хорошо. Например, Чжонмин Парк покорил умным, осмысленным исполнением Шуберта. Да и в целом программу провел взвешенно, сосредоточенно, с ясной артикуляцией, красивым звуком. Хороша была и нежнейшая Нан Юн Джунг – чудесная красавица с лирическим мягким сопрано: она трогательно спела «Гретхен за прялкой» Шуберта и Вальс Джульетты из оперы Гуно.

Достоинство нашей школы в финале поддержит статная Елена Гусева: у девушки есть и характер, и артистизм, и умение вживаться в образ, проживать то, о чем поется, причем безо всякого жеманства и нарочитости. Ей присуще редкое свойство быть естественной на сцене и петь естественно. Так что вечер в Концертном зале обещает качественные музыкальные впечатления; ну и интрига там, само собой, будет: кто окажется победителем?

прямая речь

Елена Образцова, член жюри:

– На втором туре для меня было много откровений. Те, кто мне не очень понравился на первом туре, сегодня открылись с неожиданной стороны и спели замечательно. Это приятно.

Конечно, уровень конкурсантов, даже на втором туре, очень различен. Музыкального человека сразу видно, но иногда ему не хватает технической оснащенности. А бывает и наоборот: выходит певец, все у него получается, а поет неинтересно, нет у него глубинного понимания музыки. Поэтому у нас в жюри – большой разброс мнений, всем нравится разное. Например, иностранцам больше нравятся лирические, более собранные, хорошо обработанные голоса и музыкальное, стильное исполнение. Наши предпочитают большие, сильные голоса и страстное, темпераментное исполнение. Тут сказывается разница менталитетов, но в целом результат выводится по баллам, так что споров у нас почти не бывает.

Мне не очень нравится то, что конкурс разделили на два города: мне кажется, он развалился. Мы должны учитывать и интересы публики: многие приезжают из других городов в Москву, чтобы послушать конкурсантов, и не могут услышать все специальности, потому что конкурсы вокалистов и скрипачей проводятся в Петербурге. Нет на конкурсе такого ажиотажа, сумасшествия, как бывало раньше. И внимания к нему меньше, чем раньше, это обидно.

Ильдар Абдразаков, член жюри:

– Мне не все показалось бесспорным в результатах второго тура. Но что поделаешь, конкурс – это конкурс, и на нем случается всякое.

Я не очень вникал в то, как работает математическая формула и как именно высчитывает баллы компьютер, определяя финалистов. Мы просто сдаем баллы, остальное делает компьютер. А раньше баллы просто подсчитывались: кто больше набрал – тот и прошел на третий тур.

Для меня работа в жюри – это новый опыт, я новичок в этом деле. Поэтому я смотрю и учусь у старших коллег: смотрю, как реагирует Рената Скотто, как она слушает: если человек ей нравится, то она слушает внимательно, если нет – начинает копаться в сумочке, голову опускает, что-то пишет.

У каждого из нас есть, конечно, свое мнение по поводу каждого конкурсанта: никого переубедить нельзя, поэтому мы и не спорим практически. У Ольги (Бородиной) может быть свое мнение, у меня – свое: это не повод для скандала.

Меня немного удивляет состав конкурсантов: почему-то на конкурс приехало очень мало иностранцев. Не знаю, с чем это связано: может быть, за прошедшие 90-е – нулевые годы упал престиж конкурса. а может быть, иностранцы не верят в объективность жюри? Конкурс получился почти что российским: всего 5–6 человек приехали иностранцев, из Европы – почти никого нет.

Ольга Бородина, член жюри:

– Научиться – можно, научить пению – нельзя. Нужно очень сильное желание петь и, конечно, уверенность в себе. Когда я не уверена, я не выхожу петь. К сожалению, наши молодые певцы очень часто плохо подготовлены: и это не только их проблема, это проблема нашей вокальной школы. Посмотрите, кто у нас преподает вокал. Зачастую – певцы, которые сами петь не умеют. Я считаю, чтобы выправить положение, нужно приглашать педагогов-иностранцев. Чтобы они приезжали сюда и корректировали стиль.

Причем я предпочитаю итальянскую школу: немецкая хороша только для исполнения немецкой музыки.

А что происходит сегодня? Российские певцы выходят на эстраду абсолютно уверенные в том, что поют хорошо. Они даже не спрашивают ничьего мнения, думают, что они звезды: ни скромности, ни сдержанности. Это такое поколение: никто не хочет трудиться, нарабатывать мастерство, но все хотят всего и сразу: денег, славы. И это – глобальная проблема, она относится не только к области вокала. У всех одно и то же на уме: «побольше денег и поменьше работы».

Конкурс позиционирует себя как международный: главный человек на конкурсе – Эдвард Радзинский, американец. Так почему же он не озаботился пригласить на конкурс западных певцов? Почему конкурс получился таким локальным? Вот вопросы, на которые я не знаю ответов.

 

 

Гюляра Садых-заде, музыковед