Город, который легко найти ангелам

 

Корреспонденты «НВ» получили уникальную возможность увидеть северную столицу с высоты птичьего полета

Говорят, чтобы стать законопослушным, надо посетить в качестве туриста тюрьму или зону строгого режима. Чтобы окончательно полюбить Петербург, надо полетать над ним несколько часов. Мы и предположить не могли там, на земле, что Петербург настолько воцерковлен. Куда ни простирается взгляд – всюду золото и синь куполов. В небе с курса не собьешься. Становится все и сразу понятно: и необычайная судьба, и необычные люди, и исторические вехи Петербурга… Все просто: ангелам очень легко найти на карте Земли такой город.

Единственное, что смущает, так это то, что смотришь на купола кощунственно сверху. Но здесь на высоте отчетливо ясно, почему так тянет всегда в Петербург тех, кто живет в нем. Только вид города с высоты птичьего полета может подарить вам неожиданную убежденность в неоспоримости гения его создателей. С высоты Петербург отличается от той же Москвы закономерностью и гармоничностью своего плана. Москва хаотична, и ее части не взаимосвязаны. Так растут сталактиты, удлиняясь и расползаясь во времени и пространстве. Петербург един как комплекс, как гигантский сообщающийся организм. Лишь на окраинах его целостность постепенно растворяется в новостройках.

 

 

 

Кстати, что абсолютно неочевидно внизу, поражает воображение – масштаб строительства и транспортных развязок. Кольцевая сверху напоминает гигантскую яремную вену Петербурга. Или скорее нижнюю полую вену. Проспекты и улицы пересекают друг друга, словно венозная система. Аорты рек открыты и спокойны. Только грязно-бурые инъекции взвеси тянутся мутными потоками вдоль всей Выборгской набережной – от Сампсониевского моста до Ушаковской развязки: там расширяют набережную. От причала напротив Финляндского под Литейный мост змеится масляного цвета длинный хвост тихого экологического преступления.

 

 

 

Подумалось о том, что сверху город не только хорошо любить, но и диагностировать. Во всяком случае, его артерии и вены, то есть реки каналы, проспекты и улицы – как на ладони у доктора. Тут пробка-тромб, там инфекция в виде бензиново-масляного хвоста. А на самом западе странным и неуместным циклопическим наростом на теле Васильевского выглядит намыв. Дымы труб сверху собираются в единый горизонт яда и пара. Как же Питеру достается от нас!.. Безусловно – сердце города в Петропавловке. Дворцовая с Эрмитажем скорее печень с поджелудочной. По этой же аналогии – голова примерно в районе телебашни. Все правильно: тут же неподалеку – Институт мозга человека. Рядом – невероятных размеров новообразование – пустошь у съезда с Кантемировского моста, ждущая гигантского строительства.

Телебашня с вертолета менее высокомерна. А вот новый Коломяжский путепровод у Черной речки – зрелище особое. Это могло бы быть лучшим успокоительным для водителей, ждущих у шлагбаума в часовых пробках, когда пройдет электричка или проковыляет маневровый тепловоз. Оказывается, можем, если захотим. В районе Удельной – хвосты машин: тут путепровод лишь в отдаленном будущем. Развязки – тема отдельная. Поскольку в восприятии петербургского пейзажа сверху они постепенно заняли важное место. Во-первых, красивая геометрия, во-вторых, их визуальная эстетичность сочетается с осознанием их выдающейся практической пользы для разведения транспортных потоков. Новые развязки появляются в самых неожиданных местах. И если на пересечении Приморского и съезда с виадука в районе улицы Савушкина развязка ожидаема, то в районе завода Hyundai недалеко от Левашово развязка является как открытие.

Огромный тромб грязно-коричневого цвета у Американских мостов на Обводном. Техники больше, чем людей: экскаваторы, бульдозеры, самосвалы, везде вспыхивают искры сварки. Бо-о-льшая стройка! Пожалуй, одна из самых больших в городе. Пробка отсюда тянется к Неве километра на три-четыре. Но как же хорош Западный скоростной диаметр в районе Ленинского проспекта и Краснопутиловской улицы и далее к порту! И как безобразны многогектарные промышленные трущобы в этих же местах.

Вообще запущенных промышленных территорий на юго-западе столько, что даже неспециалисту ясно: Петербургу есть, куда расти, еще полста лет. Но времени, чтобы вдохнуть, вобрать в себя весь город, разумеется, не хватило. Пора на землю.

 

 

 

 

Валерий Татаров. Фото Андрея Чепакина