Били, бьют и будут бить

 

Корреспондент «НВ» побывал в закрытом бойцовском клубе и принял удар на себя

Их приводят сюда разные мотивы: шпана на улице пристает, хочется реабилитироваться перед собой, проверить свои силы, получить новые ощущения, победить собственный страх. Корреспондент «НВ» тоже отправился в бойцовский клуб – чтобы нарушить его первое правило: рассказать о нем.
Встречу мне назначили в воскресенье на станции метро «Чкаловская». Слева от эскалаторов собралась группа парней с суровыми лицами. Подойдя ближе, вижу несколько человек в черных футболках с надписями «Бойцовский клуб СПб» на спине и RFC (Russian Fight Club) на груди. Но и не глядя на футболки понятно, что эти ребята собираются не пивом и шашлычками на свежем воздухе убить свой воскресный вечер.

«Прийти к нам просто так, чтобы посмотреть, подумать, пофотографировать, познакомиться, нельзя. Новичок должен принять бой», – написано в правилах клуба.

Молча идем в спортивный зал, расположенный неподалеку. Небольшая веселенькая комната с разноцветными матами на полу и огромными зеркалами на стенах. Кажется, здесь уместнее заниматься аэробикой или йогой – не верится, что сейчас тут кого-то будут бить.

В центре зала расстилают полотно. Черное, поверх ярких резиновых квадратов. Олег, один из организаторов бойцовского клуба, просит присутствующих разбиться на пары. Но в зале, оказывается, много новичков, которые неуверенно жмутся к стенке, будто побаиваются друг друга. Тогда Олег сам расставляет бойцов в пары, подбирая их по росту, весу и физической форме, которую он определяет опытным глазом.

– Когда нужно прекратить бой, вытягивайте руки перед собой и кричите: «Стоп!», – объясняет Олег. – В крайнем случае бой остановлю я.

Все напоминает тренировку в детской спортивной секции. Я понимаю, что если я окажусь слабее того худого жилистого парня с волчьим взглядом или против меня пойдет этот здоровяк с могучим торсом и бугристой спиной, то бой остановят в любой момент. Это успокаивает, и худшее – тот крайний случай, к которому я морально готовил себя, – становится чем-то абстрактным.

Но Олег единственной фразой возвращает мне то настроение, с которым я шел в бойцовский клуб:

– Каждый из вас должен быть готов к тому, что сегодня вам сломают нос.

И я понимаю, что готов. Я принимаю бой. Мы принимаем бой.

Сегодня дерутся 14 бойцов, 7 боев. Вот первая пара выходит на ринг. Они стоят друг против друга. Босые, с оголенными торсами. Я вижу широкую спину, на которой перекатываются бугры. Бойцы соприкасаются кулаками. Начинается бой. Сначала партнеры быстрыми ударами ног бьют друг друга по напряженным бедрам, как бы проверяя стойкость соперника. Несколько секунд спустя – они уже сцепились, яростно молотя друг друга кулаками. Не прошло и минуты – катаются по полу. Один блокирует другого, не давая ни вырваться, ни ударить. Боец делает короткие вздохи и долго с шипением выпускает воздух. Его противник издает какой-то утробный рокот. Видно, как узлы мышц на его красной спине дрожат от натуги. Так, наверное, мог выглядеть поединок Каа и Шерхана, если бы они решили выяснить отношения.

Вокруг гремят подбадривающие крики. Но я молчу – животный азарт всех моих задавленных инстинктов не вмещается в груди и комом подкатывает к горлу. Бой прекращается. Бойцы ритуально обнимаются, показывая, что оба они победили. Проигравших здесь нет.

На ринг выходит следующая пара. Партнеры бросаются друг на друга. Один – тот, что с волчьими глазами, – глухо рычит что-то сквозь капу. Почти сразу бойцы валятся на полотно и кубарем катятся по холсту, подбрасывая друг друга ногами. Они лупят друг друга куда придется. Дико. Остервенело. Это не тренировка боевых единоборств и даже не соревнования. Это – битва, в которой соперники не хотят компромисса.

– Разрешено бить руками, ногами, коленями, локтями, головой. Бить локтями в голову разрешается только по предварительному договору, – инструктирует Олег перед началом поединков. – Запрещается добивать, если бой остановлен или боец потерял сознание. Запрещается ломать спину противника об колено. Постарайтесь избежать прямых ударов в позвоночник.

Все это значит, что тебе запросто могут вывихнуть челюсть или вышибить зубы раньше, чем ты вытянешь свои руки и крикнешь: «Стоп!»

Подходит моя очередь. Предыдущие шесть боев слились в один. Мой противник крупнее меня, но он, как и я, здесь впервые. Я бью. Бью не в того парня, а в расплывчатый силуэт, который отвечает мне градом ударов. Я не чувствую, достигают ли цели мои кулаки. Мне все равно. В этот момент я бью хама на улице и соседа, бросающего пивные бутылки на лестничной клетке. Бью собственное бессилие, свои страхи, свои неудачи. Для меня это реванш за все те разы, когда я ограничивался словами, вместо того чтобы пустить в ход кулаки. Перед глазами все плывет, мир вокруг потерял четкость и покрылся разноцветными бликами…

Я сдался первым. Даже не сумел крикнуть «Стоп!». Просто оцепенел и перестал отвечать на удары… Я проиграл. Но здесь это не считается поражением.

…Мы стоим около умывальника. Я мою капу и прикладываю холодные мокрые руки к синяку под глазом. Мой соперник смывает кровь, текущую из носа. Мы переговариваемся и улыбаемся друг другу разбитыми губами. Волчий взгляд другого бойца, Игоря, становится беззлобным и спокойным. Он агитирует кого-то съездить в детский дом, помочь ребятишкам. Потом начинает рассказывать о питомнике для бездомных собак. Новички делятся впечатлениями. У всех заплывшие синяками, покрытые ссадинами, но довольные лица.

Этим вечером я улыбаюсь, шагая по улице навстречу стайке полупьяной шпаны. Еще вчера я перешел бы на другую сторону. Сегодня подмигиваю подбитым глазом. Меня обходят. Молча.

 

слово специалистам

«Такие клубы – тревожный звоночек»

Алексей Фокин, психолог, психиатр:

– В такие клубы молодых людей приводят два мотива. Первый – наши средства массовой информации пропагандируют агрессию, героизируют человека силы. У нас кумиром молодежи является не рабочий, а человек, умеющий орудовать кулаками, добиваться своего путем насилия. Именно такую модель мироустройства навязывают молодежи – и она идет на поводу. Второй мотив: мальчикам не хватает мужской модели поведения. В садике их воспитывают женщины, в школе – тоже. Дома же отец зачастую или выпивает, или пропадает на работе, и с мальчиком в основном взаимодействует мать. В итоге ему не хватает мужской среды. Присутствует здесь и защитная реакция от всех опасностей и стрессов, которые окружают молодого человека с не вполне сформировавшейся психикой, живущего в большом городе. Он хочет чувствовать себя сильным, способным за себя постоять…

Я не считаю, что это явление опасно для общества – потому что оно не столь массовое. Но, на мой взгляд, это стоит расценивать как тревожный звоночек: в нашем обществе востребована модель поведения, при которой проблемы решаются кулаками.

«Это все равно что пить активированный уголь»

Марина Шарафутдинова, психолог, доктор медицинских наук:

– В свое время я изучала это явление и писала о нем научную работу. Если постараться обойтись без научных терминов, то ситуация выглядит следующим образом. Современный человек, особенно житель мегаполиса, все время находится в агрессивной среде, стрессы подстерегают его на каждом шагу: на учебе, в транспорте, на работе, в магазине, на дороге. И он нуждается в физической разрядке. Это все равно что пить активированный уголь, чтобы вывести из организма продукты отравления. Для этого одни ходят в спортзал, другие дерутся.

Кроме того, люди приходят в эти места, чтобы победить фобии и страхи, поднять собственный рейтинг в своих же глазах. Человек заставляет себя идти туда, куда не хочет, делать то, что он боится делать. Это как выпить противоядие или пройти вакцинацию.

Есть также люди, нуждающиеся в такой вот агрессивной форме разрядки в силу особенностей своего организма: у них в избыточном количестве выделяются определенные гормоны и их нужно балансировать другими гормонами, которые вырабатываются, когда человек, например, дерется. После этого у него в организме достигается баланс и он живет себе в прекрасном расположении духа.

 

 

Михаил Супруненко. Фото Романа Яндолина