Александр Анкваб: «Большая часть абхазов – граждане России»

Вчера в Абхазии состоялась торжественная инаугурация нового президента республики Александра Анкваба, который победил на выборах 26 августа, набрав 55 процентов голосов. Новый глава государства принес торжественную присягу, после чего получил атрибуты президентской власти – печать с изображением государственного герба Абхазии и штандарт руководителя страны. Абхазы видят в новом лидере «твердую руку, способную навести порядок». И сам Анкваб своими высказываниями подтверждает, что он человек решительный и жесткий. Незадолго до инаугурации новоизбранный президент Абхазии рассказал «НВ» о своих планах на посту главы государства.

 

– Много говорилось о проведении референдума в Абхазии по вопросу суверенитета. Какие тут были разногласия с Грузией?

– Грузинская сторона заявляла, что, прежде чем проводить референдум, надо вернуть всех беженцев. И Запад – о том же. Но куда и каких беженцев вернуть? На Балканах кто-то кого-нибудь вернул в Косово к моменту проведения референдума – после того как сербы покинули территорию края?

– На встречах с западными дипломатами и экспертами вы ощущали, что их рассуждения об Абхазии – всегда немного антироссийская риторика?

– Да, как только представители Абхазии говорили о России, о нашем отношении к ней, это всегда вызывало раздражение у западных дипломатов. Порой такое, что хотелось раздать успокоительные таблетки. Это и дипломаты разных стран, и представители различных международных организаций. А мы этим раздражающимся, обычно наезжавшим к нам после общения в Грузии, говорили: «Где вы были раньше, в 1990-е, когда грузинские власти начали войну против Абхазии, не имея никаких законных оснований? Или после войны, когда нам стало очень трудно жить в условиях блокады? Единственная страна, которая нам помогала, это Россия, которая выполняла свои обязательства, и как правопреемница СССР поступает так и ныне. Сегодня, благодаря политике России, большая часть абхазских граждан являются гражданами России, и разве не должны мы относиться с уважением к стране, которая с декабря 2003 года платит пенсии многим тысячам наших пенсионеров, помогая им выживать в трудных условиях. К тому же многие наши молодые люди учатся в вузах России. Российский бизнес приходит к нам, что помогает нашей экономике.

– А как ваши западные визитеры смотрят на то, что грузинская власть фактически живет на американскую зарплату?

– Мы их всегда спрашивали – не странно ли Грузии иметь такой огромный для маленькой страны военный бюджет, откуда там такие деньги? Да и вообще, можно ли госчиновникам получать зарплату из бюджета другого государства? А раз можно, тогда и не ставьте нам в упрек, что кто-то финансово поддерживает нас. Это наш выбор. У нас ведь с ними бывали достаточно жесткие разговоры. Они нередко говорили нам, мол, «Грузия – образец демократии, вам нужно идти с ней, учиться у нее демократии». Но ведь в Грузии одна демократия для внешнего пользования и другая – для внутреннего. Мы не хотим учиться такой демократии, когда одним можно все, а другим – почти ничего.

– Сколько российских миротворцев погибло при защите Абхазии?

– Свыше ста человек. Главное, к чему мы всегда стремились, – чтобы международное сообщество понимало функции этих миротворцев. К сожалению, об этом часто забывали западные гости, приезжавшие к нам. Все предлагали заменить россиян на другие силы. Но с какой стати, коль они здесь выполнили основную работу по сохранению мира?

– Обсуждали ли в Абхазии перспективы вхождения в состав РФ?

– Из нашей нынешней конституции следует, что Абхазия строит правовое независимое демократическое государство. И наше право, став независимыми, решать, что делать дальше. Ничего невозможного нет, главное, что политика государства основывается на мнении граждан.

– В какой мере существует проблема разделения семей?

– Я не считаю, что это носит у нас массовый характер, были и есть, конечно, смешанные грузино-абхазские браки, многие распались, но многие и сохранились. Кто хотел жить вместе – живут, кто не захотел – не живут. Если говорить о воссоединении семей, то конечно, если у уехавшего грузина руки запятнаны кровью, а он вернется, ему придется отвечать по законам Абхазии. Если такая семья хочет восстановиться, его абхазская жена может уехать в Грузию, это ее право.

– В Сухуме бросается в глаза большое число заброшенных многоэтажных жилых домов. Что ожидает их?

– Это зависит от того, насколько они повреждены. При наличии соответствующих средств те дома, которые технически могут быть восстановлены, будут восстановлены.

– Политика в области языка у вас какая?

– Государственный язык один – абхазский. Закон о языке находится в работе. Но даже главная официальная газета «Республика Абхазия» выходит на русском языке, да и все независимые газеты. Вопрос о придании русскому языку статуса второго государственного обсуждается, не скажу чтобы гладко, но существует серьезная вероятность, что он таковым станет. Во всяком случае, я считаю, что правовое положение русского языка должно быть усилено.

– А что с грузинским языком?

– Им пользуются в Гальском районе, но вторым государственным грузинский язык не будет.

– А государственная документация ведется на абхазском языке?

– Нет, практически вся на русском. Это вообще непростая тема, требующая времени. Есть проблемы и с материальной базой для обучения абхазскому языку, и речь прежде всего о состоянии сельских школ. 

– Как обстоит с религиозным разделением абхазского общества?

– Разделение носит у нас лишь формальный характер. А сколько людей принадлежит каким конфессиям – никто и не подсчитывал. Мы сегодня замечаем, что в храмах стало намного больше людей, здесь закрепляются браки, крестятся дети. А конфликтных отношений между конфессиями у нас я не вижу.

 

Беседовал Павел Яблонский