Норвежские рыбаки приватизировали Шпицберген
Почему экипажи мурманских траулеров стали побаиваться выходить в море
Арктика из-за своих огромных энергетических ресурсов и запасов морепродуктов становится настолько привлекательной, что практически безлюдная Гренландия, например, собирается проводить референдум о выходе из состава Дании. Даже далекий от наших северных широт Китай начал поговаривать о том, что имеет какие-то права на освоение биоресурсов Северного Ледовитого океана. Словом, Арктика – это нефтяной и газовый Клондайк завтрашнего дня, а рыбопромысловый – сегодняшнего. Одним из главных игроков на рыбопромысловом поле Арктики давно является Норвегия. В 2010 году ей после десятка лет переговоров удалось-таки подписать с Россией договор «О разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане». Так называемый договор Медведева – Столтенберга весной 2011 года был ратифицирован Государственной думой РФ. На весьма невыгодных, по мнению российских рыбопромышленников Севера, условиях: скандинавской стране отошли 90 тысяч спорных квадратных километров морских пространств с огромными запасами нефти и газа (Федынское месторождение), а также рыбы и других морепродуктов.
– Негативным последствием этого договора стали агрессивные и безнаказанные действия норвежской стороны в районе архипелага Шпицберген, – считает депутат Мурманской областной думы Геннадий Степахно, который до 2008 года был генеральным директором Союза рыбопромышленников Севера. – С апреля текущего года, сразу после того как Государственная дума ратифицировала договор, в районе архипелага активизировалась береговая охрана Норвегии. Она задержала и отбуксировала в норвежские порты уже 7 российских траулеров. И на этом, похоже, не остановится, так как рыбаки не чувствуют защиты со стороны своего государства. Более того, российский МИД иногда встает на сторону захватчиков.
Напомним, что по Парижскому соглашению 1920 года, который подписали свыше 40 стран, территория Шпицбергена объявлена уникальной. На нее распространяется юрисдикция Норвегии, однако на хозяйственную деятельность на архипелаге и в его прибрежных водах получили право все страны, подписавшие Парижский меморандум. В первую очередь – Россия. Де-юре 200-мильная акватория вокруг архипелага, которую норвежцы объявили своей экономической зоной и выдавливают оттуда наших рыбаков, таковой не является. А де-факто?
– Я много раз был в Норвегии и уверяю, что 99 из 100 викингов вам скажут, что архипелаг Шпицберген – это их территория, – уверяет «НВ» генеральный директор крупнейшей в регионе рыбопромысловой компании «Мурмансксельдь-2», доктор экономических наук Юрий Задворный. – Тихой сапой через захват российских траулеров они подводят нас к тому, чтобы рыбаки сами не захотели ходить на промысел в богатые треской, пикшей и другой северной рыбой воды архипелага. Технология их действий такова: полиция арестовывает наш траулер, силой доставляет его в Тромсе, Хаммерфест или другой порт, а норвежский суд начинает процесс. Российский судовладелец сначала платит задаток, затем штраф и начинает задумываться: а мне это надо? Норвежцы накапливают критическую массу отрицательной энергии, пытаются отвадить русских рыбаков от Шпицбергена. Но этот номер у них не пройдет: слишком велики наши интересы в этой зоне, да и международное право на российской стороне.
Право правом, однако захват наших судов не прекращается. Российский МИД в каждом случае пишет мягкие протесты, а норвежская сторона их вежливо, но игнорирует.
– Я недавно разговаривал с начальником береговой охраны Норвегии, – продолжает депутат и географ Геннадий Степахно. – Спросил: что бы вы делали, если бы капитан Писаренко на захваченном недавно траулере «Сапфир-2» пошел бы из Шпицбергена не в Тромсе, как вы приказали, а в нашу зону и Мурманск, как 6 лет назад сделал на «Электроне» капитан Яранцев? Ведь по «Электрону» тогда собирались действительно стрелять. «Мы бы действовали по ситуации», – туманно ответил начальник норвежской береговой охраны. Семь арестованных траулеров – это только начало выдавливания нас из зоны богатого биоресурсами архипелага. Это прямое давление Норвегии на российский рыболовецкий флот при полном попустительстве наших властей. Попробовали бы они сделать нечто подобное во времена СССР или хотя бы лет 15 назад…
– По действующим международным соглашениям при обнаружении нарушений в районе архипелага со стороны российских или иных траулеров стран – членов Парижского клуба норвежцы должны зафиксировать это нарушение и сообщить о нем стране флага судна. И именно эта страна, а не норвежский суд должна применять санкции к нарушителю, – описывает процедуру гендиректор ЗАО «Мурмансксельд-2» Юрий Задворный. – Однако наши скандинавские партнеры, задерживая суда и отправляя их в свои порты, нарушают это право.
Рыбопромышленники Северного бассейна уже обратились к президенту РФ с просьбой обеспечить безопасность мореплавания и ведения промысла во всех районах Мирового океана, в том числе и в районе архипелага Шпицберген. Ведь договор с Норвегией о делимитации морских границ отнюдь не означает, что Россия признает 200-мильную территорию вокруг этого архипелага рыбоохранной зоной только этой скандинавской страны.
– Очень важно пресечь фактически пиратскую деятельность береговой охраны Норвегии в отношении российского тралового флота, – подчеркивает кандидат географических наук Степахно. – Иначе ползучая экспансия норвежцев будет разрастаться до тех пор, пока не вышвернет нас из Арктики. Норвежцы, кстати, очень гордятся тем, что их территориальные воды в 7 раз превышают площадь самой страны.
А треска-то общая!
Граница между Норвежским и Баренцевым морями достаточно условна, и рыбаки наших стран знают, что у них общие запасы рыбы и морепродуктов.
Природа распорядилась так, что основной массив трески, сайды, пикши нерестится в Арктике в норвежской экономической зоне, в районе Лафонтенских островов. Промысловики называют эту зону «роддомом». Затем мальки подрастают и с потоками Гольфстрима мигрируют в Баренцево море, в российскую экономическую зону («детский сад»). Здесь молодь подрастает, достигает половой зрелости и возвращается в Норвегию. Викинги осознают, что в случае запрета на ловлю в их зоне российские рыбаки попросту будут вылавливать молодь в своих водах, и пускают наши траулеры на промысел в Норвежское море. По итогам прошлого года свыше 80 процентов трески – основного вида рыбного промысла – мурманские компании выловили именно в секторе своего стратегического партнера. В свете такого взаимодействия эскалация конфликта в прибрежных водах архипелага Шпицберген выглядит нелогично.
Но агрессивные действия в Арктике флегматичных викингов приносят плоды. Страна с населением 4 миллиона человек добывает в Северном бассейне 2,5 миллиона тонн рыбы, а Россия – только миллион. Сегодня россияне на душу населения потребляют всего 12 килограммов морепродуктов в год, что в два раза меньше физиологической нормы. Те же норвежцы едят по 28 килограммов рыбы на человека, а исландцы и японцы – по 70. Так что обязательные рыбные дни и треску по 48 копеек за килограмм теперь мурманчане вспоминают с ностальгией.
Валерий Яранцев: «Государство нас не защищает»
Задержка российских судов норвежской рыбоохраной активизировалась после подписания договора Медведева – Столтенберга, но началась еще в начале 2000-х годов. Самым резонансным случаем остается переход из акватории Шпицбергена в российскую экономическую зону в 2005 году траулера «Электрон» с двумя скандинавскими инспекторами на борту. Бывший капитан этого судна Валерий Яранцев вспоминает былое и комментирует сегодняшнюю ситуацию в районе Шпицбергена.
– Валерий Владимирович, как все происходило у вас?
– В октябре 2005 года норвежская рыбинспекция захватила сразу три наших судна. Отмечу, что российский МИД нас защищать не стал, хотя мы ничего противозаконного не совершали. «Метелицу» норвежцы отбуксировали в свой порт, но мой «Электрон» сделать это отказался. Под вооруженным конвоем, под пушками траулер пошел в российские воды. Ощущение не из приятных. Убежать, как это представили многие СМИ, я не мог, так как максимальная скорость «Электрона» составляла 10 узлов, а у судов береговой охраны – 20. Многие часы похода домой под прицелом думал: выстрелят или нет? В результате заработал стресс до больничной койки. Мы чувствовали себя брошенными, и было очень обидно. Я ходил в море на промысел с 1970-х годов, в том числе в Атлантический, Индийский и Тихий океаны. Пересекая территориальные воды, мы знали, что остаемся частью могучего государства и наш промысел защищается всей мощью нашей страны. Попробовал бы нас кто тогда тронуть – сразу всплыла бы подлодка. Об этом все знали, и с российскими рыбаками не конфликтовали. Вдвойне обидно, что в случае с «Электроном» вместо благодарности за сохраненное имущество страна, вернее российская Генпрокуратура, обвинила сразу по двум статьям УК. До 2005 года, до своих 50 лет, я ни разу не сталкивался ни с судом, ни с милицией ни в каком качестве. А в случае с «Электроном» пришлось.
– В чем вас обвиняли?
– За задержание норвежских инспекторов на борту траулера хотели сначала дать 7 лет по статье «незаконное лишение свободы», но Первомайский суд Мурманска меня оправдал. Вот выдержка из его решения: «Суд признает действия корабля береговой охраны Норвегии по задержанию в открытом море и принуждению следовать в норвежский порт российского рыболовного траулера «Электрон» незаконными и не подлежащими исполнению. Соответственно, действия капитана Яранцева, не выполнившего требования командира корабля береговой охраны Норвегии, – правомерными». В итоге суд заставил-таки судовладельца заплатить штраф по статье «незаконная добыча водных животных и растений». Каких животных судьи имели в виду – непонятно. Компания, которой принадлежал «Электрон», штраф заплатила, но судовладелец переименовал его в «Пересвет».
– С чем связываете новое обострение конфликта в 2011 году, когда соседи по морю задержали сразу семь российских рыболовецких судов?
– После ратификации крайне невыгодного для российских рыбаков Севера договора о разделе акватории в Арктике прежде сдержанные и спокойные норвежцы стали вести себя в районе Шпицбергена как сомалийские пираты в Аденском заливе. Но наши суда, к сожалению, никто не защищает. Более того, глава МИДа Сергей Лавров не считает силовое задержание судов «конфликтом между странами». А ведь соседи нарушают конвенции об открытом море и по рыболовству в северо-восточной Атлантике, не говоря о парижском договоре об особом статусе Шпицбергена. Кроме того, дипломаты из Москвы огульно обвиняют наших рыбаков, ведущих законный промысел возле архипелага, в браконьерстве. Мне непонятно, почему наш МИД и пограничники называют и признают спорный остров «экономической зоной Норвегии». Вот почему наши промысловые суда стали захватываться пиратами в норвежской военной форме ежемесячно. Это говорит о слабости России.
