«Люди лезли в окна, двери…»
5 ноября на сцене Спортивного комплекса «Юбилейный» пройдет концерт в честь тридцатилетия колыбели российской рок-музыки. Выступят знаменитые коллективы и артисты – «Алиса», «АукцЫон», Борис Гребенщиков, Юрий Шевчук… И конечно, «Пикник» – коллектив, с которого, собственно, и начиналась история Ленинградского рок-клуба.
– Эдмунд Мечиславович, «Пикник» выступал на открытии рок-клуба в 1981 году. Наверное, тот факт, что сейчас вам предстоит выступать на концерте в честь этого события, вызывает бурю воспоминаний?
– Ну, уж не знаю насчет «бури», но появление такой площадки было действительно приятным событием, потому что в то время группы в основном играли где-то за городом, где можно было исполнять свои, «фирменные» песни. А тут появилась возможность все показывать в родном городе, да еще и в центре Петербурга – тогда Ленинграда. Естественно, это было большим событием. Вообще, открытие и закрытие бывают один раз. Поэтому открытие, как и концерты открытия следующего сезона, всегда характеризовались повышенным ажиотажем: люди лезли в окна, в двери, а билеты распространялись в основном среди членов клуба и их знакомых. В зале были околомузыкальные или музыкальные зрители.
– Что вы тогда, на открытии, пели? И нет ли желания повторить сейчас ту же программу?
– Мы пели, например, песню «Ночь», которую поем до сих пор. Какая-то часть песен с тех времен до сих пор с нами. Но полностью программу повторять смысла нет, потому что некоторые песни мы с тех пор не исполняли, они не выдержали испытания временем, и ничего удивительного в этом нет. Программа должна меняться, и играть мы будем песни более позднего периода.
– Сейчас, я видела, вы выкладываете на свой сайт фотографии со старыми друзьями. Принесли ли встречи в рок-клубе дружбу на всю жизнь? Или такое на эстраде невозможно?
– На сайте мы выкладывали фотографии случайных встреч, я бы сказал. Мы с Леонидом Лейкиным пересекались чисто территориально во Дворце молодежи, а встретились и поговорили лишь теперь, через 30 лет. Выяснилось, что у него есть наши диски, которые он слушает, а я с удовольствием смотрю сюжеты с его участием. А со времен рок-клуба мы дружили коллективами с Жорой Ордановским – с «Россиянами», вместе отмечали иногда Новый год. И один из таких новых годов закончился переворачиванием столов под шум петард...
– Сейчас пора оживления в рок-музыке России: вышли альбомы у ДДТ, у «Аквариума», у вас… Совпадение? Или «временем навеяло»?
– Я, честно говоря, не вижу никаких изменений по сравнению с прошлым годом, или позапрошлым, или даже прошлым десятилетием. Все идет своим чередом. Иногда бывают какие-то совпадения, но они ни о какой тенденции не говорят. Слава Богу, что музыканты что-то сочиняют, несмотря на то что CD-промышленность скоро повторит судьбу виниловой промышленности, и будут только раритетные издания, как винил сейчас возрождается в качестве подарочных изданий, выходящих небольшим тиражом.
– Недавно вы представили совместную песню с Би-2 – «Остров». Ребята ее переделали, изменили звучание, а затем уже пригласили вас спеть. Как вообще вы относитесь к чужим трактовкам собственных произведений?
– Как к интерпретации, добавлению своего, авторского. Например, мне очень нравится, как исполняет чужие песни Джо Кокер. Для меня это образец, и некоторые переделанные им песни мне даже больше нравятся, чем в оригинальном исполнении.
– Чем обоснован в новом альбоме ваш выбор песен времен Гражданской войны и Великой Отечественной?
– Как ни странно, эти песни многие из нас пели в босоногом детстве, и они с тех пор нам нравились. Как фильм «Чапаев»: он мне нравился и тогда, и сейчас. И «Черный ворон» в исполнении Бориса Бабочкина. В этом проекте отправной точкой была запись песни для проекта «Соль» «Нашего радио». И раз уж записалась одна песня, мы решили не останавливаться.
– Ваш первый знаменитый альбом «Дым» вышел на студии Андрея Тропилло. Наверняка вы в курсе захвата студии, который широко обсуждался этой весной. Вы с Тропилло поддерживаете отношения?
– Честно говоря, лет двадцать не виделись, и поэтому я не особо представляю, что там происходит. Да, мы записывались на той студии, потом на студии «Мелодия», которая сейчас не знаю чем дышит… Так что, собственно говоря, если я что-то слышу об «АнТропе», то слышу от журналистов.
– Вы удивительно разносторонний в своем творчестве человек. Рисовать где учились?
– Дома, глядя на картины и рисунки других авторов. Все же дети рисуют, лепят, пишут стихи, танцуют и так далее. Просто в определенный момент кто-то останавливается, и ему становится неинтересно. А кто-то продолжает играть в эти игры. Вот и мы в «Пикнике» продолжаем играть в игры, которые начинались опять же примерно в 8–9 лет. Были тогда у нас первые гитары… Сейчас у нас уже другие гитары, но тем не менее игра продолжается именно с того самого толчка, который был дан тогда.
– Ваши работы мне напомнили картины Сальвадора Дали. Можно узнать ваше отношение к этому художнику?
– Ни прибавить ни убавить. Он занял особое место в истории искусства даже не только в плане картин, а в своем образе жизни. Вспомнить только эти замечательные фотографии с усами… Когда появились первые хиппи, он говорил, что они не придумали ничего нового: когда он был молодым, он вплетал в усы цветы, поэтому он считал себя первым хиппи. Наверное, небезосновательно считал.
– То есть вам близка его фигура?
– Она интересна по крайней мере. И видимо, не только мне, раз вы спрашиваете о нем, а не о ком-то. Сюрреалистов же много, и у них есть картины не менее значительные.
– Использовались ли ваши рисунки или картины где-то, кроме оформления альбомов «Пикника»? Может, они висят у кого-то дома из друзей-музыкантов?
– Пару картин я кому-то рисовал и дарил, но это были не музыканты, а просто знакомые.
– А где же все оригиналы хранятся?
– У меня. Они же не такого размера, как картины Айвазовского! Поэтому тут не требуется специальных закромов.
– А как же специальные условия хранения?
– Недавно как раз показывали по телевидению, что во Франции нашли выдающиеся произведения одного художника: человек просто купил их на развалах, они лежали на земле, люди чуть ли не наступали на них! И тем не менее картины эти были спасены. Так что бывают условия и намного более экстремальные. А мои картины пока на развалах не валяются.
– В какие моменты рождаются ваши произведения? Вы же так много путешествуете – толком присесть спокойно не получается!
– Для этого просто надо уметь абстрагироваться. И не обязательно сидеть. Главное, чтобы был под руками инструмент, – это может быть гитара, рояль… Вот и все необходимые условия.
– Откуда взялся ваш знаменитый образ человека в цилиндре?
– У нас есть первые фотографии 1981 года – и я там как раз в цилиндре. Откуда он взялся? Я его просто сделал из картона. И мне это понравилось. Сейчас мы иногда используем этот образ в фотосессиях. Так что у нас он пошел с 1981 года. А до нас цилиндр кто только ни носил.
– Ну, это почти за век до вас!
– За век до нас и Маяковский носил, есть его фотография в цилиндре. Поэт пролетарской революции сам носил и нам велел!
– 30 лет коллективу – это огромный срок. Что самое главное вы успели за это время? Удалось ли вам чуточку изменить мир?
– Много это или мало – смотря с чем сравнивать. По городу висят афиши Казанского хора «Лучшее за 200 лет». Это тоже срок определенный. Что им удалось – вот это интересно было бы. А нам? Записали какое-то количество альбомов, у нас новая программа с новыми декорациями, хитростями, и мы ее начинаем возить по стране. Понятное дело, что ни один фильм не сделал человека лучше, и ни одна книга. Поэтому негодяи тоже читают чудесную литературу. Я скажу фразу, которая мне наиболее понятна и реальна: «Хотелось бы смягчения нравов». Если это происходит хотя бы в чем-то – это плюс.
досье «нв»
Эдмунд Шклярский – автор музыки и текстов песен группы «Пикник», его рисунками оформлены диски коллектива. Он мультиинструменталист: помимо гитары играет на синтезаторе, мандолине, терменвоксе, а также изобретенных им самим инструментах – новоегипетском инструменте и световом гиперболоиде. Осенью 1972 года репетировал с «Аквариумом» в качестве гитариста, но потом их пути разошлись. В январе 2009 года был награжден Почетным знаком святой Татьяны и свидетельством за подписью митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира.
Беседовала Алина Циопа
