На нашем рынке продавцов мало, а покупателей нет

В российских отраслевых институтах – как в семьях – каждый несчастлив по-своему. Не исключение и наш НИТИОМ, филиал Государственного оптического института (ГОИ), где я проработал более сорока лет – сначала в качестве инженера-исследователя, а потом и научного сотрудника.

В советское время ГОИ был известен на всю страну. В первом его филиале работали около 1300 человек, более половины из них были научными сотрудниками. Сегодня их примерно 50, и большая часть пребывает в вынужденном отпуске за свой счет. Где же остальные? Кого уж нет, кто вышел на пенсию, а кто и сменил род занятий на более доходный. 

Бюджетное финансирование института фактически прекратилось еще в начале 1990-х, для оставшихся источником существования в науке – и просто существования – стали европейские гранты и договоры с иностранными заказчиками. Покупателей научной продукции внутри страны практически не осталось.

 За последние 20 лет я участвовал в работах по четырем европейским грантам, а также работал по договорам с заказчиками из Китая, Тайваня, Австрии, Израиля. Договоры эти были не слишком денежными, потому что заказчики понимали наше безвыходное положение и приберегали свою щедрость для другого случая. И все же это сотрудничество способствовало выживанию и научных работников, и института в целом. Работы по европейским грантам должны были соответствовать уровню передовых научных достижений. И, несмотря на тяжелые условия, созданные перестройкой, несмотря на приборы и оборудование 30–40-летней давности, наши работы этому уровню соответствовали.

В мире мы все же были востребованы. А вот родное Отечество проявляло к нам мало интереса. Правда, в последнее время этот интерес несколько оживился. Из вышестоящих организаций то и дело приходят указания: представить то планы работ по модернизации, то планы по федеральным целевым программам на 2010–2020 годы. Сроки постепенно смещаются к более далекому будущему, а финансирования как не было, так и нет. И в ближайшем времени не предвидится. Может даже произойти так, что производство все-таки модернизируют и федеральные целевые программы начнут финансировать, но научных сотрудников уже не останется.

Сейчас много говорят о самоокупаемости науки, о том, что научные работники должны ориентироваться в запросах рынка – делать то, что хорошо продается. Вне всякого сомнения, для фундаментальной науки такой подход порочен. Да и в отношении прикладной науки он допустим только при одном условии – в стране должен существовать рынок научных разработок. Но в нынешней России, с ее упадком промышленного производства, мало покупателей научных разработок. Покупатели в основном за границей, но там на рынке высоких технологий нас не очень ждут. Кое-что, конечно, продается, но России от этого какой прок? Немногочисленные потребители научной продукции и высоких технологий в нашей стране – это преимущественно те, кто сами получают средства из госбюджета.

За сравнительно короткий срок можно модернизировать производство, нанять за границей и даже самим подготовить новых научных работников – была бы на то государственная воля. Но всего этого будет мало. Непременное условие эффективности научных исследований – наличие научных школ и налаженного взаимодействия между ними. В советское время в ГОИ развивалось одновременно много научных направлений. Десятки лабораторий возглавлялись крупными учеными, которые создавали свои научные школы. В сотрудничестве и дискуссиях их представителей рождалась истина и новые технологии.

Но для возрождения научных школ и установления связей между ними потребуется гораздо больше времени, чем для подготовки специалистов. Научные школы – это ведь гораздо больше, чем общение с коллегами на конференциях и чтение научной литературы. 

Наука в России будет эффективна только в случае комплексного финансирования различных научных областей и при финансировании и развитии реального сектора экономики – потребителя передовых научных достижений. Причем развитие конкуренции в этом секторе стимулирует развитие науки. По-моему, это и есть рыночный подход к ней.

А так активно дискутируемый сегодня вопрос, где создавать научные центры – при крупных учебных заведениях или в качестве обособленных научных учреждений, – просто банален. По-моему, ответ очевиден: подходят оба варианта. Педагогическая и научная деятельность в определенной пропорции могут прекрасно сочетаться. Педагоги будут ближе к научным исследованиям, студенты будут ускоренно приобщаться к науке. Но как сказал академик Иван Павлов: «Наука требует от человека всей его жизни». Поэтому самые передовые научные направления в большинстве своем все-таки развиваются в специализированных научных учреждениях. Главным же остается вопрос о государственной воле и бюджетном финансировании.

Борис Татаринцев, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского и технологического института оптического материаловедения Всероссийского научного центра Государственного оптического института им. С.И. Вавилова, кандидат химических наук