Гранин написал о «человеке, которого уже давно нет»
Новая книга Даниила Гранина «Мой лейтенант» может стать событием не только литературным.
Первые произведения о войне Даниил Гранин написал позже своих сверстников: «Пленные», «Дом на Фонтанке», «Наш комбат» были дальними подступами к новой работе, во многом неожиданной, – книге «Мой лейтенант». Вместо эпиграфа читаем:
«– Вы пишете про себя?
– Что вы, этого человека уже давно нет».
И все же – книга и про себя, и про своих, едва ли не всех, уже ушедших товарищей. Памятник далекой молодости.
Автор вспоминает о войне, о том лейтенанте Д., каким был сам. Тут не раздвоение личности, взгляд на одни и те же события с огромной временной дистанции. «Мы с этим лейтенантом давно перестали понимать друг друга, после первых месяцев войны. Его поступки казались мне бестолковыми, я видел его ошибки, которых уже нельзя было предотвратить». И еще взгляд автора: «То, что происходило дальше, происходило не со мной, от меня отделился лейтенант Д. Не подозревал, что во мне существовала такая личность».
Человек меняется. Такую книгу не мог бы написать лейтенант Д. «Все дело в том, что лейтенант – человек другого поколения. Нас разделяет целая эпоха. Он верил в Победу, цена не играла для него роли, никакие неудачи, ошибки не могли затенить того факела, что светил ему вдалеке…»
Удачный «литературный ход» не делает книгу романом, но дает многомерный взгляд на события, захватывает читателя, расширяет горизонты прозы.
В книге сохранено и не может пройти мимо читателя трепетное отношение Гранина к реальным героям, с которыми автор был рядом в землянках и промерзших окопах «тихого» фронта – у Шушар, под Пушкином, у Пулково. Голодные бойцы, немытые неделями, хоронили своих убитых, едва прикрыв жесткой землей. В такой «тесноте», при неподвижном фронте почти все знают друг друга. Не через одно десятилетие пронес автор имена своих героев. Вот комбат Коминаров. Я видел фотографию, на которой он рядом с будущим писателем. Когда дочь комбата приезжает издалека в родной город вместе со своим мужем-физиком, бывшим физтеховцем, они встречаются с Даниилом Граниным… Тут могут быть названы и другие реальные герои этой книги.
С большой откровенностью, по-молодому раскрывает писатель подробности личной жизни Д. Он не скрывает слабости, ошибки. Тактично, с неостывшим чувством вспоминает о своей жене Римме, редком для уже «мирного времени» ее поступке: сотрудница режимного института вышла из партии («надоело вранье»). Автор, не боясь показаться сентиментальным, порой не щадит себя (главка «Что говорила мне Римма»). В этом «самораскрытии» виден интерес автора к герою «Былого и дум». Чем взыскательней к себе, тем убедительней победа художника.
Вехи биографии Гранина известны – где воевал, когда доводилось бывать в самом блокадном городе. Но теперь автор настолько вошел в образ своего лейтенанта, что даже готов… приревновать его к собственной жене. Таков уровень внутренней свободы пишущего.
Среди законченных сюжетов, уже послевоенных, важен спор писателя с генералом, который на годовщине снятия блокады говорил о сражениях, будто бы происходивших на их участке фронта в 1941–1943 годах. Генералу особенно не понравилось, что уличил его во лжи какой-то бывший капитан.
Еще один сюжет не может быть оспорен. Речь о свидетельстве: 17 сентября 1941-го, когда однополчане автора, каждый как мог, добирались из захваченного немцами Пушкина в Ленинград, путь врагу в город был открыт («День Икс»). Это же подтвердил Гранину спустя много лет приехавший к нам в качестве гостя Густав фон Эттер. Он как раз в том сентябре обеспечивал оперативную службу немецких войск в этом районе. Гость сказал: ожидавшегося приказа вступить в город не было. (Главка «Экскурсия»).
Так что придется усвоить: мы имеем не только художественное произведение, но и важное свидетельство о событиях осени 1941-го, а значит, всей ленинградской блокады.
Александр Рубашкин, литературовед
