«Силой ни один народ не удержишь»
Кинорежиссер Владимир Бортко рассказал, что заставило его пойти в большую политику
Появлению имени кинорежиссера Владимира Бортко в первой тройке петербургского списка КПРФ на выборах в Госдуму шестого созыва никто особенно не удивился. В партию он вступил еще несколько лет назад, личность масштабная, известная – кто ж на такую персону не сделает ставку? Удивленные появились, когда Владимир Владимирович принял депутатский мандат и занял свое место в зале пленарных заседаний. «Так он не «паровозом» шел?» – недоумевали некоторые. Но зачем ему это? Однозначно не депутатская зарплата привлекла. Собственного заводика, который нужно обезопасить от проверок и рейдеров депутатской неприкосновенностью и связями в верхах, у него тоже нет. Что тогда?
– Часто известные личности, включенные в тот или иной список кандидатов, играют роль «паровозов»: обеспечивают партии значительную долю симпатии электората, получают мандат и тут же передают его «более достойному», который, как правило, избирателям совершенно неизвестен. Вы же решили использовать мандат по назначению и даже на все пленарные заседания ходите. Почему?
– Начнем с того, что политикой в определенном смысле я никогда не переставал заниматься. По сути, все мои фильмы – это политические заявления. «Собачье сердце», «Афганский излом», «Мастер и Маргарита», «Тарас Бульба» – это же практически политические прокламации! Теперь я просто решил действовать несколько иначе. Более эффективно, скажем так. Причин сразу три. Первая – судьба нашей страны. И это не громкие слова, как может кому-то показаться. Для меня Россия действительно самое главное, особенно учитывая, что с начала девяностых она находится в опасности и опасность эта нарастает.
– Болотная площадь?
– Нет. Начнем с того, что Россия резко отличается от большинства других стран. Не потому, что здесь был Толстой и Достоевский. И не потому, что «тонкая русская душа». Особенность в том, что многонациональная Россия включает в себя и исконные территории этих национальностей. Они имеют свои столицы, флаги, гербы, гимны. Сколько бы ни было во Франции арабов, а в Германии турок, это все равно будут Франция и Германия. А у нас это не так, у нас сложилась совершенно особая организация. Возникает вопрос: а что же скрепляет эту организацию, эту страну, Северный Кавказ и Архангельскую область?
– И что же?
– Сейчас ничего.
– Но общая история...
– С Украиной и Белоруссией она была значительно более «общая» – и где они?
– А язык?
– Во-первых, у каждой нации он свой, а во-вторых, и сейчас пол-Украины говорит по-русски.
– Но ведь раньше-то скрепляло!
– Еще царь-батюшка скреплял. Вспомните его титул: «Царь Великия, Малыя и Белыя… Царь Грузинский… Кабардинских и Иверских земель повелитель и прочая и прочая и прочая». И так на две страницы. То есть самодержавие пыталось в такой форме быть выразителем каждой из национальностей Российской империи. Несколько наивно, но империя просуществовала 300 лет. Советская власть, разрушив прежнюю структуру межнациональных отношений, мгновенно выстроила другую, гораздо более совершенную. Она объединила всех в едином желании построить светлое будущее, где по библейскому принципу нет «ни эллина, ни иудея». Это всех объединяет. И объединяло страну. Да еще как! Война это доказала. А сейчас? И я вижу только один способ объединить эту самую территорию, поэтому и являюсь коммунистом.
– Какой именно?
– Вернуться к построению социализма. И это отнюдь не значит вернуться к тому, что было, и начать с революции. Надо идти вперед. Кстати, не случайно в Китае, устроенном приблизительно так же, со своим Тибетом, Внутренней Монголией и прочими частями страны, существует социализм и доказывает свои преимущества. Думаю, не будь там Коммунистической партии, не было бы и Китая.
– Ну, наверное, это любому нормальному человеку должно быть понятно…
– Нет, это далеко не всем понятно. Пытаясь скрепить страну, строят «суверенную демократию» и увеличивают полицейские силы. Силой держат, понимаете? Отсюда и рост в несколько раз бюджета полиции, ФСБ и прочих силовых структур. Будем надеяться, что они тоже любят свою страну. Но силой-то никого, ни один народ не удержишь, это бесполезно. Должна быть идея, скрепляющая ее, объединяющая народы.
– А вы всегда так считали?
– Всю жизнь. Я никогда не менялся. Для меня единственной и непререкаемой ценностью является существование моего государства и моего народа. У нас народ и государство – это одно и то же, потому что русский народ без мощного государства жить не может. Не может! Он гибнет мгновенно и сразу! То есть государство является основополагающим условием существования. Есть государство – есть народ. Нет государства – нет народа. Вот главная причина, по которой я в Госдуме и занимаюсь политической деятельностью.
– Но вы сказали, что причин сразу три…
– Вторая – кино, которого в стране практически нет. Если еще два-три года назад отечественные фильмы смотрели 27 процентов населения, и это еще была более или менее нормальная цифра, то сейчас всего десять процентов. То есть дали финансирование тем самым восьми кинокомпаниям с целью «всемерного улучшения и повышения», но доля отечественного кинематографа в российском прокате стала почему-то 10 процентов… И я буду бороться за то, чтобы такую непонятную формулу финансирования изменить и сделать сей процесс более или менее нормальным. А процесс нуждается в очень сильной… Нет, не реконструкции даже. В принципе уже заново все нужно делать, ибо кино у нас, по сути, просто нет. Как вы сказали? Две победы в этом году? «Елена» Звягинцева? «Фауст» Сокурова? Так и замечательно! Но не будем забывать, что тот же «Фауст» снят на немецкие деньги на немецкой земле. Это – первое. Второе – и Португалия может снять хорошую картину и получить «Оскар». И Уганда может это сделать! Но это – не кинематограф. Кинематограф – это, безусловно, культура, выражение духа через кино, но это еще и экономика, индустрия. Увы, ни того, ни другого в России сейчас не наблюдается, и эта тема меня тоже очень волнует.
– В Госдуме в своем беспокойстве о судьбе российского кинематографа вы, к счастью, не одиноки. Ваш коллега Станислав Говорухин рассуждает даже о возможной национализации кинопроката при определенных условиях…
– Да, прокат весь американский. Конечно, если вопрос о национализации поставить всерьез, это, естественно, вызовет дикий протест людей, которые им занимаются. Мало этого – мы еще в этом случае будем точно противоречить ВТО. Если сейчас в том, что экраны российских кинотеатров заполонили американские фильмы, в большей степени повинен «человеческий фактор», то есть прокатчики руководствуются исключительно финансовыми соображениями, то после вступления в ВТО мы просто никуда от этого не денемся. Мы будем уже обязаны открывать свои рынки, в том числе и для иностранной кинопродукции независимо от ее качества. И это будет, на мой взгляд, весьма печально. Хотя лучшее кино в мире американское, но оно лучшее в мире для американцев. А для нас это нечто другое. Слышали, что сегодня в зале сказал депутат Алексей Митрофанов? Мол, давайте еще иностранные банки и страховые компании сюда запустим помимо всех прочих, и все будет хорошо. А давайте лучше так: снимем границу, объявим себя Швецией – вот так замечательно жить будем!
– Еще бы!
– Только России не будет. Понимаете? А значит, не будет и русского народа, поскольку, как я уже сказал выше, для нашего народа собственное государство является обязательным условием существования. И я спрашиваю: если мы боремся за выживание уссурийского тигра – даже премьер-министр о его дальнейшем существовании беспокоится! – так не стоит ли озаботиться сохранением собственного народа, который теряет по 700 тысяч человек в год, а? Народ пусть будет! Или я не прав?
– Вы заместитель председателя Комитета Госдумы по культуре. Наверняка не только кинематограф будете пытаться совершенствовать уже как законодатель, но и другие сферы отечественной культуры…
– Да мне того, что я сказал, хватит на пять лет работы! Ведь как мне кажется, нужна полная переделка всего кинематографического процесса, выстраивание его заново на нормальной основе. Конечно, найдется много несогласных, начнутся различные войны, большие и малые…
– С парламентским большинством, точнее с теми, кто формирует решение?
– Не думаю. В данном случае я надеюсь найти с ними общий язык, потому что есть вещи, которые, в общем-то, не очень сильно их затрагивают. Хотя кто его знает, как изменится расклад в связи с ВТО… В любом случае там будет довольно сложно, но тем не менее не мытьем, так катаньем что-то попытаюсь делать.
– Ну а третья причина того, что вы решили стать депутатом?
– Наш с вами любимый город Санкт-Петербург. Если понадобится городу что-либо сделать здесь, в Москве, я, конечно же, приложу максимум усилий для этого. Максимум!
– Не боитесь, что найдутся те, кто расценит это как угрозу для города?
– Вы имеете в виду противников строительства газпромовской башни, которые меня чуть ли не во всех смертных грехах обвинили?
– Именно.
– Я как хотел, чтобы ее построили, так и хочу! И не надо мне рассказывать, что будет для города хорошо, а что плохо. На мой взгляд, городу, в котором почти за век не построено ни одного по-настоящему значимого здания, нужен символ нового времени. Ни в коем случае не ломающий того, что было, но являющийся символом продолжающейся в городе жизни. Ну а так... Останемся с «Небесной линией Красногвардейского района». Только лучше на эту линию не смотреть. Но я сейчас не про башню говорю, тем более что я не хочу насаждать ее отсюда. Не хотите – не надо! Я о том, что если действительно понадобится что-либо для города сделать, помочь ему, я сделаю все возможное, чтобы быть ему полезным, ибо я избран в Петербурге. Вот это тот комплекс проблем, который дай Боже разрешить, чтоб жизни хватило! Значит, пока не помру – буду заниматься вот этими делами.
– Ну а по ощущениям вам, творческому человеку, как в Госдуме? Ведь сколько приходится слышать: политика – грязное дело…
– По-разному. К сожалению или к счастью, того, о чем я вам рассказал, я могу добиваться только здесь. Не в зале пленарных заседаний, где только кнопки нажимаются по уже готовому сценарию, а на восьмом этаже, где находится наш комитет, или на девятом, где заседает фракция. Вот там принимаются решения. Не в зале под прицелом телекамер, а прежде всего в комитете, на фракции, встречах с членами правительства буду воевать, добиваться, настаивать, пытаться что-то сделать.
– А кино? Что с ним? Есть ли идеи новых картин?
– Есть, конечно. Написан по заказу телеканала «Россия» сценарий. Название – «Сталин». Большой вопрос, буду ли я его снимать, потому что фамилия главного героя вызывает неоднозначную реакцию у разных людей. Что легло в основу сценария? Только настоящая история страны и мое отношение к ней. Я хочу рассказать об этом человеке, и это будет совсем другой рассказ в отличие от тех, которые мы видели и слышали раньше. Начнется кино со взятия Берлина. Просто чтобы знали, кто его взял, а то в последнее время такое впечатление, что это сделали американцы. Пора напомнить. И дальше временной период в восемь лет, то есть с 1945 по 1953 год. Со всеми процессами, с делом врачей, атомной бомбой, восстановлением страны, корейской войной и так далее. До убийства Сталина, потому что я абсолютно убежден в том, что его убили.
– Сейчас многие режиссеры сначала ищут деньги, а потом рожают идею фильма. У вас уже средства на съемки «Сталина» найдены?
– Тут не в финансах дело, а в том, чтобы люди, принимающие решение о запуске фильма в производство, это решение приняли. А это не просто. Я ведь отвечаю только за то, чтобы кино было. Это – моя работа. И нет никаких сомнений, что кино в результате будет. При этом я ничем особо не рискую. А вот люди, которые принимают решение по этому поводу, рискуют. И рисковали они много. Например, когда запускали «Идиота», на нас все пальцем показывали. Как! Сейчас? Достоевский? «Идиот»? Вы что, с ума сошли?! Кто это смотреть будет? И вдруг – бац! – семь «Тэфи», рейтинги выше, чем у всех «стрелялок»! Это сейчас классика на телеэкране воспринимается вполне нормально и даже обыденно, а тогда это было совершенно неожиданно. И конечно же, руководство канала рисковало. Точно так же рисковали с «Мастером и Маргаритой», «Тарасом Бульбой». Но как-то пока Бог миловал, как-то проскакивали. Может быть, и здесь проскочим…
Беседовала Анна Кострова. Фото ИТАР-ТАСС
