Я горжусь ОМОНом
Либеральный ярлык «полицейское государство» – почти оксюморон. Потому что «не полицейское» государство просто не сможет существовать. И, надо сказать, из всех участвующих в гражданских нестроениях последнего времени групп полиция выглядит наиболее достойно. Она ничего не требует и никого не обличает, просто делает свою работу. Причем делает блестяще. Начиная от «Марша миллионов» 6 мая.
Глубоко убежден: когда организаторы шествия призывали своих сторонников садиться, они рассчитывали именно на давку, в которой погибнут люди. Давка на инаугурации президента Путина должна была напомнить «валынку на Ходынке» – трагедию во время коронации последнего русского императора. Умысел подтверждает и факт, что организаторы, обычно многократно завышающие в заявках число участников, на сей раз его занизили. Отсюда недостаток металлоискателей и узкий проход. А ведь механика таких катастроф проста и повторяется раз от раза: огромные толпы, узкий проход для людей, давка и десятки, а то и тысячи погибших от компрессионной асфиксии. Не вышло – чудом и действиями ОМОНа, который оперативно разнес «сидельцев» по автозакам и сдерживал толпу. Тогда в полицию полетели бутылки и куски асфальта – надо думать, тоже по сценарию. Но и тут ребята в форме были на высоте – грамотно рассекли толпу на секторы, похватали наиболее активных и рассеяли народ без особого ущерба. Ссадины и синяки при таких раскладах не считаются. Зато пострадали более двух десятков полицейских, некоторые из которых до сих пор в больницах.
Из «болотного» лагеря раздаются истерические проклятия ОМОНу. Вершиной маразма стало «избиение омоновцем беременной девушки», заснятое на камеру. Расследование, оперативно проведенное блогерами, показало, что «девушка» есть ничуть не беременный юноша, и в пах его никто не бил – при задержании парень тормозил ногами и омоновец его просто походя подпихнул, чтобы помочь коллегам. Позже «беременный юноша» был найден и заявил, что никаких претензий к полиции не имеет. Впрочем, «протестантам» это рты не заткнуло: они продолжают всячески оскорблять полицейских.
Вот интересно, кто из них, встав на пути разогнавшегося поезда и попав под колеса, станет потом кричать, что поезд сатрап и фашист? Надеюсь, у них хватит ума понять, что поезд так устроен, что не может затормозить сразу. Или не хватит?.. Так вот, ОМОН – такая же машина, мощный механизм для пресечения массовых беспорядков. Его сотрудники прекрасно знают, что и как делать в той или иной ситуации, и зря ничего не предпримут. Их работа сродни работе МЧС, потому что толпа – тоже страшная стихия. Когда «революционеры» с возмущением комментируют в сети кадры, на которых два дюжих омоновца тащат упирающуюся девушку, мне хочется спросить: «А что, они должны были с целованием руки куртуазно приглашать в автозак разъяренную фурию, только что колотившую их древком флага?..» Если она пошла на митинг и приняла участие в драке с полицией, то должна понимать, что поступят с ней по закону и здравому смыслу. Равноправие у нас или как?
При этом российская полиция не только одна из самых умелых, но и самых гуманных в мире. Кто-то не верит? А вы полюбопытствуйте в том же интернете на кадры разгонов митингов на демократическом Западе, где копы, бобби и ажаны деревянными дубинами месят все, что шевелится, и в упор расстреливают протестующих резиновыми пулями. У нас вы такое видели? Кстати, об ударах в пах. Мне рассказывал один отставник КГБ, как в начале девяностых обучал милиционеров пользоваться резиновой дубинкой. Он показал им очевидный двойной удар – снизу вверх в пах и сверху вниз по затылку, но ученики заявили, что вот так бить им не положено по инструкции. В какой еще стране полицейским запрещено бить сопротивляющихся мужчин по самому их слабому месту?..
Только вот не надо говорить мне, что, мол, самого бы раз перетянули дубинкой по ребрам на митинге, по-другому бы запел. Перетягивали. На тех протестных митингах, которые я сам устраивал в юности. И дубинки эти были не теперешние, из мягкой резины, а метровые «демократизаторы» со стальной арматурой внутри. А потом я видел толпы вооруженных отморозков, бродящих по бунтующим городам, и с очевидностью понял, что остановить их может только сильная полиция.
Лет пятнадцать назад один известный правозащитник, претендовавший тогда на непререкаемый моральный авторитет, назвал при мне ОМОН «профессиональными негодяями», и у меня исчезли последние остатки уважения к этому человеку. Я ведь хорошо понимаю, что если на этого господина в белых одеждах ночью нападут грабители, звать на помощь он будет именно «негодяев».
Павел Виноградов, редактор отдела социальных проблем «НВ»
