Взрослые проблемы детского воспитания
«Чем сегодня можно заменить пионерскую организацию?» – так называлась дискуссия в информационном агентстве БалтИнфо
В разговоре приняли участие представители различных политических партий и движений, а также общественных организаций, занимающихся внешкольным воспитанием детей. Конечно, обсуждение было приурочено к 90-летию советской пионерии. Но это лишь информационный повод, потому что куда важнее повод проблемный.
В наши дни, по приблизительным данным МВД, в России свыше полумиллиона детей-сирот, около двух миллионов подростков неграмотны, несколько миллионов живут в социально неблагоприятных условиях. Немало и таких детей, которые считаются вполне благополучными, растут в успешных семьях, но склонны к пьянству, наркомании, не знают азбучных истин, абсолютно ничем не интересуются и обещают стать асоциальными членами общества. Короче, впору говорить о том, что будущее российской нации под угрозой.
Несмотря на свою крайнюю идеологизированность, пионерская организация и комсомол, наряду со школой и семьей, выполняли важную функцию в общем воспитательном процессе подрастающего поколения. А что теперь?
Сегодня в одном только Петербурге около 300 общественных организаций занимаются воспитанием детей. Но охватывают они лишь примерно 10 процентов ребят. Одна из причин банальна: педагоги трудятся в основном на энтузиазме – их зарплата до обидного мизерна. Другая – губительная: как и прочие общественные организации, они могут рассчитывать только на гранты, которые не позволяют планировать работу на перспективу – в следующем году грант могут и не дать. Третья – в том, что эти организации не попадают в список тех, кто претендует на социальную рекламу, а значит, не могут рассчитывать на благотворителей.
Однако в выстраивании системы внешкольного воспитания есть множество и других проблем. Какова здесь должна быть степень участия государства? Что лучше – создавать единую на всю страну организацию (по типу пионерской, скаутского движения) или сохранить уже существующее разнообразие, придерживаясь известного принципа «пусть расцветают все цветы»? В какой мере политические партии могут участвовать в процессе воспитания детей? Допустима ли в этой работе идеологическая составляющая, и если да, то опять-таки в каком объеме и какая именно?..
Ответить на каждый из этих вопросов не так просто, как, возможно, представляется на первый взгляд. Вот всего один пример. По мнению «государственников», детская организация должна быть единой по всей России, с пионерскими галстуками или без – неважно, но обязательно с государственно-патриотической идеологией. Ну а если через сколько-то лет окажется, что правящей стала, скажем, партия праволиберального толка, совсем с другими представлениями о государственно-патриотической идеологии, – тогда как? И тут мгновенно выяснилось, что мнение «государственников» уже не столь однозначно.
Впрочем, какими бы разными ни были политические пристрастия участников дискуссии, в большинстве случаев взгляды у них все же совпали. Так, почти все проголосовали за то, что государству необходимо выделять больше средств именно на воспитание детей и этим ограничить свое участие в их воспитании. Что политические партии не должны присутствовать в школах (дети вне политики). Что маленьким россиянам надо предоставить равные и разносторонние возможности при выборе досуга по интересам, будь то школы будущих моряков, литературные кружки, спортивные секции или участие в скаутском движении.
И еще одна общая точка зрения: никто из участвовавших в обсуждении не призывал возрождать пионерскую организацию. Да, все с ностальгией готовы были вспоминать о своем пионерском детстве, но стоило утереть эту ностальгическую слезу, как сразу обнаруживалось, что все признают: нельзя в одну и ту же воду войти дважды. Хотя из пионерского прошлого неплохо было бы взять тот опыт, который и теперь полезен, – к примеру, тимуровское движение или борьбу за чистоту в родном городе, микрорайоне…
Ну а как все-таки быть с патриотизмом? И в этом вопросе разброс мнений оказался невелик. Патриотизм должен быть не государственным, а прежде всего гражданственным. Потому что только гражданин и способен стать истинным патриотом своей большой и малой родины.
…Дискуссия, состоявшаяся в информагентстве БалтИнфо накануне 90-летия Всесоюзной пионерской организации, лишь начало большого разговора о том, как воспитывать нынешнее юное поколение.
Вы тоже можете принять участие в обсуждении, выбрав один из ответов на вопрос, который будет предложен в следующем номере «НВ».
прямая речь
Анна Клочкова, член бюро Петербургского ГК КПРФ:
– Сегодня в рядах пионерских организаций состоит 250 тысяч детей в возрасте от 8 до 15 лет, самые крупные организации в Орловской, Владимирской, Иркутской, Волгоградской областях, в Приморье и Московской области. В Петербурге, как и в Москве, пионеров пока нет.
Вопрос, вступать ли ребенку в пионеры, решают в первую очередь его родители – и по закону, и в силу их естественных родительских прав именно они отвечают за воспитание своих детей. Выбор – куда отдать ребенка, в Петербурге большой, по официальной статистике, у нас в городе около 300 детских организаций – творческие коллективы, клубы и т. д. Другое дело, что взрослые не знают, какое именно воспитание там будут получать их дети. А каковы принципы пионерской организации, знают, наверное, все. Правда, мы убрали из воспитательной части все, что связано с политикой и коммунистической идеологией: свои политические взгляды человек должен формировать сам и в сознательном возрасте. Поэтому современная пионерская организация занимается морально-нравственным воспитанием на основе традиционных ценностей и патриотизма. Но, как дань традиции и уважения к истории своей страны, пионерам повязываются красные галстуки и вручаются значки с портретом Ленина и стилизованным пионерским костром. Если кому-то это не нравится, то, как я уже сказал выше, выбор у родителей большой, детских организаций в городе много.
испытано на себе
В активисты я не лез
Владимир Желтов, редактор отдела культуры «НВ»
Кажется, я уже не однажды писал, что в первом и втором классах был «трудным» ребенком и в начале третьего за проказы угодил в интернат. Там исправился. Но не сразу. И в пионеры в первых рядах принят не был. Что, конечно же, было обидно до слез. Большая часть одноклассников в пионерских галстуках, а ты все еще с октябрятской звездочкой… Потом то ли посчитали, что я уже достоин столь высокой чести, то ли школьной пионерской организации нужно было выполнять разнарядку, но в пионеры меня приняли. Перед очередной ленинской годовщиной. Собрали со всех классов «недопринятых» и повезли в Театр имени Ленинского комсомола. Общегородское построение в просторном холле, клятва и – вот он, заветный красный галстук, у меня на шее. Я хорошо помню спектакль, который нам показали после торжественного построения, – «Семья». Не знаю, сейчас, может быть, я и плевался бы после этой агитки, но тогда… Сразу скажу, что в ближайшее воскресенье в Театр имени Ленинского комсомола, где я раньше никогда не был, мы отправились с младшим братом. На утренник. Хороших билетов уже не было, и «Белоснежку» мы смотрели с последнего ряда…
В преддверии лета я мечтательно думал: вот наступят каникулы, приеду я к бабушке – бабушка жила на Западной Украине, – пройдусь в красном галстуке по деревне… Я так и сделал: надел пионерский галстук и с высоко поднятой головой пошел по деревне. Удивило, что взрослые люди смотрели на меня как-то не по-доброму. Вечером двоюродный брат, который был старше на три года, попросил галстук больше не надевать. И объяснил: у нас не принято носить пионерские галстуки. В школе – да, по пути в школу и обратно – да, а затем нужно галстук снять – и в портфель. «Плохо, что ты надел галстук, а снял крестик. Надо бы наоборот». Хоть брат и был старший, но согласиться я с ним не мог. И больше галстук не надевал – не из послушания, а потому, что не хотелось быть белой вороной. А в городе носил, как все, пока не был принят в комсомол.
Я никогда не лез в активисты, не выступал на собраниях с дежурными речами. Возмущался, орал, если наболело. На одном из пионерских сборов мне поручили возглавить создаваемый по подсказке одноклассницы Гали Петровой отряд Красных следопытов. Как человек ответственный, к пионерскому поручению я отнесся серьезно, и наш отряд по сбору материалов о пионере-герое Саше Бородулине «достиг больших успехов», а сама работа в какой-то степени повлияла на мой интерес к истории и даже на выбор исторического факультета.
И еще. В классном театре мы ставили «Тимуровскую команду». Однажды я решил: а почему бы не создать такую же команду из одноклассников и не помогать тем, кто в нашей помощи нуждается. Команда была создана. Тайно. И действительно мы оказывали помощь, кому и как – отдельная история. Но…
команда была рассекречена. На очередном пионерском сборе решили: тимуровскую команду легализовать и организовать работу «как следует». Кто-то возмутился: «А почему команду возглавляет Желтов? У нас есть более достойные пионеры!» Командиром избрали «более достойного». Но ему эта команда, извините, и на фиг не была нужна, и вскоре наше тимуровское движение сошло на нет.
Как я получил пионерский галстук на «Авроре»
Илья Свердлов, редактор отдела политики «НВ»
В 1980-х обычный порядок приема в пионеры в Ленинграде был простым. Рекрутов Всесоюзной пионерской организации собирали в актовом зале школы, ее руководство вместе со старшим пионервожатым под звуки горна и барабанный бой принимало у них присягу, повязывало галстуки, и на этом церемония завершалась.
Лучшим ученикам нашей школы выпала невиданная честь – быть принятыми в пионеры не где-нибудь, а на самой «Авроре». Каким-то образом я затесался в ряды лучших третьеклассников, и пасмурным майским днем 1984-го наш небольшой отряд повезли в центр города на легендарный крейсер. Волнение, которое охватило меня тогда, впоследствии я испытал лишь дважды – когда шел на прием к лидеру влиятельной восточной державы да, пожалуй, когда в зале «Бельведер» Константиновского дворца вдвоем с коллегой брал блиц-интервью у лидера российского.
Пока наш отряд из десятка школьников ехал на пионерскую инаугурацию в метро, пассажиры странно на нас поглядывали. Как я теперь понимаю, вид у нас был не менее стоический, чем у молодогвардейцев, ведомых на расстрел. В итоге, когда мы добрались-таки до «Авроры» и увидели шеренгу встречающих нас матросов и офицеров в полной парадной форме, ноги у некоторых из нас подкосились... У нас было полное впечатление, будто мы вступаем в члены особой касты – Людей, Хранящих Тайны Революции.
Дальнейшее было как в тумане: вот мы стоим четким строем в кают-компании, вот каждый из нас персонально дает присягу, вот лично капитан повязывает нам галстуки... Я был уверен, что еще немного – и в честь нашего посвящения в пионеры крейсер даст залп из всех орудий… Залпа, к счастью, не последовало. Зато по школе весь следующий месяц мы ходили героями – октябрята шептались и украдкой показывали пальцами на «тех, кого приняли в пионеры на «Авроре». Даже пионерские звездочки у нас были не такими, как у всех, – пластиковые и темно-рубинового цвета с фотопортретом маленького Володеньки, а не жестяные со взрослым Ильичом. Галстуки, кстати, у нас тоже были темнее обыкновенных.
Потом с моим пионерским галстуком происходило множество историй – он терялся в школьных коридорах после футбольных баталий и дружеских потасовок, пару раз его пытались отнять старшеклассники, однажды после какой-то проделки его у меня даже на время снял старший пионервожатый. А закончилось все в 1988-м, когда по стране уже вовсю гулял ветер перемен. Одноклассники начали массово отказываться от ношения галстуков, но я свой все еще носил – на всякий случай.
Когда мой галстук остался едва ли не единственным в классе, в коридоре ко мне подошел наш историк Георгий Александрович по прозвищу Жорик. Этот высокий очкарик уже тогда читал нам на уроках реальную историю СССР – ни у него, ни у нас не было сомнений, что, случись такое лет на пять раньше, Жорик за это обязательно угодил бы в лагерь. Так вот, Жорик ласково положил мне руку на плечо, снял с меня галстук и порвал его на мелкие кусочки. О том, что он сделал, я потом не пожалел ни разу в жизни.
«Зарница» помогает до сих пор
Андрей Чепакин, заведующий фотослужбой «НВ»
Пионером я был, наверное, так себе. Идеология меня мало интересовала, массовые сходки-мероприятия – тоже. Но все изменилось, когда в самом начале 1970-х меня отправили учиться в школу-интернат № 2 города Выборга.
Директором там был замечательный педагог Вадим Васильевич Шмелев. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминал о нем. Бывший военный, он сделал нашу маленькую восьмилетку главной в Ленинградской области по военно-патриотической игре «Зарница». Мы побеждали на всех уровнях. Были участниками всероссийского финала в пионерском лагере «Орленок».
Я – из семьи медиков, плюс уже тогда вовсю интересовался девушками, поэтому меня и поставили командовать отделением мединструкторов. Медицинские познания не раз пригодились мне во взрослой жизни в очень серьезных ситуациях. А с женщинами я до сих пор очень даже дружу…
Сергей Русевский. Фото ИТАР-ТАСС
