Мама, мама, я – дружная семья?
Гомосексуальных семей в России, к счастью, пока мало. Но волнует эта проблема многих
Они шли впереди меня – две молодые женщины и ребенок. На перекрестке перед тем, как попрощаться, поцеловались. Взасос. Привычный ритуал… Лесби-пара.
Мама, папа и я – обычная семья. Логичная структура. А если ее сломать? Например, убрать папу, заменив второй мамой. Количество участников то же, но вот структура принципиально иная, на классическую семью не похожая. Гомосексуальные пары в городе не редкость, но это не совсем пара, скорее семейный союз, в котором роль папы исполняет женщина. Поцелуи, как любое прилюдное проявление интимных чувств, вызывают смущение, смешанное с брезгливостью, и это не ханжество. Наблюдать чужую личную жизнь всегда неловко, на то она и личная, а не публичная. А откровенность поведения «славных подруг» на улице вызвала не просто неловкость – протест, оторопь.
Аргументы в защиту гетеросексуальной семьи: во-первых, она естественна по своей сути, так как может дать потомство. Во-вторых, человек сотворен двуполым, и не важно, что в основе – Библия или теория эволюции. Наконец, в-третьих, ребенку необходима материнская и отцовская забота, женская и мужская. Роль мужчины, как и женщины, уникальна в воспитании ребенка. Вторая «мама» не станет полноценной заменой недостающего члена семьи.
В однополом браке деформируется роль не только отца, но и матери. Подобный союз провоцирует сексуальную неразбериху и эксперименты в жизни молодых людей. Психоэмоциональные последствия таких соглашений для неокрепших душ и сексуальности детей могут быть катастрофическими. Даже дети из традиционных семей под влиянием идеи о равенстве всех сексуальных вариантов могут вырасти с мыслью о том, что не имеет значения, с кем вступать в интимные отношения. Если общество узаконит однополый брак, придется допустить и другие типы брака, например с кровными родственниками. У детей двух геев или лесби может оказаться четыре отца или несколько матерей при разводе «родителей»!
Гомосексуальность не болезнь, а сексуальная особенность, по сути, личное дело каждого, но до тех пор, пока это не касается других людей, в частности несовершеннолетних. Поэтому ориентация, как и вероисповедание, – личный выбор, который не должен подвергаться дискриминации или пропаганде. Оба перекоса уродливы. Доступность порнографии в интернете или СМИ – гетеро- или гомосексуальной – и есть пропаганда. При этом уточню: выбор взрослых не должен подвергать опасности душевное здоровье несовершеннолетних. Суррогатный союз не семья. Потому что «мама-папа» не заменит собой отца, как и мать-одиночка при всем желании не может дать ребенку отцовскую заботу.
Кого следует считать гомосексуалистами – только тех, кто выбирает исключительно однополые отношения, или всех, кто попробовал секс с лицом своего пола ради эксперимента? В первом случае осознанный выбор, во втором… Зигмунд Фрейд полагал, что гомосексуальность представляет собой результат врожденной предрасположенности всех людей к бисексуальности. Общего мнения о причинах гомо- или гетеросексуальности не существует. Но, как ни крути, гетеросексуальная семья – тот костяк, без которого общество рухнет. Сомневаюсь, что в однополой семье воспитание ребенка обойдется без психологических травм. Это мое мнение, с которым можно спорить или соглашаться, а любая проблема подразумевает несколько точек зрения.
за
«Ребенок избавлен от предрассудков»
Дмитрий Исаев, заведующий кафедрой клинической психологии Санкт-Петербургской государственной педиатрической медицинской академии, кандидат медицинских наук:
– Все разговоры о несчастных детях, которые воспитаны в однополой семье, вызывают недоумение по поводу нежелания общества задуматься о том, что «ужасы» такого родительства надуманы! Для ребенка важны любовь, внимание и забота. И кто будет давать ему эти важнейшие элементы здорового психоэмоционального развития – мать, отец, множество женщин вокруг (как это бывает в гареме!), – не имеет столь большого значения. Ребенок принимает то, что есть, он не задумывается, правильно ли это. Ребенок избавлен от предрассудков, которыми перегружены взрослые. Есть лишь одна универсальная формула: «У счастливых родителей счастливый ребенок!» Соответственно, в дисгармоничных отношениях больше всех страдает ребенок. Ориентация родителей не имеет значения!
Дмитрий Ольшанский, психоаналитик:
– Чтобы сформировался образ, совсем не обязательно должен быть реальный объект. Мать может передать ребенку образ отца, если он у нее есть. Поэтому в неполных и однополых семьях может быть воспитан мужчина с так называемым образом отца. Это как вера в Бога. Чтобы передать ее детям, достаточно верить самому, можно даже не показывать этого – ребенок все равно вырастет религиозным человеком. А если родитель вступает в брак только для галочки, «по залету» или «чтобы спастись от диктата своих родителей» – ребенок это почувствует. В историях гомосексуалистов мы часто наблюдаем странные отношения между родителями, которых непонятно что связывает. Социум уже не нуждается в патриархате, поэтому и образ «отца семейства», за которым «как за каменной стеной», уже отходит в анналы истории. Это ни хорошо ни плохо, это факт: образ отца стал совершенно иным. Как только женщины получили все права, патриархат стал не нужен и экономически не оправдан. С другой стороны, у любого человека есть отец. И он, конечно, оставил свой след в истории своего ребенка, пусть даже покинув семью. Если женщина способна любить своего отца (а многие лесбиянки в этом сильно преуспели) – она может воспитать и мужчину.
против
«Воспитание в однополой семье можно сравнить с насильственной переменой пола»
Анатолий Алёхин, психиатр, доктор медицинских наук:
– Гомосексуальные отношения женщин чаще следствие страха перед мужчиной или своеобразный способ эмансипации. Популярность лесби в России будет расти, но по сугубо экономическим причинам: вдвоем легче. При дефиците мужчин, готовых обеспечить чувство безопасности и уверенности, женщина будет искать другие способы отношений. Лесбийские пары – пародия на естественный союз, потому что в них ничего нового не порождается, они имитируют мужеско-женские отношения с ревностью, драками и сексом. Желание иметь ребенка – проявление истинной сущности, реализованное в лесби-паре, – тоже становится имитацией нормальной семьи. Воспитание в однополой семье можно сравнить с насильственной переменой пола. В мультиках – папа, мама; в зоопарке – семьи животных: рано или поздно ребенок почувствует себя обманутым. Поэтому развитие такого малыша в преимущественно гетеросексуальной среде и культуре психотравматично. Осознание подобного обмана нередко сопровождается бунтом. Ребенок поначалу имитирует поведение взрослого, встраиваясь в отношения родителей. Если они одного пола, неизбежно возникнет противоречие между собственными побуждениями (например, если мальчик воспитывается лесби) и моделями поведения, ожидаемого женщинами. Не случайно в традиционных культурах мальчиков изолировали от женщин с некоторого возраста. Все заявления сторонников однополых браков исходят из представлений об идеальных отношениях. Есть классическое наблюдение: биологического мальчика было предписано воспитывать как девочку. Мальчик покончил с собой.
Геннадий Голубев, сексолог:
– Сейчас обществу навязывается мысль, что гомосексуальное поведение – вариант нормы. Но это не норма, а патология. Мир гетеросексуален. Ученые выявили, что мальчики, воспитываемые геями, не проявляют агрессии в подростковом возрасте, что ненормально. А дочкам в семье лесбиянок сложно взаимодействовать с мужчинами, у них возникают сложности с адаптацией. Одна из причин, почему женщины становятся лесбиянками, – невозможность найти партнера, приспособиться в гетеросексуальном социуме. Сегодня рушатся устои общества, меняются приоритеты – сложно судить, какое будущее ждет детей из однополых семей. Такой ребенок может вырасти очень волевым, а может сломаться. Любая биологическая система стремится к вытеснению того, что считается аномальным. Зачем пропагандировать аномальные отношения? Может, и педофилам, геронтофилам заявить о себе?
откровенно
«Не могу быть полностью искренней на исповеди»
Анна и Юлия вместе 3,5 года. Воспитывают двухмесячного Ваню, которого родила Юля. Я встретилась с Аней. Ей 27 лет, по образованию – психолог.
– Аня, как думаешь, ориентация – врожденное или приобретенное свойство?
– Я так и не решила.
– Ты сразу определилась с ориентацией?
– Нет. У меня был и гомофобный период, и гетеросексуальный. Я училась на втором курсе, когда подруга начала интересоваться этими вещами, а потом и я вместе с ней… Я против отношений, построенных исключительно на чувственности, против сексуальных экспериментов. Как верующий человек, я была очень далека не то что от однополой любви – от мыслей на эту тему. Подруга потом вернулась в гетеросексуальное русло, а я осталась. Первое время было страшно.
– Как у религиозного человека у тебя не возникало диссонанса с совестью?
– Я не могу быть полностью искренней на исповеди. А исповедоваться надо в том, в чем каешься…
– Сейчас родила Юля. Хочешь родить сама?
– Зачать Ваню нам помог друг-гей – он стал донором спермы. Мы планируем много детей, я тоже хочу родить. Друг легко согласился на роль отца, хотя мы думали, он будет больше участвовать в жизни сына. Сын записан на фамилию матери. В графе «отец» прочерк. Мы очень хотели ребенка, но у нас узкий круг общения, тем более мужского. Мы заплатили 20 тысяч, зачатие удалось не с первого раза.
– Родители приняли ваш союз?
– Не приняли. Тем не менее мои родители уважают мои решения, папа даже работает в Юлиной фирме (у нее свой бизнес). А у Юли авторитарная мама, которая надеется, что сможет повлиять на ситуацию. Она считает меня «совратительницей», хотя я у Юли не первая и она старше меня.
– Когда сын подрастет, как вы ему объясните, кто есть кто?
– Это самое сложное. Я буду его крестной, поэтому моя роль мамы удваивается. Я готова к тому, что Ваня сможет нас обвинить в будущем. Чувство вины заставляет давать больше любви и внимания. Об отце сыну скажем.
– Сложно было привыкать друг к другу в быту?
– С Юлей легко, она же воспитана властной мамой. А я люблю все контролировать и ощущаю себя главной в семье. Не хочу оставлять Юлю одну с ребенком, она пока теряется. Я с первых дней ухаживаю за Ваней, кормлю, мою. Юля, как бизнес-вумен, зарабатывает больше, чем я. Но на мне держится дом, быт.
– Вы с подругой скрываете ориентацию?
– Стараемся не афишировать. Мои друзья знают, поэтому они стали друзьями и для Юли, которая скрывает еще сильнее. Я практикую как частный психолог, занимаюсь с детьми арт-терапией и люблю свою работу. А массовое сознание воспринимает лесби как извращенцев. Общество не готово принять, и это… естественно.
– Возможно, когда Ваня пойдет в школу, детей из однополых семей станет больше…
– Возможно, но вряд ли общество в корне изменится. Меня пугает новый закон о пропаганде гомосексуализма. Ребенок заявит в школе: «У меня две мамы!» Не оштрафуют ли нас? Я живу, постоянно чего-то недоговаривая. На работе сочинила легенду о женихе.
– Аня, а что будет с ребенком, если ваш с Юлей союз распадется?
– Мы даже не думали об этом – не планируем расставаться. Никогда.
Мария Башмакова
