«Мне нравятся эксперименты»

Актер Владимир Стеклов объяснил «НВ», почему и в жизни, и в творчестве руководствуется девизом Наполеона и в каких случаях позволяет себе ослушаться режиссера

Кого он только не играл! Воров, бомжей, римских императоров, князя Мышкина, Шарикова и даже, как он сам подчеркивает, Иосифа Сталина и его сына Василия. Фактура, как говорится, позволяет. Сыграл – и не одного – сотрудника правоохранительных органов. Вот и сейчас в премьерном сериале канала «ТВ Центр» «Лиговка» его можно увидеть в неожиданной роли – милиционера… 

– Владимир Александрович, в чем особенность вашего нового персонажа?

– Прежде мои герои чаще всего были состоявшимися в профессиональном плане людьми. Начальник УГРО Григорий Шмаков из «Лиговки» – личность более сложная. Он – работяга с золотыми руками, бывший слесарь, прошел всю Гражданскую 

войну, но к правоохранительным органам отношения никогда не имел. Пришел туда скорее по зову сердца и постепенно, тщательно, буквально по крупицам, набирал опыт оперативника. Случилось так, что по долгу службы пришлось моему Шмакову оказаться в ситуации предельно экстремальной. Как он будет выходить из сложнейших жизненных коллизий – именно этот вопрос волновал меня более всего при работе над фильмом, и ответить на него чисто актерскими средствами оказалось для меня самым интересным при работе над этой ролью.

– Съемки были столь же экстремальными, как и служба вашего героя?

– Работа над фильмом в целом оказалась непростой. Не скажу, конечно, что экстремальной, но легкой уж точно ее назвать никак нельзя. Мой опыт в создании и исторических, и приключенческих, и милицейских лент должен был мне помочь, но данный проект явно отличался своей нестандартностью, непохожестью на все то, что создавалось раньше. Кстати, вот это как раз и хорошо. Зачем повторяться в искусстве? Именно поэтому стремление создателей картины усложнить, обострить происходящее на экране я воспринимал исключительно положительно. В конце концов, чем неожиданнее действие, тем интереснее зрителю. Ради этого результата можно закрыть глаза на любые трудности. Снимать настоящее кино всегда адский труд.

– Работа над «Лиговкой» проходила в нашем городе?

– Да, в Петербурге. Сюжет полностью связан с городом на Неве. Однако сам Петербург по сравнению с временем, описанным в сценарии, – 1925 год, расцвет НЭПа – претерпел значительные изменения. Разумеется, Лиговка – это уже далеко не тот дошедший до нас Лиговский проспект с его красивыми современными зданиями. Поэтому мы почти не снимали на натуре, а переместились «под крышу» некогда знаменитого, а ныне полузаброшенного предприятия – завода «Красный треугольник». Зато в стенах этих реальных декораций удалось полностью восстановить атмосферу двадцатых годов прошлого века.

– После знакомства со сценарием возникли ли у вас ассоциации с каким-либо известным персонажем – из кино или из жизни?

– Нет, мой герой слишком неординарен, и поэтому кого-то конкретного из своего актерского или жизненного багажа мне вспомнить не удалось. Но зато я сразу нарисовал для себя определенный собирательный образ из тех личностей, которые встречались мне в литературе, кино и даже в реальности. Думаю, в этом я как артист не оригинален – каждый исполнитель набрасывает для себя в уме общие контуры героя, полагаясь на свой жизненный опыт.

– Не является Григорий Шмаков «слепком» с Владимира Стеклова?

– Разумеется, мои черты имеются у каждого моего персонажа – ведь в конце концов именно я же его играю, и всегда, как любой актер, передаю частичку себя герою. Однако важным элементом актерской игры является такая серьезная вещь, как перевоплощение. Наивно думать, что созданный мной образ в точности повторяет меня самого. Мне было бы скучно. Я просто актерскими средствами передаю все нюансы характера персонажа – как, скажем, музыкант, исполняя то или иное произведение на каком-либо инструменте, отдает свою душу произведению, которое играет. Но в то же время у него имеются собственные сердце, мысли, то есть он все равно остается индивидуальностью. В актерской профессии все аналогично, только средства воплощения несколько иные. А вообще мне очень нравится одна мудрая фраза: «Мы думаем, что это мы гениально играем, а на самом деле Бог играет, выбирая нас в качестве инструментов». По-моему, лучше не скажешь. Это относится ко всем моим ролям, не только к Шмакову. С каждой новым образом ощущаешь в себе изменения. А сыграл я много – воров, бомжей, римских императоров, князя Мышкина, Шарикова, Иосифа Сталина и даже его сына Василия.

– Неужели все эти роли вам близки?

– Нет, конечно. Но для того перевоплощение и существует. Со временем я понял, что мне не совсем уютно в образах из современного зарубежного репертуара. Эти вещи будто не для меня написаны. Вот классические пьесы – Мольер, Шекспир, де Вега – совсем другое дело. А что-то новенькое из западной жизни – это затронуть мою душу не в состоянии. Нет, сыграть, конечно, могу, но большого удовольствия при этом не получу.

– Образ Шмакова – своего рода эксперимент. Вы любите подобные авантюры?

– Мне нравится втравливаться во всякие неизведанные доселе эксперименты. Я считаю, необходимо ввязаться в игру, а дальше – посмотреть, что получится. Руководствуюсь моим любимым девизом – девизом Наполеона: «Дерзайте!» Вот и дерзаю – в театре, кино. И в личной жизни. Но прежде всего все-таки в работе. Отношусь к ней предельно добросовестно. Артист очень зависим, он не может жонглировать ролями. Могут быть прекрасно прописаны как отрицательные, так и положительные образы. И тогда интересно играть и то и другое. Если же литературная основа безжизненная, оторвана от реальности, играть в такой постановке или фильме – каторга, независимо от роли.

– Вы считаете, актер должен полностью подчиняться воле режиссера?

– Считаю, что да. Если даже постановщик не очень сильный. Тогда я просто пытаюсь потихонечку внедрять свои личные идеи, менять рисунок роли по собственному разумению. Не заметит режиссер этой стратегии, что ж – тем лучше и для него, и для меня. Заметит и будет возмущаться? Уступлю, спорить не стану, поскольку это бесполезно – но пускай тогда режиссер пеняет на самого себя. Однако все же чаще всего предпочитаю работать с Мастером, и в этом плане мне всегда везло. Здесь любое его слово, идея – на вес золота. И ослушаться такого человека грешно. Да мне и самому хочется впитывать все то, что говорит Мастер, – ведь это обязательно впоследствии пригодится. В моей актерской карьере подобное случалось не раз.

– О вас ходит молва как о трудоголике. Это правда?

– Работаю я действительно много. Но ведь все актеры так поступают. Иначе просто нельзя – наша профессия зависит от множества случайностей: позвали – не позвали, пригласили – не пригласили, понравился – не понравился. Поэтому многие актеры работают значительно больше меня. И такой ритм моим коллегам по вкусу. Мне тоже.

– Позволяете себе хоть немного отдохнуть?

– Ничегонеделание меня раздражает. Только на даче, на природе могу немного расслабиться. Но, по большому счету, отдыхать не люблю. Мне надо предпринимать что-то активное. Чтобы каждый день приносил что-то новенькое, необычное.

 

досье «нв»

Владимир Стеклов родился 3 января 1948 года в Караганде. Окончил Астраханское театральное училище. В 1970-е годы – актер различных театров городов Советского Союза. В 1981–1989-м – актер Московского драматического театра им. К.С. Станиславского, с 1989-го – Театра им. Ленинского комсомола (ныне – «Ленком»). Прошел подготовку к полету на космическую станцию «Мир», но из-за недостаточного финансирования проекта (съемки фильма «Тавро Кассандры») в космос не полетел.

Беседовал Евгений Тихомиров