«За 600 миллиардов можно доказать, что дважды два – пять»
15 ноября Министерство труда и социальной защиты должно представить на суд президента страны новый вариант пенсионной реформы («НВ» рассказало о ней в номере от 26 октября) с учетом корректив по итогам недавно завершившегося общественного обсуждения. О предлагаемой стратегии реформы корреспондент «НВ» беседовала с первым заместителем председателя Комитета Госдумы по бюджету и налогам, экс-министром труда РФ Оксаной ДМИТРИЕВОЙ.
– Оксана Генриховна, зачем, на ваш взгляд, понадобилось проводить очередную пенсионную реформу?
– Причина – огромный дефицит бюджета Пенсионного фонда. Фактически он составляет около двух триллионов рублей, которые идут трансфертом из федерального бюджета. То, что идет именно на выплату трудовых пенсий, называется просто дефицитом бюджета ПФР. Но есть еще расходы по статьям, связанным с валоризацией, компенсацией пониженных страховых взносов льготным категориям, в частности предприятиям малого бизнеса, и так далее. Все это также дотируется из федерального бюджета.
– И как сократить размер этой дыры в пенсионном бюджете?
– Есть два пути. Первый и самый правильный – отмена накопительного элемента, обязательного для всех работающих граждан 1967 года рождения и моложе. Судите сами: на 2013 год дефицит ПРФ около 1,9 триллиона рублей, при этом на накопительную часть пенсий изымается 581 миллиард рублей. Эти огромные деньги фактически идут финансовым посредникам, а не будущим пенсионерам. Почему? Да потому, что в накопительной системе они обесцениваются. Вот и получается, что из Пенсионного фонда значительную часть средств изъяли, передали финансовым посредникам, те в свою очередь отдали их федеральному бюджету, и бюджет, с одной стороны, платит проценты с займов, а с другой – компенсирует дефицит Пенсионного фонда.
– А снимают сливки со всей этой авантюрной схемы…
– …посредники по всей этой цепочке. При этом доходность накопительного элемента существенно ниже инфляции. В частности, за последние восемь лет средняя доходность накопительной пенсии составила 6,7 процента, а средняя инфляция – 10,1 процента. Отчисления граждан, которые избежали обязательного участия в накоплениях, идут только на страховую часть, а там ежегодная индексация порядка 13–15 процентов, то есть выше инфляции.
Сейчас много по этому поводу гневных реплик и выступлений, мол, у будущих пенсионеров отнимают деньги, которые они столько лет копили. Ложь! Их пытаются забрать у финансовых посредников! Социальный блок правительства при нашей поддержке все-таки смог сократить накопительный элемент с 6 до 2 процентов, но не упразднить. В итоге Минтруду говорят: мол, давайте следующие предложения по сокращению дефицита. А какие могут быть в такой стесненной ситуации предложения? Только каким-то образом ограничивать размер пенсий, что авторы стратегии, собственно говоря, и предложили, изменив коэффициент дожития до 21 года. Сейчас он составляет 19 лет, или 228 месяцев.
– То есть предполагается, что среднестатистический пенсионер с момента выхода на пенсию проживет 19 лет?
– Да. Его условные накопления со страховых отчислений сейчас делятся на 228, в результате чего и получается страховая часть пенсии. А в стратегии предлагалось делить их на 240, и это должно было коснуться тех, кто идет на пенсию в 2014 году. Для тех, кто пойдет на заслуженный отдых в 2015 году, предлагается делить их страховые отчисления уже на 252 месяца. Однако эти предложения, изложенные в стратегии, по-видимому, удастся исключить из законопроекта, внесенного в Думу. Во всяком случае, мы с Натальей Петуховой соответствующую поправку предложили, а Ольга Голодец (то есть правительство) ее намерена поддержать. Поэтому здесь опасность миновала.
– Авторы стратегии пенсионной реформы ставят цель достичь 40-процентного коэффициента замещения утраченного заработка. А каков этот показатель в других странах?
– Везде он разный. В скандинавских странах до недавних пор и до 70 процентов доходило, но не так давно они решили, что это многовато, ввели частичную накопительную пенсию и уменьшили коэффициент замещения где-то до 67 процентов. В «старой» Европе – от 55 до 60–65 процентов. Это все целиком за счет обязательных пенсионных систем – то, что граждане сами накапливают, сюда не входит. В США этот показатель много ниже, порядка 40 процентов, остальная часть пенсии среднего американца идет за счет дополнительных систем. Во многих странах, например во Франции, основную пенсию получают за счет обязательной пенсионной системы (солидарной), а накопительная существует только как добровольная для большинства слоев населения – несущественная.
– Каков второй способ ликвидации «пенсионного» дефицита?
– За счет страховых взносов. Наша фракция давно предлагает сделать шкалу отчислений плоской. Сейчас она регрессивная, поскольку до 512 тысяч платится 30 процентов, а свыше – только 10, то есть получается, что богатые в процентном соотношении платят меньше бедных. Мы предлагали ставку снизить, но сделать ее одинаковой для всех, и для больших зарплат в том числе. Сейчас, например, с вознаграждений членов совета директоров и бонусов вообще не отчисляется ни копейки в Пенсионный фонд. Это неправильно. Пусть платят как все. Однако наши предложения не приняты.
– Почему среди всех новаций, предусмотренных предложенной стратегией, яростнее всего критикуется предложение урезать накопительный элемент? Вот уже и Национальная лига управляющих челом президенту бьет…
– Да потому, что речь идет об огромных деньгах – в этом году это 581 миллиард рублей, то есть больше федеральных расходов на здравоохранение, которые отбирают у финансовых посредников. Это Внешэкономбанк, частные управляющие компании и негосударственные пенсионные фонды. И они эти деньги так просто не отдадут. Им любой год отсрочки, обсуждения во благо. Отменять это нужно обязательно и как можно скорее!
– Вы еще с момента введения накопительного элемента выступали против него. А кто его продвигал? Была ли дискуссия в той же Госдуме?
– Продвигали тогдашний председатель правления Пенсионного фонда РФ Михаил Зурабов, Валентина Матвиенко, которая на тот момент была заместителем председателя правительства, и мой однофамилец Михаил Дмитриев, занимавший пост первого заместителя министра экономического развития и торговли, которым тогда был Герман Греф. Они же и спорили со мной, уверяя, что введение обязательной накопительной части пенсий – несомненное благо. Шел 2001 год. Фракция КПРФ проголосовала против, не поддержала закон часть депутатов-одномандатников. А прошла накопительная пенсия голосами членов фракции «Единство», СПС, которые сейчас стали крутыми оппозиционерами, и частично «яблочников». Перевес был лишь в три десятка голосов!
– А сейчас кто продавливает отмену накопительного элемента?
– Мы, «Справедливая Россия», боролись за это более 10 лет. Сейчас за это выступили ПРФ и Минтруд, социальный вице-премьер Ольга Голодец. Пусть оставляя два процента, но тем не менее они это предложили и при нашей поддержке добились результата.
– Но та же Национальная лига управляющих уверяет, что сокращение отчислений на накопительную часть пенсии «лишит экономику значительного инвестиционного ресурса», а уж полная отмена вообще станет бедой…
– Да за ежегодные почти 600 миллиардов можно организовать «группу авторитетных математиков», которые через разные хитрые «современные теории» докажут, что дважды два – пять. Целые математические школы по этому поводу будут выступать!
– Первостепенная задача, которую ставят авторы реформы, – довести коэффициент замещения утраченного заработка до 40 процентов. Как менялся этот показатель в последнее 20-летие?
– В СССР он и был около 40 процентов по отношению к средней зарплате и даже выше в отдельные периоды. Да и в 1990-е коэффициент замещения был близок к этой отметке. Да, в реальном выражении пенсии в 1990-е годы были маленькими, но по отношению к зарплате они находились на уровне 38–39 процентов. Просто экономическая ситуация была чрезвычайно плохая. Пенсии заметно снизились после 1998 года и потом должным образом не повышались, хотя возможности были. Самого низкого уровня коэффициент замещения достиг в 2007 году – 22,7 процента. Это как раз стало следствием реформы 2002 года с установлением обязательного накопительного элемента. Вот и пришлось в 2008 году проводить ту же валоризацию. Казалось бы, в мире бушует кризис, а в России пенсии повышают. С чего бы? Да просто практически все пенсии скатились до уровня много ниже прожиточного минимума. С начала века коэффициент лишь один раз скакнул на один месяц до 38 процентов в январе 2010 года и с тех пор все время снижается. Если мы это сделаем для всех категорий граждан, то в среднем коэффициент замещения будет даже выше 40 процентов. Ведь сейчас по высокооплачиваемым и даже среднеоплачиваемым категориям он составляет 10–20 процентов.
– Как вы думаете, на какие меры, предложенные авторами стратегии, в итоге согласится руководство страны, а какие отправятся в корзину?
– Сложно сказать. Думаю, главное – поддержать отмену накопительного элемента. Часть освободившихся средств было бы целесообразно пустить на повышение пенсий и решение реально имеющихся проблем, как, например, неучет страховых периодов, неучет заработка и так далее. Дополнительный тариф для работодателей на досрочные пенсии для занятых на вредном и опасном производстве, на мой взгляд, не должен быть таким большим. И вводиться он должен не под списки профессий, а под аттестованные рабочие места.
Беседовала Анна Кострова
