«Давай Высоцкого!»
Воспоминания о четырёх концертах Владимира Семёновича в ленинградском клубе «Восток»
Ленинградские адреса Владимира Высоцкого – это и сценические площадки, на которых гастролировал Московский театр драмы и комедии на Таганке, это и киностудия «Ленфильм» («713-й просит посадку», «Интервенция», «Плохой хороший человек», «Единственная»), сцены НИИ и заводских клубов… Особняком в этом списке – клуб самодеятельной песни «Восток». Он находился в Доме культуры работников пищевой промышленности на улице Правды, где Владимир Семёнович пел четырежды…
Первый концерт. «Кончайте говорильню!»
Выступить Владимира Высоцкого в клубе «Восток» уговаривали долго, он обещал, да всё не находилось времени. И всё же выступление состоялось 18 января 1967 года.
Тогда ещё Высоцкому одному было не вытянуть концерт, и активисты клуба стали предлагать составить ему компанию своим, питерским, бардам. Отказывались все:
– Что? Я с Высоцким?! Нет уж, извините...
Согласился только Вихорев. Валентин Вихорев, замечательный бард, поэт-лирик, но его почти не слушали, поскольку «собрались на Высоцкого». Владимир Семёнович, выйдя на сцену, взял на гитаре несколько аккордов и категорично заявил:
– Так, ну я лирических песен не пою!
Зал отреагировал оживлением, смехом и аплодисментами. Высоцкий сразу перешёл к делу:
– Я начну с военных песен. «На братских могилах не ставят крестов...»
Исполнив «военный цикл», он перешёл к «условно» студенческим, «спортивным».
– Этим летом мне довелось сниматься в фильме, который называется «Вертикаль», – рассказывал он в перерывах между песнями. – Впервые в жизни я был в горах, два месяца, там я познакомился с альпинистами, которые работали у нас на картине, они произвели на меня грандиозное впечатление. Внизу мы таких людей не встречаем – они и сами внизу не такие, как в горах. Там не на что надеяться, кроме как на себя, своих друзей... Я написал для этого фильма несколько песен... Альпинизм я не считаю спортом, это довольно жёсткая профессия. А если это и спорт, то соревнования в нём ни к чему – они ни к чему хорошему не приводят. Альпинизм не для установления рекордов, а для самоутверждения. На моих глазах были и трагичные случаи. Я попытался всё это выразить в песнях...
Один из ведущих вечера, филолог Юрий Андреев, попросил рассказать, как Владимир Семёнович «заболел этой болезнью» – самодеятельной песней.
– Я первую песню свою написал в Ленинграде, здесь, пять лет тому назад. Ехал однажды в автобусе и увидел впереди себя – это летом было – человека, у него была распахнута рубаха, и на груди – татуировка: женщина нарисована была, красивая женщина, и внизу было написано: «Люба, я тебя не забуду!» Я написал песню, которая называется «Татуировка», но, правда, вместо Любы для рифмы поставил: Валя. Тогда я учился играть на гитаре, а чужие песни на гитаре трудно разучивать. Я стал свои писать. Вот так потихонечку дошёл до этой жизни.
Юрий Андреев:
– Поскольку ты очень хорошо знаешь и свои песни, и другие такого же рода, видится ли тебе какое-то различие, и какое по сравнению с профессиональными и эстрадными песнями?
Владимир Высоцкий:
– Колоссальное различие! Все наши песни, которые мы поём, самодеятельные. В них слушается прежде всего текст, воспринимается содержание. В большинстве эстрадных песен – я не хочу охаивать всё – не воспринимаешь текст, они не несут информации, если можно так сказать. Ну, например, песня «Я случайно забежал за поворот...». Это же просто кошмар! Хотя у неё хорошая мелодия. Там «на тебе сошёлся клином белый свет» повторяется пять раз, и – два автора текста! Почему-то многие считают, что профессионалы... это – профессионалы, это всё-таки лучше, надёжнее.
Исполнив «Парус», Владимир Высоцкий зачитывает записку, послужившую толчком к дискуссии: «Я не буду касаться остальных, которые здесь исполнялись, песен, но мне кажется, что песня «Скалолазка» с ритмом и мелодией чисто блатного, я не боюсь этого слова, уклона. Вот интересно, что думают остальные о песнях Высоцкого».
Юрий Андреев попросил желающих высказываться:
– Итак, вперёд, отважные!
Первым «отважным» оказался Владимир Фрумкин, соведущий Андреева:
– Друзья! Очевидно, в ответ на записку, зачитанную Владимиром Высоцким, пришла другая: «Когда мы слушаем песни Владимира Высоцкого, то в них мы слышим не блатной фольклор, а большое, глубокое и очень... – подчёркнуто слово! – социальное содержание!»
Поднявшийся на сцену инженер Гинзбург категорично заявил, что «профессиональные композиторы отомрут сами собой, и не нужно им помогать в этом». Гинзбург был краток:
– И вообще, давайте не философствовать, давайте петь.
Юрий Андреев:
– Гинзбург упрощённо представляет себе нашу задачу, говоря: не будем философствовать! Самодеятельная песня – явление такое сложное, что если бы вокруг него правильно не философствовать, то вы сейчас в этом зале этих песен не слышали бы. В Москве, к сожалению, и сейчас их не слышат.
Владимир Высоцкий:
– Очень хорошо, что много всевозможных мыслей, и хорошо, что «давайте петь!». В ответ же на то, что «блатное или не блатное», скажу вот что. Сам я никогда не имел отношения к лагерям, и срока у меня не было. Почему-то пишется так. Если вы считаете, что «Скалолазка» – блатная (песня. – Прим. авт.), ну, бог с ней, пускай она будет блатная. Значит, вы просто не знаете блатных песен! А мелодии у меня нарочито примитивные. Если вы обратили внимание, сложных мелодий у меня нет, потому что я не композитор...
В большинстве своём в записках были просьбы спеть ту или иную песню («Нинку», «Серебряные струны», «Уж «Штрафные батальоны» обязательно! Всё-таки первое выступление в Ленинграде, и кто знает, как будет дальше... Независимо от инструкций – «плевать на это, очень хочется»). Но были и упрёки: «Кто это покрепче, чем вдовы? Вы, явно, со вдовами не знакомы, особенно с соотечественницами!..» Высоцкого поддерживали: «А что криминального в термине «блатной»? Почему вообще нужно бояться этого термина, по крайней мере в применении к песне? Был бы талант!» «Володя! Кому-то ваши песни показались блатными. Покажите им, что такое блатные песни, для сравнения. Они, наверное, никогда не слышали». «Когда мы слушаем песни Высоцкого, то в них слышим не блатной диалог, а большое, глубокое и очень актуальное содержание». «Ничего блатного в «Скалолазке» я не вижу. А человек, написавший записку... Ему здесь делать нечего!» Или ещё: «Думаю, что писал «псих», отставший от песен электричек лет на десять...» «Володя! Ваши песни, особенно о войне, просто прекрасны. Спасибо вам». «Может быть, послушаем Высоцкого, а потом будем дискутировать? Ещё неизвестно, когда он будет в Ленинграде выступать! Не тяните время!» «Кончайте говорильню! Она никому не нужна – пускай поёт Высоцкий!» И Высоцкий пел.
По окончании концерта Владимир Высоцкий по приглашению организаторов концерта спустился в кафе «Восток», где актив клуба устроил ему благодарственное застолье. Высоцкий очень тепло отозвался об оказанном ему приёме. Пожелал клубу дальнейших успехов и обещал ещё приехать и привезти новые песни.
В документальный фильм «Срочно требуется песня!» вошёл фрагмент выступления Владимир Высоцкого в «Востоке» 18 января 1967 года, где он исполняет «Парус» и высказывает своё мнение об уровне профессиональной эстрадной песни.
Второй концерт. «Высоцкого можете слушать дома!»
3 октября того же 1967 года Владимир Высоцкий прибыл в Ленинград на съёмки в кинофильме «Интервенция». Активист клуба фотограф Галина Дроздецкая, местом работы которой была киностудия «Ленфильм», уговорила его ещё раз выступить в «Востоке». Для этого пришлось в спешном порядке отменять плановый концерт клуба джазовых музыкантов.
Инструктор массового отдела Дворца культуры работников пищевой промышленности Людмила Лашкова вновь бросилась обзванивать бардов, кто бы смог составить компанию Высоцкому. История повторилась… Согласились двое: ленинградец Валериан Сачковский и москвич Владимир Туриянский – он днём раньше участвовал в концерте в «Востоке».
До восьми вечера в зале демонстрировался кинофильм. Сцену к концерту пришлось готовить второпях. Стали проверять аппаратуру – усилитель микрофонов не работает! Концерт задерживался – зрители стали волноваться: а состоится ли он вообще? Усилитель заменили, но, как оказалось, новый страшно искажал звук. Испортилось настроение и у Высоцкого. Концерт начали только в девять вечера. Высоцкий поинтересовался:
– Не слышно? Я спою вам сегодня несколько новых песен, которые написал с тех пор, как мы виделись в последний раз, и несколько старых. Песни пишутся не каждый день. Если каждый день писать по песне, то можно было бы приезжать раз в месяц с творческим отчётом. Двухчасовым. К сожалению, это не так. Песни пишутся трудно и долго. В фильм «Война под крышами» Минской киностудии я написал две песни, которые сейчас вам покажу. Спою и песни из кинофильма «Интервенция», снимаемого на «Ленфильме». Всё слышно? Или плохо? И что, ничего сделать нельзя? Может быть, чего-нибудь ввинтить?.. Тогда я начну. Фонит жутко!
Высоцкий исполнил «Песню о новом времени». Аппаратура продолжала барахлить.
– Ну, так невозможно, по-моему, да?.. Есть предложение сменить аппаратуру. Это займёт минут десять. Но зато уж слушать так слушать.
Аппаратуру, полный комплект, позаимствовали у «джазистов».
– Теперь продолжим. Слышно хорошо? Ещё одна песня «Небо этого дня – ясное...».
Неприятности продолжались. У Высоцкого на гитаре лопнула струна. Валерий Сачковский предложил свою гитару. Она не «подошла под голос». Перестроить её оказалось невозможно, поскольку был сорван колок. Принесли откуда-то ещё одну гитару – низко настроена! Высоцкий попробовал «подстроиться» под гитару – петь «не своим голосом», но «терялась мощь». Настроение у Высоцкого испортилось окончательно. И всё же он спел ещё и «Спасите наши души»:
– Это совсем новая песня. Я её пел на аудитории один раз и то случайно. Это тоже песня беспокойства – вроде «Паруса».
Заметив (перед началом концерта) приготовленные магнитофоны, Высоцкий сказал, что будет петь не все песни, которые наметил, а совсем другие и в меньшем количестве, так как «магнитофонщики» его раззвонили по всему Союзу»:
– Я после того как был здесь, в этом клубе, в Ленинграде бывал и пел в разных местах. И всё это записывалось на магнитофон, и вы все, наверное, знаете. Поёшь, а в зале за тобой повторяют. Поэтому я в растерянности: что петь? Я всё стараюсь что-то припомнить из нового – не вспоминается...
В общей сложности Владимир Высоцкий исполнил 12 песен, вежливо поблагодарил слушателей и ушёл за кулисы. Объявили перерыв. На вопрос из зала, будет ли петь Высоцкий после перерыва, устроители уклончиво ответили, что будет... продолжение. Второе отделение началось со странного объявления: выступят ленинградец и москвич. Зал терпеливо выслушал ленинградца Валерия Сачковского – у зрителей ещё была надежда, что москвичом окажется Владимир Высоцкий, но им оказался Владимир… Туриянский. К концу второй его песни зал наполовину опустел. Кто-то крикнул:
– Давай Высоцкого!
Туриянский обиделся:
– Высоцкого можете слушать дома!
Зрители продолжали покидать зал.
Владимир Туриянский не сдержался:
– Спасибо за внимание! – и ушёл со сцены.
Третий концерт. «Одна из самых лучших аудиторий – у вас»
Полтора месяца спустя – 20 декабря 1967 года – Владимир Высоцкий вновь в «Востоке». Наталия Смирнова вспоминала:
– Мы с Галей Дроздецкой уговаривали Володю целый день. Не соглашался, памятуя о плохой аппаратуре в прошлый раз.
Высоцкого встретили нескончаемыми аплодисментами, восторженными выкриками из зала.
– Я прямо-таки не знаю, что делать в связи с таким приёмом!
Владимир Семёнович подогнал под свой рост микрофон, подстроил гитару: «Слышно, нет? Ну, хорошо. Вы знаете, мне становится всё труднее и труднее выступать, потому что почти все тексты (песен. – Прим. авт.) известны людям. Я иногда смотрю в зал и вижу, как люди шевелят губами – подпевают! Так что уж не взыщите – песни пишутся не каждую ночь. Иногда очень долго ничего не происходит. Вот сейчас у меня был период такого творческого безделья. Вернее, я что-то делал, но всё было в корзину...
После первой же песни – «Песни о новом времени» – Высоцкий извинился:
– Гитару принесли с мороза. Я её чуть-чуть подстрою – потерпите. Я сегодня даже не думал быть здесь.
«Песне о вещей Кассандре» предшествовал довольно пространный экскурс в историю Древней Греции, а «Песне о вещем Олеге» – в историю Древней Руси. Высоцкий ошибся, назвав годом «принятия христианства на Руси» – 911-й.
Под занавес Владимир Высоцкий «оттаял» полностью: вновь решился на «Спасите наши души»:
– Я спою... Попробую... У меня очень плохо с глоткой. Я попробую спеть песню, которая называется «Спасите наши души, или Песня о подводной лодке», но не знаю, что из этого выйдет. Попить нету? («Попить» не нашлось. – Прим. авт.) Ну, ладно. – И запел: «Уходим под воду...»
Владимир Высоцкий:
– У меня ещё от прошлого раза осталось ощущение, что одна из самых лучших аудиторий – у вас. Я очень благодарен за приём. Постараюсь сделать через некоторое время серию песен. Теперь я полгода не буду петь ни одной новой песни, а то они растворяются и очень быстро размножаются… А потом уж – обоймой! Обещаю, что это (всё? – Прим. авт.) выстрелит у вас здесь.
Четвёртый концерт. «Обижусь и не буду петь!»
28 февраля 1973 года большой зал Дворца культуры работников пищевой промышленности вновь был переполнен – «Восток» в очередной и, как оказалось, в последний раз в своих стенах принимал Высоцкого.
Владимира Семёновича ждали долго. На сцене не было никого, даже ведущего, и никто не спешил объяснить собравшимся сложившуюся ситуацию. Наконец на сцену вышел мужчина:
– Володя задерживается.
Мужчина предложил вниманию слушателей рассказ о работе киностудии «Ленфильм» и «о её планах на будущее». Рассказывал, пока собравшимся на Высоцкого, не надоело. Посыпались вопросы:
– Почему «Интервенция» не вышла на экраны?
– Да просто так, не вышла...
– Женат ли Высоцкий на Марине Влади?
– Вообще-то это его личное дело, но, по-видимому, женат.
Подобные ответы удовлетворить слушателей не могли.
– А вы кто такой будете?
– Ну как кто? Можете записать: завпроизводством Белопольский.
Появился Владимир Высоцкий:
– Извините за вынужденную задержку. Как говорится, с корабля на бал! То есть с работы на работу. Я так понимаю, что в общем вы пришли за песнями, но, если у зала есть вопросы ко мне, я с удовольствием на них отвечу в конце. Хорошо, если это будут вопросы не о личной жизни, а творческого характера. Чтобы предвосхитить некоторые из них, я кое-что скажу сам. В вашем клубе я давно не был. Здесь я начинал, но с тех пор много воды утекло.
Высоцкий коротко рассказал о премьерах театра, о своих новых ролях в кино:
– За последний год я снялся в двух картинах. Одна из них – «Четвёртый» по пьесе Константина Симонова, режиссёр Александр Столпер. Вторая – по чеховской «Дуэли». Она будет называться «Плохой хороший человек». В этих картинах я не пою. До этого как-то так получалось: что ни фильм, так я обязательно должен петь. Последний – неоднократно обруганный в печати – «Опасные гастроли», там я в этом смысле процветал. Сейчас решили: хватит, пора серьёзным делом заниматься! Но, думаю, если попадётся что-то подходящее, куда можно будет написать песни и самому их исполнить, я с удовольствием соглашусь.
После исполнения «Разведки боем» Владимир Семёнович предложил, как делал очень часто:
– Давайте договоримся: аплодировать не нужно, тогда у нас получится что-то вроде спектакля, а не концерта – оркестра-то у меня нет. Так что вы просто сидите и отдыхайте, а я буду работать. Я и по лицам пойму, нравится или нет, а если надо, буду по ходу менять репертуар.
Аплодисменты не прекращались. Они не прозвучали только после песни «Он не вернулся из боя». Высоцкий объявил «Честь шахматной короны» – и вновь аплодисменты. Владимир Семёнович упрекнул зал:
– Напрасно вы это делаете. Потому что я тогда начинаю понимать, что военные песни вас не интересуют, а интересуют смешные. Обижусь и не буду петь.
«Честь шахматной короны» – песня «двухсерийная». Исполнил первую серию, а во время исполнения второй в зале произошёл неприятный инцидент.
Вопреки категорическому запрещению заместителя директора Дворца культуры Валентины Войналович записывать концерт на магнитофоны и фотографировать во время концерта, один фотолюбитель вышел в проход, приблизился к сцене и защёлкал затвором фотоаппарата. Появился милиционер и стал фотографа выводить из зала. На словах: «Вижу он нацеливает вилку...» – Высоцкий оборвал песню:
– Товарищ старшина, лучше потом, ладно? Я закончу, сядьте пока.
Милиционер не внял его просьбе. Когда за ними, за милиционером и нарушителем, закрылась дверь, прозвучали аплодисменты. Высоцкий всё не мог успокоиться:
– Вот, пожалуйста – милиционер взял и нарушил порядок! Такой... порядок!
– Не обращайте внимания! – кричали из зала.
– Я и не обращаю. Нет, просто... ну зачем же? Я работаю, а он кого-то арестовывает! Зачем?.. (В зале шум не прекращался.) Так, на чём я остановился?..
И под аплодисменты Высоцкий допел вторую «серию» – «Игру». И больше петь не стал. Перешёл к поступившим в его адрес запискам. И поспешил свернуть концерт:
– Ещё я вам хотел сказать: спасибо! Я здесь начинал, и для меня очень дорогое место эта сцена.
Владимир Желтов, редактор отдела культуры «НВ»
