«Мы не интересны миру»

Знаменитый режиссёр Вадим Абдрашитов считает, что лучшие российские фильмы не хуже лучших американских, но…

За свою 30-летнюю кинодеятельность он снял всего 11 картин. Но первая же дипломная работа во ВГИКе фильм «Остановите Потапова!» принесла молодому режиссёру широкую известность, а благодаря «Параду планет» Вадим Абдрашитов был зачислен в классики. И вообще нет ни одной картины, которая не удостоилась бы фестивального приза. В «наградном списке» режиссёра и «Ника», и «Серебряный медведь», и «Золотой орёл», и «Золотой овен», и премия Альфреда Бауэра, и золотая медаль Венецианского кинофестиваля.

– Вадим Юсупович, неужели вы сняли свой последний фильм в 2003 году?

– Да, это так. Я снял «Магнитные бури», в котором вывел главными персонажами влюблённую пару молодых людей, которые оказываются песчинками, втянутыми в вихри жестокой бури передела собственности на заводе, на котором работают. Меня в течение моей жизни привлекали реалии наших дней.

– И вы всегда поднимали темы современности на какую-то иную высоту. И всегда долго искали сценарий, насколько я знаю. В этом и есть разгадка, почему десять лет прошло, а вы ничего не сняли?

– Это только часть трудностей – найти достойный сценарий. Я потратил много времени на доставание денег для одной очень дорогостоящей затеи. Мне казалось, что моего авторитета и влияния хватит. Но, по всей видимости, не хватило. И я занялся и сейчас занимаюсь добыванием денег для более скромного по финансовым затратам замысла. Скажу больше – сегодня я сижу на двух проектах.

– Расскажете?

– Это экранизации. Будет затронуто много временных, исторических пластов. Но поскольку оба замысла связаны с литературной основой ныне пишущих людей, достаточно ещё молодых, я не могу сейчас назвать их имена, так как есть всё-таки опасение: вдруг не получится, что-то не срастётся?

– Если не снимаете кино, то что сегодня занимает вашу жизнь?

– Дел много. Я руковожу одной из студий концерна «Мосфильм». Не все знают, что концерн представляет собой совокупность десяти студий. Одна из них «Арк-фильм», выросшая из того самого творческого объединения, которое в своё время основали Михаил Ромм и Юлий Райзман. Объединение называлось раньше «Товарищ». И основная моя забота как руководителя мосфильмовской студии – что-то производить, выдавать на-гора. Второе моё занятие – преподавание во ВГИКе. И третье, самое неприятное, – хождение по коридорам власти с целью найти денег на картину.

– Сколько процентов даёте на удачу, что вам удастся найти деньги?

– Дело всё в том, что очень велика неуверенность в завтрашнем дне. Только что-то успеваешь наладить, с кем-то решить вопрос, как меняется киноначальник. Потом меняется вся структура финансирования кинематографа. Только освоишь эту структуру, как власть говорит: «Как-то плохо работает эта структура…» Раз в месяц что-то обязательно происходит, меняются подходы. И получается сизифов труд. Опять этот валун несётся вниз по воле некомпетентных людей – выражусь мягко.

– Скромные финансы на картину – это сколько, по вашим меркам?

– Если режиссёр берётся за современный материал, показывает провинциальную жизнь, где не предполагается дорогих костюмов и дорогих павильонов, то требуется 2–2,5 миллиона долларов. А государство по всем законам не может выдать больше миллиона. Оставшиеся полтора приходится искать.

– Сегодня есть новые подходы к финансированию. Режиссёр со съёмочной группой вкладывают свои личные деньги с той целью, чтобы потом отбить их в прокате. То есть выступают сопродюсерами, и тогда общая ответственность за то, что происходит на площадке, возрастает.

– О, это уже не для меня. Надо быть очень рисковым человеком, быть уверенным в успехе будущего проката. Если это у кого-то получается, я только рад.

– Вы можете констатировать, как немалое число ваших коллег, что в России эпоха кино закончилась?

– Нет, я в таком виде этого не наблюдаю, не чувствую. Процесс идёт, но совсем по-новому, через авторское, фестивальное кино. Недавно я порадовался двум очень хорошим, сильным картинам — и в этом признак того, что молодые художники всё-таки появляются и они могут заявлять о себе. Я говорю о драме Николая Хомерики «Сердце-бумеранг», где главный персонаж – рабочий метро, который в любую минуту может умереть. Я отметил и фильм Серёжи Лобана «Шапито-шоу». Несмотря на лёгкость формы, это очень серьёзное кино, это сущностная картина. Я смотрел эти фильмы, радовался: ну хорошо, слава богу, жизнь продолжается.

– Вас привлекает свежесть взгляда молодых режиссёров? Симпатична некая балаганность?

– Меня привлекает талант. Эти картины талантливо сделаны. В абсолютно разных формах, в разных интонациях, но мне, как зрителю, это доставляет истинную радость.

– Один из самых наших успешных кинопродюсеров Сергей Сельянов считает, что российские сценарии сильно проигрывают в сравнении с американскими, они неконкурентоспособны. Поэтому он намерен больше внимания уделять голливудским сценариям. Что же делать российским авторам? Вы согласны, что такой тенденции надо придерживаться?

– Наверное, Сельянову в каком-то смысле виднее. Но с тем, что голливудские сценаристы чрезвычайно профессиональны, и не поспоришь. Так сложилось исторически, так сложилась работа студий с авторами, что сценарии американские действительно очень выверены, точно бьют в цель зрительского внимания и восприятия. Но не надо забывать, что из ста написанных сценариев только два-три идут в работу. Студии не жалеют денег на гонорары. Есть финансовая возможность отсева. У нас такой возможности нет. Это одна из причин нашей неконкурентоспособности. Другая причина более сложная, мне кажется. Всё, что произошло в истории современной России, ну никак не способствует ренессансу литературы, драматургии, театра, живописи.

– То, что наши картины выдвигаются на «Оскар» и не берут ничего, это, на ваш взгляд, зависит от того, что к российскому кино в мире довольно прохладное отношение, или действительно они неконкурентоспособны?

– Ну почему же, наши лучшие картины не хуже лучших американских картин. Равно как наши худшие картины не хуже худших голливудских фильмов. Но вот среднюю часть – мейнстрим – американцы, конечно, делают более профессионально. Мы не можем здесь с ними тягаться по той причине хотя бы, что за копейки качественный мейнстрим не снимешь как ни старайся. Что касается общего интереса к российскому кинематографу, то благодаря общеисторическим причинам Россия не интересна миру. Соответственно, не интересно и её искусство.

– Получается, нас в мире продвигает ну хотя бы та же группа Pussy Riot? Об этих нашкодивших девчонках говорят во всём мире!

– Да, именно так, такую фазу мы переживаем.

– Что вы думаете о «Ленфильме», о его настоящем и будущем?

– Так получилось, что сам я ничего не снимал на «Ленфильме». Но я обожаю Ленинград — Петербург. Я тут жил ещё ребёнком. Этот город продолжает меня очаровывать. Может быть, когда-нибудь и доведётся здесь что-то снять. Но для этого нужна литературная основа, которая бы оправдала работу здесь, на этих улицах, в живых декорациях. Здесь снимали кино мои товарищи, друзья, коллеги. И я очень болею за «Ленфильм», за нынешнее его состояние. На месте нового руководства рубить узлы я бы не стал и порывать какие-то прежние связи, всё делать совсем по-новому – тоже. Здесь нужна деликатность, потому что «Ленфильм» не просто производственная база, а некое духовное пространство, студия, которая обеспечила себе достойное место в отечественной культуре. К этому надо относиться очень бережно. Важнее не доходы считать, а не растерять талантливых режиссёров и операторов.

 

досье «нв»

Вадим Абдрашитов – народный артист России, лауреат Государственных премий СССР и России, вице-президент Российской академии кинематографических искусств «Ника», член жюри премии «Триумф», член Союза кинематографистов России, профессор ВГИКа. Им сняты картины «Слово для защиты», «Поворот», «Охота на лис», «Парад планет», «Плюмбум, или Опасная игра», «Слуга», «Армавир» и другие.

Беседовала Елена Добрякова