Кино из собственной жизни
О чём бы ни снимал Пётр Тодоровский свои фильмы, у него всегда получалось про любовь
В воскресенье будет девять дней, как не стало Петра Тодоровского, режиссёра, сценариста, музыканта, который делал хорошее честное кино. Каким он был? На этот вопрос в полной мере отвечают его фильмы – все они сотканы из его жизни. Точь-в-точь как пел друг Тодоровского Булат Окуджава: «И из собственной судьбы я выдёргивал по нитке…»
1965 год. «Верность»
Герою фильма он дал имя своего друга Юры Никитина, детдомовца («замечательный парень, он был лучше всех нас»), с которым были в Саратовском военно-пехотном училище и вместе попали на фронт.
– Нас поселили в недостроенные казармы, стены внутри были покрыты инеем, – вспоминал Тодоровский. – Спали на нарах бок о бок, втроём. Сверху одеял на нас накидывали шинельки… Но мы привыкли. В молодости легко быть счастливым. Вскоре у каждого появилась любимая девочка – целовались через прутья ограды...
Взвод Тодоровского за месяц до выпуска отправили заготавливать дрова для штаба округа. Когда курсанты вернулись, в училище остались только преподаватели – всех выпускников бросили на Курскую дугу, в живых почти никого не осталось. А тех, кто был на лесозаготовках, оставили ещё на один срок. Повезло…
На фронт Пётр Тодоровский попал в 44-м. Ему было девятнадцать лет.
Когда «Верность» показывали на Венецианском кинофестивале, в одной из сцен весь зал вдруг стал аплодировать. Это был эпизод, когда курсант (актёр Владимир Четвериков) танцует с Зоей (Галина Польских). В последний момент девушка забыла надеть выходные туфли. Так и танцует в тапочках.
А настоящий Юрка Никитин погиб в Берлине от пули снайпера.
1983 год. «Военно-полевой роман»
В один зимний промозглый день студент ВГИКа Тодоровский услышал возле ЦУМа знакомый женский голос.
– У стены универмага в телогрейке, в перчатках без пальцев продавала пирожки возлюбленная нашего комбата, – отвечал режиссёр на вопрос, откуда сценарий. – Рядом с ней была замотанная платком девочка.
На войне эту женщину – «фронтовую королеву» молодой лейтенант видел всего раз, мельком: она выглянула из землянки комбата. Запомнилось, что в землянке играл патефон. Так появился сценарий одного из самых пронзительных фильмов о любви.
Надо сказать, что актрисы сниматься у Тодоровского обожали. Все. Бытовало мнение, что в его фильмах женские роли обязательно берут призы на фестивалях (например, Инна Чурикова, Наталья Андрейченко, Людмила Гурченко, Елена Яковлева, Ирина Розанова). Так что за глаза Тодоровского называли «дамский угодник»…
В «Военно-полевом романе» есть сцена, когда Вера (Инна Чурикова) застала своего мужа (Николай Бурляев) с Любой (Наталья Андрейченко). Всем всё понятно, но герои боятся в этом признаться.
– Снимали, дошли до этой сцены. Я думаю, что ж он может на это сказать? – делился Пётр Ефимович. – Съёмки на нервах все были, Чуриковой надо было на спектакль бежать. Да и с площадки могут попросить в любую минуту – мы пристроились на каком-то крылечке, не спрашивая. И вдруг в голову приходит, я не знаю откуда… Я говорю второму режиссёру – постучите там и попросите пару яблок. И – Коле Бурляеву: «Достанешь яблоко из кармана и откусишь, сколько сможешь». Потом я понял – только так можно было снять этот эпизод. Если кто-то спросит, откуда пришли эти яблоки, я не знаю. Это боженька. Интуиция, спасение какое-то. Может, я это видел в жизни?
«Военно-полевой роман» – один из немногих советских фильмов, которые были номинированы на премию «Оскар».
1989 год. «Интердевочка»
Поначалу Пётр Ефимович хотел отказаться от сценария. Ну совсем не его материал! Что он знал об этом мире? Проститутку видел один раз, в Москве, возле гостиницы «Националь» – с большими достоинствами, в короткой юбке. Она засекла интересного одинокого мужчину и двинулась ему навстречу. Режиссёр запомнил, что рядом оказалась пожилая женщина, которая сказала: «Вот енту сразу возьмуть!»
– Вот и весь мой опыт, – смеялся режиссёр. – Я рассказал о своих планах журналисту из «Советского экрана», и пошли письма со всей страны. Девочки слали свои фотографии во всех ракурсах и писали: «Я прошла эту жизнь! Только я могу сыграть эту роль!» С некоторыми из них я перед съёмками поговорил – чтобы лучше себе представлять их жизнь. Решил, что буду снимать фильм о молодой женщине, которая хороша собой, но не может реализовать себя в этой стране.
В Стокгольме, на съёмках второй части картины, Тодоровский познакомился с теми, кто «вышел замуж в Швецию». Выяснилось, например, что шведы, которые строили в Питере гостиницу «Прибалтийская», вывезли около ста наших девушек. Через несколько лет сохранилось меньше двух десятков тех семей…
Сценарий разительно отличался от повести – в нём появились новые сюжетные линии, глубже характеры, острее трагедия. В конце фильма, по замыслу Тодоровского, Танька должна была стоять под дождём на обочине дороги: и здесь ей нечего делать, и назад дороги нет.
– Но тут все упёрлись – и руководство, и Кунин – нет, жизнь должна её наказать! Ну, думаю, чёрт с вами. Буду я ещё спорить из-за картины, которую не считаю своей программной! – вспоминал Тодоровский.
Фильм получился скандальный – язвы общества, заграничная жизнь. К тому же режиссёр с именем, фронтовик осмелился показать половой акт! Но картина стала абсолютным лидером проката, её показали в Германии, Канаде, Южной Корее, Японии…
1992 год. «Анкор, ещё анкор!»
В этом фильме изображены Песочные военные лагеря, в которых режиссёр провёл несколько лет после войны.
– Из досуга – танцы в полушубках. Все на виду, – вспоминал Тодоровский. – Среди лейтенантов пошли разговоры, что командир полка привёз с собой с фронта потрясающе красивую жену. Мы её не видели даже ни разу – она жила в доме полковника, как золотая птичка в клетке. К ним приходил начальник артиллерии полка с женой, и по вечерам они играли в карты.
Перечитав «Поединок» Куприна, Тодоровский придумал историю о лейтенанте, который влюбился в молодую жену полковника.
Всё, всё в этом фильме – настоящее. Полковник (его фамилия по жизни была Винокуров, в фильме – Виноградов), командир роты Лиховол, писавший письма своим женщинам, был взят из военно-пехотного училища. «А что, если Крюкова жива и увидит фильм, какой скандал будет?!» — ужаснулся после премьеры журналист Юрий Григорьев, с которым режиссёр вместе служил. Прототип героини Елены Яковлевой мадам Крюкова весьма своеобразно двигала мужа по служебной лестнице…
И, конечно, лейтенант Полетаев (Евгений Миронов) – это сам Тодоровский. Он тоже бил чечётку и играл на трофейном аккордеоне. Тот инструмент до сих пор хранится, только меха порвались.
Фильм, который потом признали лучшим фильмом года, удивил. Отзывы были восторженные и категорически отрицательные типа: «Ты замарал честь Советской армии».
– Почему они решили, что фильм об армии, – недоумевал режиссёр. – Ведь я снимал о любви!
2008 год. «Риорита»
К военной теме режиссёр возвращался всё время. В этом кино он показал войну, которую не показывали даже в перестроечные годы. Рабочее название картины – «На память о пережитых страхах». Это надпись на фронтовой фотографии, которую сделал сержант Пичугов. Его фамилия дана главным героям картины – отцу и трём его сыновьям.
– В отличие от всех моих прежних работ эта – очень жестокая, – делился режиссёр планами. – У меня почти нет плохих или хороших героев. А в этом сценарии главный герой – сволочь, бандит, выкормыш советской власти. И это рассказ о семье, которая погибла не от войны, а от рук этого человека.
Как всегда, в картине вся война – подлинная. Сцена, например, когда снимают с убитого шинель. В пути на фронт младший лейтенант Тодоровский свою шинель, как он вспоминал, «съел» – выменял на продовольствие. И после первого боя ему пришлось тяжко. Трясло всего – от ужаса и от холода. Помог Пичугов.
– Он подвёл меня к убитому – его голова склонилась на сложенные кулаки, – вспоминал Тодоровский. – Мы его с трудом вытащили: оказался двухметрового роста мужик. Еле-еле стянули с него шинель – совсем новую, английскую. Сержант ножом соскоблил запёкшуюся на спине кровь и сказал: «Носите на здоровье!» Я надел. Полы – до земли, длиннющие рукава. В этой шинели я дошёл до Вислы, пока однажды меня не увидел командир полка: «Что за чучело?!» И мне выдали шинель советского образца. Было такое поверье, что если носишь вещи с убитого, то обязательно погибнешь, но ранило и контузило меня уже в новой шинели. А в той – ничего…
Фильм отвечает на такой «неполиткорректный» вопрос: почему в той войне было столько жертв? Можно ли было избежать их? Как получилось, что свои убивали своих?..
На премьере зал приветствовал режиссёра стоя.
И, кстати, всё время, пока Петра не было дома, мать держала под навесом маленькую плошку, в которой горел огонь (масло и пакля) днём и ночью. Женщина не дала пламени погаснуть ни разу, пока младший сын не вернулся с войны.
воспоминания
Лариса Малеванная: «От счастья дар речи потеряла…»
– Однажды раздался звонок. «Лариса Ивановна? Это Тодоровский…» – рассказывает актриса. – Я не поверила своим ушам. Переспросила: «Кто-о?!» Обычно ведь звонят ассистенты... Он предложил роль в «Интердевочке». Я от счастья дар речи потеряла. Поехала на кинопробы, причём в первый день. Мне говорили – зачем? Тех, кого видят в первый день, никогда не берут. Так получилось, что мы вместе пробовались с Леной Яковлевой – сыграли сцену на кухне, когда Таня уезжает, а мать уговаривает её остаться. У Тодоровского было любимое обращение к актрисам: «Девушка», и ничего, что девушке пятьдесят… И тут он говорит: «Знаете, девушки, я никого не буду пробовать больше на ваши роли, вы и будете сниматься».
И когда на «Анкор…» он меня позвал, я была счастлива. Абсолютно.
Я видела много режиссёров. Многие на площадке кричат, когда что-то не получается, ищут виноватых. А у Тодоровского ничего подобного. Всё весело, легко, просто. Он мой любимый режиссёр.
Однажды я услышала на одном из творческих вечеров похвалу, обращённую к одному режиссёру: «Он научил нас мучиться в профессии!» Я подумала – какой ужас. С Тодоровским прочно ассоциировалось противоположное – радость творчества.
Константин Воробьёв: «Он взял меня в соавторы...»
– Меня утвердили на роль Бархатова в фильме «Риорита», – вспоминает актёр. – Когда я шёл на первую встречу с Петром Ефимовичем, очень волновался – живая легенда нашего кинематографа. Но волновался напрасно. Он с первых минут взял меня в соавторы… С ним вместе мы думали, что же это за герой, которого он сам же и создал, – змей-искуситель? Монстр? Что же за явление, как он таким стал. Я говорил ему, что он – сумасшедший, тронутый тем временем. Такие люди встречаются…
Общаться с ним было огромной радостью. Я приезжал на съёмочную площадку и всегда знал, где он находится, даже если не видел его. Вокруг него всегда бурлила жизнь, раздавался смех. Он что-то напевал, сочинял. Пели с ним военные песни. Его режиссёрские замечания приводили в восторг – настолько это было верным, что меня удивляло, как я сам до этого не додумался. Не помню, чтобы он повышал голос… Многие актёры занижали свои ставки – знали, что бюджет картины не сильно велик. Только бы сниматься у него.
Помните фильм «Был месяц май», где он сыграл самого себя, счастливого, выжившего в войне. И сейчас – месяц май. Только без него.
Юрий Шайгарданов: «Весна, май. Звуки скрипки и его гитары...»
– Казалось бы, он такое на войне видел, пережил столько… такого, что должен был озлобиться, – размышляет о режиссёре оператор, который с ним работал. – Или хотя бы ожесточиться, стать нечувствительным к боли. Ничего подобного. Столько положительных эмоций у него было! И как он мог всех зарядить своей энергетикой! Взять хоть эту историю с шинелью, когда он снимал её с убитого. Он рассказывал так, что мы всё себе сразу представляли. Пришлось актёру доску на спину привязать, чтобы он не гнулся, когда его из окопа вытаскивали…
Я был оператором на его последней картине «Риорита». Мы снимали в Белоруссии. Он повторял: «Как я люблю быть на площадке, во время съёмок я живу!» Группе обед объявили. А он не пошёл – говорит, мне нужно набросать новую мелодию, мне нужен скрипач. И они с музыкантами отошли в сторонку. И вот эта картинка у меня осталась: весна, май. Лёгкий ветерок. И звуки скрипки и его гитары.
из жизни режиссёра
• Однажды Марлен Хуциев сказал Тодоровскому: «Давай, пока ты окончательно не опузатился, надень-ка форму и все свои награды, я тебя сниму. Память для сына…» Снял. Через какое-то время Тодоровский получает телеграмму: «Вы утверждены на роль в фильме «Был месяц май». В картине своего друга Тодоровский снимался в той форме и со своими наградами. «Я впервые оказался перед камерой. Изо всех сил старался быть естественным. Это тяжёлая профессия», – говорил он.
•Пётр Тодоровский – талантливый музыкант-самоучка. В детстве научился играть на балалайке. На фронте освоил аккордеон. На гитаре начал играть во время съёмок «Весны на Заречной улице». Когда пришло время записывать музыку к фильму, Марлен Хуциев не стал приглашать профессионального гитариста.
• Полковник, командир Петра Тодоровского в конце войны написал для него рекомендательное письмо в Консерваторию: «Прошу принять лейтенанта Тодоровского в виду таланта последнего…» Лейтенант пришёл в Консерваторию, увидел мальчиков и девочек со скрипками, окончивших музыкальные школы. А он даже нот не знал. И поступать в Консерваторию не стал, подал документы во ВГИК. Эту историю – один в один – он использовал в фильме «По главной улице с оркестром».
• На съёмках «Весны на Заречной улице» Николай Рыбников рассказал, как они разыгрывали друг друга в общежитии. Тодоровский запомнил и впоследствии снял фильм «Какая чудная игра».
•Работая оператором на Одесской киностудии, Тодоровский писал песни, которые понравились студенческому самодеятельному коллективу и особенно – одной девушке, студентке Института инженеров морского транспорта. Через два дня они решили пожениться. Это была классическая любовь с первого взгляда – и на пятьдесят лет. Мира Тодоровская создала продюсерскую компанию, которая сняла почти все фильмы Тодоровского-старшего.
•Свадьбу Тодоровские играли в Ленинграде, где снимался фильм «Никогда» по сценарию Григория Поженяна. Денег совсем не было. Невеста продала свои часы, вся группа сбросилась – мало. И тогда Поженян объявил: «Будем свадьбу играть у моего друга». Дал адрес. В назначенное время группа приехала – стол накрыт. Хозяином небольшой квартиры оказался Александр Володин…
• Как Тодоровский писал музыку, не зная нот? Он наигрывал темы, записывал их на магнитофон и объяснял словами, какие хотел бы слышать инструменты. Потом за дело брался его друг, профессиональный музыкант Игорь Кантюков.
• Фильмы Тодоровского, конечно же, ругали. В советское время заставляли переделывать. «Городской романс», например, беспощадно порезали, а режиссёра обвинили «в мелкотемье». 19 поправок внесли в «Военно-полевой роман» (первая – убрать из картины коммунальные квартиры, это после войны-то!). Продолжали ругать и во времена перестройки. Про «Анкор, ещё анкор!» один известный критик написала: «Типичный соцреализм с половыми органами…»
• Режиссёру картины «Верность» было поставлено условие – снять эпизод присяги, иначе картина не выйдет. После предпросмотра картины на фестивале в Венеции критики писали: пропаганда. За два часа до основного показа Тодоровский взял ножницы, пробрался в будку к киномеханику и этот эпизод вырезал. После просмотра все недоумевали: какой такой сценой возмущались критики?! На следующий день прилетел со своей картиной «Мне двадцать лет» Марлен Хуциев. И после разговора с Тодоровским тоже поднялся к киномеханику и вырезал все поправки из своего фильма, которые давал Хрущёв. Обрезки плёнки друзья собрали и потихоньку выбросили ночью в канал.
Эльвира Дажунц