«Нам всем не хватает патриотизма»
Актриса Ирина Апексимова уверена, что в советском времени было много хорошего, о чём сейчас, к сожалению, многие забыли
Её иногда называют «женщина-тайна». В тусовочном обществе не замечена, в прессе о личной жизни сведения скудные и противоречивые, мифы о себе не развенчивает и даже, кажется, равнодушна к тому, что появляется о ней в Сети. Так ли это? И что за странная идея пришла ей в голову – сыграть в спектакле про ушедшее советское время? Накануне очередного приезда Ирины Апексимовой в Петербург (15 июня на сцене ТЮЗа на пару с Гошей Куценко они покажут спектакль «Скамейка») удалось задать ей пару вопросов.
– Ирина Викторовна, во всех интервью вы подчёркиваете, что вы и ваши героини, женщины волевые и самодостаточные, – это две большие разницы, как говорят в Одессе.
– Допустим.
– Но и в жизни вы – успешная, самостоятельная, ни от кого не зависящая, к тому же директор Театра Романа Виктюка. Так что, извините, в каждой шутке, как известно, только доля шутки...
– М-м-м-м. Разве? А вообще нет уже сил читать рассуждения о моём имидже, полная чушь всё это. Не существует никакого имиджа…
– Ваша работа, или, скажем так, круг обязанностей, очень уж… многополярен. Вы играете главные роли в нескольких спектаклях, снимаетесь в кино. Кстати, ваша последняя работа – это…
– …«Игра в правду», мы экранизировали наш долго живущий спектакль. Режиссёр Виктор Шамиров.
– Вы также режиссёр и продюсер. И директор одного из самых успешных московских театров. Вообще-то на двух-то стульях сложно усидеть…
– Ещё я немножечко пою.
– Да, как это я забыла... А на пяти стульях, один из которых – кресло руководителя, вы как себя чувствуете?
– Прекрасно. Ничего в этом запредельного нет. Просто я организованный человек. Быстро принимаю решения. Большое спасибо маме с папой и Господу Богу, что заложили во мне столько любопытства. Тьфу-тьфу, стучу по деревяшке и прикусываю язык, у меня пока это любопытство не исчезает. Мне повезло, потому что работа для меня хобби, за которое я получаю деньги. И мне всё по-прежнему интересно. Хочется ещё что-то придумать, организовать…
– Мало вам?! Причём пение, актёрская игра, режиссура из одного логического ряда. А вот директорское кресло! Какое-то оно… нетворческое.
– Напрасно вы так думаете. Как раз очень творческая и невероятно интересная работа. Сложился стереотип, что директор театра – это тот самый, который следит, чтобы в сортирах не иссякала туалетная бумага и были чистые полотенца.
– Разве нет?
– Не без того, но это не главное. Вообще я рутинными делами тоже занимаюсь с удовольствием – и в своей продюсерской компании, и дома. Но с ещё большим удовольствием я придумываю что-то. Например, проект «Ночь в театре». Возникла эта идея в нашем театре, её поддержали в правительстве Москвы, и нашему примеру последовали ещё семнадцать театров. Интрига была в том, чтобы показать зрителям то, что они никогда не видят из зала, провести их из спектакля в спектакль, подогревая градус интереса. Причём в неурочное время, то есть ночью.
– И удачно прошла та бурная ночь?
– Вполне. Или «Театральный фестиваль», который проведём в сентябре: нам хочется показать людям, у которых нет возможности, а может – привычки ходить в театр, лучшее, что создано за последнее время. Мы выйдем за пределы театральной коробки и встретимся со зрителями в парке «Сокольники», где прямо на зелёной траве, между деревьями, без зала, вешалки и сцены покажем свои лучшие постановки.
– А если дождь пойдёт?
– Не страшно. Тенты соорудим… Так что вряд ли мою директорскую работу можно назвать нетворческой.
– Беру свои слова назад. Нет, подождите, всё-таки как же ремонт здания на Стромынке?
– Я же не занимаюсь проводкой электричества или укладкой кафеля, это делают профессионалы. Но курирую это всё я. Мне интересно построить этот дом. Понятно, что времени катастрофически не хватает. Но чем сложнее, тем интереснее.
– В пьесе Александра Гельмана «Скамейка» перед вами с Гошей Куценко тоже стоит непростая задача.
– Это да. Проверка на вшивость, что называется. Можем ли мы вдвоём, без спецэффектов, без сложных декораций, без фейерверков, продержать зрителя весь спектакль – вопрос стоял именно так.
– А почему вы выбрали произведение этого, простите за провокацию, вышедшего из моды автора?
– Не всегда в моде лучшее. В данном случае я за модой не гонюсь. Настоящее – а пьеса Гельмана такая – остаётся. В связи с известными катаклизмами в истории нашей страны многое оказалось забытым или выброшенным за борт – то, что было действительно хорошим. Пьеса прекрасная. Поверьте, я перечитала всю современную драматургию – ничего такого же крепко скроенного, с интригой, с развитием характеров, написанного красивым языком я не нашла. Недаром «Скамейка» была поставлена в тридцати странах, даже в Японии. А вы говорите – из моды…
– Автор видел ваш спектакль?
– Видел и продолжает присылать на каждый спектакль своих друзей, видимо, ему это нравится. Александр Исаакович даже подарил мне перед премьерой маленький сувенир – двух сидящих человечков, сплетённых из одного куска проволоки, красивая очень вещь.
– Герой спектакля тот ещё донжуан. Лысый плотный мужчина в несвежей одежде, женщин обманывает, к тому же явно под градусом. Вы верите, что в такого героя можно влюбиться?
– В том-то и секрет истории: рождается чувство – почему? Значит, что-то есть. Лысый мужчина, врун и пьяница, вдруг становится харизматичным, интересным, желанным, таким… в общем, как Гоша Куценко – секс-символ не одного поколения женщин нашей страны.
– Не хотелось вам осовременить пьесу?
– Да её и осовременивать не надо – она про наше время. Там только будка телефона-автомата, каких уже нет. И пара мелочей, может, обозначение каких-то смешных сейчас денежных сумм. Мы эту пьесу за восемь месяцев сыграли больше сорока раз, её смотрят разные поколения, люди из разных городов, и всем интересно. Есть своя прелесть в этих прекрасных 80-х годах, даже для тех, кто этого времени не знает.
– Хорошо помните то время? Когда был комсомол, пятилетки, съезды партии…
– Конечно. Даже помню, как меня принимали в комсомол. Как это называлось? Первичная организация, вот. Там меня допрашивали, в том смысле, достойна ли я. Как правило, первыми вступали в организацию отличники с примерным поведением. Потом шли хорошисты и середняки. Я была в числе последних, которых принимали, чтобы не портить показателей. До сих пор твёрдо знаю, что комсомол строится по принципу демократического централизма, правда, не совсем отчётливо представляю, что это значит. Это были мои прекрасные годы – окончание школы, первые романтические любови, прекрасная страна.
– Из того времени – что бы вы однозначно взяли в наше? Есть что-то, по чему вы ностальгируете?
– Патриотизм. Гордость за великую страну, которая тогда была единой и многонациональной. Помните, мы не задумывались о том, кто какой национальности, какой веры. Это было здорово. Любовь к родине – это, говорю безо всякого пафоса, была самая прекрасная вещь, какая была в том времени.
только факты
В фильме «Маленькая Вера» у Василия Пичула главную роль должна была играть Ирина Апексимова. И родители маленькой Веры должны были быть другие – Людмила Гурченко и Котэ Махарадзе. Но в последний момент молодая актриса от роли отказалась и ушла сниматься к Виктору Трегубовичу в фильм «Башня».
Дочь Ирины Апексимовой и актёра Валерия Николаева Даша родилась в США, где Валерий тогда ставил спектакль. Сейчас Дарья студентка Школы-студии МХАТ.
В фильме Жан-Люка Годара «Эти смешные русские» Ирина Апексимова сыграла Анну Каренину. «Мы снимали на Курском вокзале, – рассказала актриса «НВ». – С сотрудниками вокзала, по-моему, никто не договаривался, мы просто стояли на путях и ждали, когда будет подходить поезд к перрону. Камера с одной стороны путей, я – с другой. Я должна была дёрнуться, как будто бросаюсь под поезд. Это надо было сделать в самую последнюю секунду, чтобы поезд меня перекрыл… Запомнилось выражение лица машиниста. Наверное, он не захотел бы пережить это ещё раз».
Беседовала Эльвира Дажунц. Фото ИТАР–ТАСС
