Предчувствие «арабской весны»

 

Российские власти предприняли некоторые действия по подавлению радикального ислама, но угроза всё равно остаётся реальной

Недавно первый заместитель главы Духовного управления мусульман Европейской части России Дамир Мухетдинов был отлучён от ислама муфтием Чечни Султаном Мирзаевым и рядом других мусульманских лидеров Северного Кавказа за высказывания о Рамзане Кадырове. Это всего лишь один из фактов, показывающих разногласия, чтобы не сказать «раскол», в российской умме – мусульманской общине.

Семена этого раскола были посеяны ещё в СССР, но всходы дали после его развала. Кровавые всходы – прорывающиеся к широкой аудитории в виде сообщений о чеченских войнах и терактов. На самом деле это лишь последствия негативных процессов, происходящих в недрах второй по величине религии России. Одним из самых опасных из них стала радикализация части мусульман. Обычно считается, что они становятся последователями ваххабизма, но это не всегда верно. Ваххабизм, учение родом из Саудовской Аравии, созданное в конце XVIII века, всего лишь одно из радикальных исламистских течений. Но, действительно, оно наиболее агрессивно и, что называется, на виду.

Проникновение его в нашу страну обеспечил развал СССР и все негативные явления, связанные с этим. Несомненно, в радикализации российской уммы были заинтересованы определённые зарубежные круги, и не только аравийских монархий, откуда продолжают поступать средства наиболее агрессивно настроенным группам российских мусульман. Процессы распада в российском мусульманском сообществе не могли не привлечь руководителей враждебных для нашей страны проектов, одним из которых является ваххабизм.

В СССР, как известно, вся жизнь религиозных общин проходила под жёстким контролем государства. Что касается ислама, то советская умма была упорядочена по национально-географическому признаку и разделена на четыре независимых друг от друга муфтията. Головной структурой этой системы было Среднеазиатское духовное управление мусульман. Под его управлением было больше всего мусульман, и только оно располагало двумя учебными заведениями для подготовки религиозных деятелей. Вторым по значению было Духовное управление мусульман Закавказья, центр которого был в Махачкале. Духовное управление мусульман Европейской части и Сибири с центром в Уфе руководило мусульманскими общинами на всей остальной территории СССР.

Обвинить проповедника-ваххабита в ереси невозможно

Разумеется, после краха СССР вся эта по-своему логичная структура тоже распалась. Сегодня на территории России действует около 60 автономных духовных управлений, что приводит умму в состояние хаоса. Нужно добавить, что аппаратная борьба происходит и внутри самих муфтиятов. Если Русская православная церковь со своими чёткими структурой и иерархией вышла из смутного времени с минимальными потерями, то специфика ислама в том, что общественный авторитет религиозного деятеля всегда значит больше его формально занимаемой должности. Даже уйдя в отставку, он обладает сторонниками и последователями. Сыграла роль и раздробленность самого мусульманского учения. Оно делится не только на суннитов и шиитов, но и на множество течений, многие из которых толкуют исламские догмы совершенно по-разному. При этом действует принцип равенства всех исламских богословских школ-мазхабов. То есть обвинить того же проповедника-ваххабита в ереси совершенно невозможно. Так же, например, как весьма далёкие порой от классического ислама различные суфийские братства-тарикаты. Правда, некоторые мусульмане отказывают ваххабизму в «каноничности», но это скорее эмоциональная реакция на всё, что связано с этим понятием, – войны и теракты.

– Ваххабизм не является направлением ислама, это в большей степени идеология определённой группы сподвижников, которые распространяют эту грязь. Основная мысль этих течений, распространяемых западными силами сегодня, – не допустить существования в мире национальных республик со своей культурой, – говорит Ислам Сайдаев, начальник отдела по работе с общественными и религиозными объединениями Чечни.

Однако ваххабитские общины существовали на Кавказе и до революции – и тогда, и в советский период вели себя достаточно мирно. Нужен был какой-то внешний толчок, чтобы ваххабизм стал опасной политической силой.

Отличительный признак «нетрадиционного» ислама

16 сентября 1999 года был принят закон о запрете ваххабитской деятельности на территории Республики Дагестан. Власти надеются на поддержку шейхов суфийских тарикатов. Однако борьба эта продолжается с переменным успехом, о чём свидетельствует хотя бы убийство в августе 2012 года авторитетного суфийского лидера Дагестана Саида Чиркейского. Надо сказать, что войны суфиев с ваххабитами весьма накаляют обстановку в и так неспокойном регионе.

Следует, кстати, отметить, что принятое у нас сейчас деление на ислам «традиционный» и «нетрадиционный» не совсем верно. Следует говорить о лояльных государству мусульманских группах и экстремистски настроенных. Агрессивный исламизм под религиозными лозунгами всегда преследует политические цели.

– Главным отличительным признаком «нетрадиционного» ислама в России является его конечная цель – создание исламского государства, в котором только ислам будет признан господствующей религией, причём под исламом понимается не вся совокупность его течений, а только и исключительно так называемый «чистый ислам» самого радикального фундаментального прочтения, – говорит исследователь российского мусульманства Эль Мюрид. – Традиционные направления ислама, напротив, готовы к относительно мирному сосуществованию как между собой, так с единым российским государством.

По разным оценкам, приверженцы ваххабизма в России на сегодня составляют от 2 до 7 процентов всей российской уммы. Это примерно от 300 тысяч до миллиона человек. Конечно, не все они готовы брать в руки оружие или надевать пояс шахида, но всё равно такое количество слишком опасно. В росте их численности отчасти виноваты и лидеры «традиционного» ислама. Дело в том, что возрождение ислама в конце 1980-х – начале 1990-х повлекло за собой проблему нехватки подготовленных имамов и отсутствия возможности мусульманского обучения на территории России. Поэтому молодые мусульмане, желающие стать богословами, в массе поехали в зарубежные учебные центры, откуда зачастую возвращались заражённые идеями «чистого ислама». Кроме того, многие российские мусульманские структуры напрямую финансируются из-за рубежа, прежде всего Саудовской Аравией, где, как известно, ваххабизм является господствующим учением. Это касается, например, Исламского культурного центра, который несёт черты общественной организации, духовного центра, политического объединения и коммерческого объединения.

Российские власти, разумеется, осознают опасность, но пока их противодействие исламизму выражается лишь в подавлении его боевых единиц, предотвращении и расследовании терактов, а также в попытке опереться на лидеров «традиционного» ислама. Но, как было сказано, это очень неоднородное сообщество, и некоторые последователи «традиционных» течений порой ведут себя ничуть не лучше ваххабитов и тоже представляют собой деструктивное начало.

Молодёжь вербуют в социальных сетях

Сегодня в России есть два региона, где усиленно пытается закрепиться мусульманский экстремизм, – Северный Кавказ и Поволжье. При этом наибольшую опасность ваххабизм представляет не на Северном Кавказе, а в Поволжье. Этот кажущийся парадокс на самом деле объясняется просто: на Кавказ ваххабиты пришли в первую очередь и стали действовать весьма агрессивно, оседлав сепаратистские тенденции в Чечне. Государство, разумеется, отреагировало очень жёстко. Две чеченские войны и последующая перманентная зачистка Северного Кавказа от агрессивного «чистого ислама» к этому времени значительно оздоровили там обстановку. Случаются, конечно, периодические теракты, но гораздо больше их предотвращается. Кроме того, усиленное «кормление» Северного Кавказа федеральным центром, которым так возмущаются недальновидные представители оппозиции, подрывает социальную базу экстремизма, создавая рабочие и учебные места, и, следовательно, уменьшает количество «рассерженной молодёжи», из которой в основном и рекрутируются моджахеды и шахиды.

Тогда как в Поволжье местные власти изначально выбрали тактику заигрывания с радикальными элементами, поиска путей для «конструктивного диалога». В результате в поволжских республиках невозбранно действовали и продолжают действовать ваххабитские центры, фактически предназначенные для вербовки террористов. В этом отношении показательна деятельность Айрата Вахитова, известного под именем Салман Булгарский. Через социальные сети он открыто вербует молодых людей для джихада. Набранные таким образом добровольцы сейчас отправляются в Сирию, а выжившие и вернувшиеся станут костяком подпольных ячеек-джамаатов. То, что деятельность Вахитова до сих пор не пресечена, тем более удивительно, что он некоторое время был узником американской тюрьмы в Гуантанамо и, несомненно, имеет связи с ЦРУ.

Да что там говорить о Поволжье, если в Москве тем же самым открыто занимается сирийский эмигрант, представитель радикальной оппозиции Махмуд Хамза. И это при общеизвестном отношении российского руководства к событиям в Сирии… В этом случае правая рука явно не ведает, что делает левая.

Кстати, роль мигрантов в усилении ваххабитского подполья в России весьма значительна. Дело в том, что власти среднеазиатских республик гораздо раньше российских властей поняли опасность экстремистских течений и активно борются с ними. Вследствие чего многие радикально настроенные мусульманские элементы эмигрируют, в том числе и в Россию. И попадают под покровительство наших либералов-правозащитников. Что косвенно свидетельствует о некоей общности их интересов…

– Правозащитникам следует доступно объяснить, что в случае прихода их подзащитных к власти «борцов за права человека» в России останется не больше, чем в талибском Афганистане. Было бы весьма разумно последовать призыву Межрелигиозного совета России и уничтожать террористов с их пособниками превентивно, – уверен известный религиовед Роман Силантьев.

Российская умма к нововведениям не готова

Впрочем, руководство Поволжья явно стало прозревать 19 июля 2012 года, после покушений на председателя Духовного управления мусульман Татарстана Илдуса Файзова и его помощника Валиуллу Якупова. Первый был тяжело ранен и вынужден был уйти со своего поста, а второй убит. Оба религиозных деятеля активно выдавливали мусульманских экстремистов из республики. Это показало и местным властям, и федеральному центру, что в самом сердце страны, в нефтедобывающих и промышленных районах, зреет нарыв, который может обернуться гораздо большей трагедией, чем на Северном Кавказе. Противодействие последовало.

– По линии разных ведомств, в том числе Духовного управления, приняты разные решения, чтобы исключить повторение подобных вещей. За год произошло много положительных изменений, – уверяет Рустам Батров, первый заместитель муфтия Татарстана, проректор Российского исламского университета в Казани.

К примеру, недавно в Казани снесли мечеть Аль-Ихлас, приход которой был признан экстремистским. Такое решение принял Верховный суд республики. Мечеть являлась центром запрещённой в России организации «Хизб ут-Тахрир». В 2008 году вторым имам-хатыбом этой мечети стал Рустем Сафин, в проповедях которого прокуратура обнаружила признаки экстремизма. В 2009 году Сафина осудили условно на два года за организацию деятельности, ориентированной на идеи «Хизб ут-Тахрир». В настоящее время против Сафина расследуется уголовное дело по статье 282.2 УК РФ (организация деятельности экстремистской организации). Впрочем, сам он при этом остаётся на свободе.

– Ситуация заметно улучшилась за последний год, причём не только в Татарстане, но и во всей стране. Если раньше мы в основном получали печальные новости о новых терактах, убийстве имамов, публичных акциях террористов, то в этом году, наоборот, часто слышим, что разгромлена очередная террористическая ячейка, нейтрализован очередной экстремист, ликвидирована очередная организация исламистского характера. Есть серьёзные основания полагать, что с начала 2013 года государство перешло к решительному наступлению на террористов и их пособников, – говорит Роман Силантьев.

По словам Силантьева, оздоровлению обстановки в регионе послужила и Универсиада-2013 в Казани. Во время её подготовки и проведения были значительно усилены меры безопасности, что, как отметил эксперт, привело к выдавливанию за пределы республики и страны заметной части экстремистов.

Хорошо, если так. Но противостояние государства радикальному исламу всё равно не носит пока системного характера. Прежде всего надо оздоровлять экономическую обстановку в проблемных с этой точки зрения регионах. Это очевидно при взгляде на ту же накачиваемую федеральными деньгами Чечню, где экстремистское подполье практически уничтожено, и гораздо более бедный Дагестан, где теракты происходят гораздо чаще. Касается это и Поволжья.

Необходимо преодолевать дробление «традиционного» российского ислама. Первый шаг сделан в 2010 году, когда была создана Российская ассоциации исламского согласия (Всероссийский муфтият). Недавно его председателем стал муфтий Пермского края Мухаммедгали Хузин. Но пока  эта структура не может претендовать на лидерство среди всего российского мусульманства – ведь это всего лишь четвёртый по счёту централизованный муфтият страны после Центрального духовного управления мусульман, Совета муфтиев России и Координационного центра мусульман Северного Кавказа. Между тем Роман Силантьев в качестве радикальной меры предлагает создание всего лишь двух исламских центров, учитывая сильные различия между мусульманами Северного Кавказа и мусульманами других регионов России. Фактически эксперт предлагает вернуться к биполярной системе духовных управлений мусульман, которая существовала в России со времён Екатерины II. Государству, по мнению Силантьева, нужен не столько единый муфтий, сколько консолидированная позиция уже имеющихся мусульманских лидеров. Но, похоже, российская умма к таким нововведениям пока не готова.

Кто заинтересован во взрыве «исламской бомбы»

И, разумеется, надо обратить пристальное внимание и помочь лидерам «традиционного» ислама в обучении своих сподвижников. Пока, как сказано, в основном это делается на деньги саудовских и прочих зарубежных спонсоров, многие из которых заинтересованы во взрыве «исламской бомбы» в России. По словам Силантьева:

– Гораздо эффективнее вложить несколько десятков миллионов рублей в книгоиздание, нежели в строительство мечети в отдалённом селе… Кроме того, государство может изыскать средства на мусульманские программы через привлечение представителей крупного бизнеса, что, например, в Татарстане даёт неплохие результаты.

Пока ваххабизм в России не настолько силён, чтобы вызвать серьёзный социальный взрыв. Но если в борьбе с ним власти не применят системный подход и не станут жёстко подавлять любую экстремистскую деятельность такого толка, если не будет окончательно преодолён раскол уммы, события «арабской весны» вполне могут повториться уже в средней полосе России.

Павел Виноградов. Фото AFP