«Какие мы устраивали пикники!»
Российские звёзды рассказали «НВ» о своих самых ярких летних впечатлениях
Александр Ширвиндт: «И плакала наша пол-литра!»
– Дача, дача… Наша дача постройки тридцатых годов. Находится она около Нового Иерусалима, в посёлке, который называется НИЛ. Это расшифровывается: наука – искусство – литература. Здесь в те ещё времена проживали Эренбург, Блюменталь, Ойстрах – представить страшно! А теперь отдыхает уже их пятое поколение…
Появились идиотские особняки с верандами – каменные бункеры. Но мы свой дом не перестраиваем принципиально. Поддомкрачиваем, конечно, стучим, что-то прибиваем. Но в целом всё оставлено в первозданном виде. Меня даже иногда спрашивают: «Неужели тебе не стыдно, что у тебя такая дача?» А мне совершенно не стыдно! Здесь мы когда-то дружили, танцевали под «Незабудок» и «Рио-Риту», влюблялись. На некоторых участках были даже коровы! Стояли себе в хлеву, ели сено…
Я ведь, кстати, и женился-то на своей жене исключительно потому, что у её родителей была корова, а я всегда обожал молоко. И представляете – как только сыграли свадьбу, корову продали! Вот это пролетел! Знал бы заранее – точно бы удержался! Но когда мы с Мишкой Раппопортом, режиссёром, начали серьёзно ухаживать за своими будущими жёнами, в выходные всегда ездили встречать их на станцию на автомобиле «Москвич-401», помните, с узким таким носиком? Причём, поскольку он обычно сам не желал подавать бензин, придумали даже особое устройство. Называлось «карбюратор падающего потока». Мишка садился за руль, а я справа и в протянутой в открытое окно руке держал ведро с бензином. В него был опущен шланг от клизмы, который был, в свою очередь, проведён в бензобак. Так и ехали до самой станции.
Но зато какие после всех этих мучений мы устраивали пикники! Расстилалась на полянке белая скатерть, которая вожделенно сервировалась: огурчики-помидорчики-хлеб-тарелки-стопочки и запотевшая бутылочка! Но однажды свершилось нечто ужасное. Не успели мы устроиться вокруг своего пиршественного стола, как скатерть перегибается посредине и сама собой поднимается сантиметров на двадцать! Все наши огурчики-стопочки-вилочки скатываются в траву. И – разбивается запотевшая бутылочка! Оказывается, мы постелили её поверх сосновой ветки. Мишка, усаживаясь, ветку эту задел, она поднялась, и… плакала наша пол-литра… Никогда не забуду – страшная была катастрофа!
Владимир Познер: «Если вокруг нас красиво, люди становятся лучше»
– Я ведь достаточно много путешествовал и немало повидал. Но почему-то время от времени вспоминаю историю, которая случилась в Вильнюсе ещё при СССР. Только это будет не весёлая история и не рассказ о красивых местах и достопримечательностях, а серьёзный разговор на непростую тему.
Я приехал в Вильнюс, когда там реставрировали старые дома. Я очень люблю Вильнюс. В нём узенькие-узенькие улицы, поэтому современную технику туда не загонишь, то есть каждый кирпич нужно было вынимать из стены вручную. Причём за то, что рабочий аккуратно его извлекал, ему платили три рубля. За один кирпич – три рубля! Это тогда, когда люди считали, что, если ты получаешь 200 рублей в месяц, это хорошо!
Я спросил главного архитектора города Вильнюса: «А чего вы не снесёте все эти дома к чёртовой матери? На их место будет дешевле поставить новые, современные!» А он на меня посмотрел с некоторым презрением и сказал:
– Вы видели фильм, который по-русски переводится как «Механический апельсин»?
– Видел.
– А вы обратили внимание, какие люди выходят в одной из сцен из домов?
– Обратил. Неприятные люди. Там ведь, кстати, и все дома были одинаковые…
– Абсолютно одинаковые, просто один к одному. Так вот. Чтобы люди не были такими ужасными, нужно создавать вокруг себя прекрасное! Неужели вы не замечали, что если вокруг нас всё красиво, то и люди меняются в лучшую сторону?..
Так сказал мне архитектор. И этот разговор, хотя он, конечно, частный, но на самом деле касается гораздо более широких вопросов. Хм… Что-то, какая-то ещё мысль мелькнула, пока говорил… И выскочила… Ну ладно!
Роман Виктюк: «Мы прошли весь путь Ромео и Джульетты»
– Самое примечательное моё летнее воспоминание связано с пионерским возрастом. Человеком я всегда был абсолютно неколлективным – непереубеждаемый индивидуалист. И когда мне исполнилось 14 лет, меня с группой лучших школьников Львова командировали в пионерлагерь «Буча» под Киевом. Сейчас там отдыхают руководители государства, а тогда местность была предоставлена учащимся. Вы не можете себе представить, как я плакал, когда меня насильно усаживали в поезд, как просил не отсылать в коллектив! Но всё было тщетно – никто не желал слышать стенаний ребёнка…
Немедленно по приезде все пионеры лагеря разделились на две группы. Первая – львовяне, бандеровцы, те, кто идеологически не воспринимал восточный режим. Вторая, соответственно, – остальные, отвечающие социалистическим критериям. Я, естественно, был зачислен в изгои. И мог ли я мириться с подобным положением вещей? Нет, нет и ещё раз нет! Чтобы изменить ситуацию, я собрал пионеров – «восточников» и поставил очень актуальную пьесу – «Фашист допрашивает комсомольцев». Роль немца, разумеется, оставил за собой.
Если б вы знали, с какой страстью, с какой экспрессией я играл гитлеровца! Пьеса имела огромный успех, и случилось невероятное – я, «западник», бандеровец, изгой, стал героем советской группировки, лидером правоверной организации! Но и это ещё не всё. В меня влюбилась дочь коммунистки, начальницы лагеря. Нам запрещали встречаться, нас разлучали. Мы сделались пионерскими Ромео и Джульеттой, назначающими друг другу тайные, партизанские встречи. Однажды она, моя Джульетта, сказала матери, что удерживать её бесполезно. Как бы ни были прочны сети, они будут разорваны! Ибо сердце диктует ей: беги из дому! Переезжай во Львов, к возлюбленному!
Решение матери оказалось жестоким. Меня против моей воли оставили отдыхать в «Буче» второй сезон, её же выслали из лагеря…
За мной была устроена подлинная слежка, в которой задействованы были все: жестокая мать, вожатые, электромонтёры, даже уборщицы! Но она приезжала ко мне! Тайком, в электричке, 2 часа от Киева!
А потом, уже через много-много лет, мы играли в Театре имени Ивана Франко «М. Баттерфляй». И каково было моё изумление, когда в финале с огромным букетом цветов на сцену вышла она! Она, изрядно за эти долгие десятилетия постаревшая и поседевшая! А с ней об руку её совершенно уже дряхлая мать, коммунистка, начальница пионерского лагеря. И мы со светлой печалью вспомнили, как прошли когда-то весь путь Ромео и Джульетты. Впрочем, без смертельного финала…
Владимир Познер: «Если вокруг нас красиво, люди становятся лучше»
– Я ведь достаточно много путешествовал и немало повидал. Но почему-то время от времени вспоминаю историю, которая случилась в Вильнюсе ещё при СССР. Только это будет не весёлая история и не рассказ о красивых местах и достопримечательностях, а серьёзный разговор на непростую тему.
Я приехал в Вильнюс, когда там реставрировали старые дома. Я очень люблю Вильнюс. В нём узенькие-узенькие улицы, поэтому современную технику туда не загонишь, то есть каждый кирпич нужно было вынимать из стены вручную. Причём за то, что рабочий аккуратно его извлекал, ему платили три рубля. За один кирпич – три рубля! Это тогда, когда люди считали, что, если ты получаешь 200 рублей в месяц, это хорошо!
Я спросил главного архитектора города Вильнюса: «А чего вы не снесёте все эти дома к чёртовой матери? На их место будет дешевле поставить новые, современные!» А он на меня посмотрел с некоторым презрением и сказал:
– Вы видели фильм, который по-русски переводится как «Механический апельсин»?
– Видел.
– А вы обратили внимание, какие люди выходят в одной из сцен из домов?
– Обратил. Неприятные люди. Там ведь, кстати, и все дома были одинаковые…
– Абсолютно одинаковые, просто один к одному. Так вот. Чтобы люди не были такими ужасными, нужно создавать вокруг себя прекрасное! Неужели вы не замечали, что если вокруг нас всё красиво, то и люди меняются в лучшую сторону?..
Так сказал мне архитектор. И этот разговор, хотя он, конечно, частный, но на самом деле касается гораздо более широких вопросов. Хм… Что-то, какая-то ещё мысль мелькнула, пока говорил… И выскочила… Ну ладно!
Виктор Мережко: «У творческих людей дружбы всегда традиционные»
– Летнюю историю рассказать? Да пожалуйста! Это, правда, было давно, но такое не забудешь… В общем, однажды звонит мне Лёлик Табаков и говорит: «Приезжай в гости, мы дачу купили». Он тогда ещё с Люсей Крыловой жил, а не с Мариной Зудиной. Короче, взял я своего попугая-жако Ксюшу в клетке и поехал. Смотрю: мать честная! Домишко крошечный, всё на участке травой заросло. Вроде бы и вишни там были, и сморода, и ещё что-то. Но ничего не разберёшь из-за бурьяна.
А жара была страшная, парило перед дождём. Посадил я попугая на дерево. Ксюша моя сидит – нос опустила, крылья нахлобучила – форменная идиотка! Мы с Олегом выпили за новоселье и начали к ней приставать: «Проговори чего-нибудь, закричи!» Она молчит, сопит – и ни звука. Тогда мы сообразили – ей же жарко! Я набрал полный рот ледяной, из холодильника, воды, подошёл и – пр-р! – устроил ей душ. Что там было! Ксюша перепугалась до смерти, заверещала, взлетела и – с концами…
Что делать – пошли мы её искать. А где найдёшь – кругом сады, деревья высоченные. Расстроился я жутко, собрался и уехал. Представляете – такой попугай! И ведь я её только-только тогда купил за 1200 рублей! В те-то годы, когда зарплата была 150! Бешеные деньги, но уж очень захотелось. И совсем не успел насладиться её болтливостью…
Приехал домой, на душе кошки скребут. Я вообще-то человек не сильно пьющий, но здесь не выдержал, принял от расстройства. Лёг спать. А посреди ночи – телефонный звонок. Снимаю спросонок трубку и слышу мужской голос кавказской национальности:
– Алё! Это ви попугая потеряли?
– Неужели нашлась Ксюшка?!
– Я нашёл. Но вам надо за попугай платить мне большие деньги – 10 рублей.
– Нормальные деньги! Я вам утром больше привезу!
– Зачем утром? Сейчас приезжай, иначе мы твой птичка на фиг скушаем!
– Как скушаете?!
– Мы сидим, выпиваем, закуски нет. А птичка совсем хорошая. Худая, правда, очень, но под коньяк пойдёт…
Меня чуть кондратий не хватил! Кричу: «Не ешьте её ради Бога!» А в трубке: «Ты что, не узнал? Это же я, Лёлик Табаков!»
Это он меня так разыграл – он же актёр блистательный… Оказывается, когда я уехал в Москву, к нему пришли местные ребятишки и спрашивают: «Дяденька, это не ваш попугай с воронами на берёзе сидит»? Олег заплатил кому-то, Ксюшку сняли, вот он и решил пошутить. Представляете? Да… Мы ведь с ним тогда очень дружили. У творческих людей вообще, знаете ли, дружбы всегда получаются очень традиционные. Но потом – хрясь! – и с другим дружить начинаешь...
Никита Михалков: «Человеку нужно освобождаться от шлаков»
– У меня был случай, когда я охотился на леопарда. Трое суток. Причём двое из них, как выяснилось позже, он охотился на нас…
Это сафари оказалось для меня настоящим путешествием в глубь себя... Я очень много там передумал. Когда ночью лежишь без сна в палатке и слышишь, как снаружи о её стенки трётся сильное, смелое и хищное животное, а у тебя от этих звуков с позвонка на позвонок переливаются капли холодного пота – многое в устройстве нашего мира становится ясным. Где-то там, в так называемом цивилизованном мире, ты можешь в принципе договориться со своим противником, с врагом... Но тут, на охоте, – нет! Ты пришёл на чужую территорию. Ты пришёл с оружием. Значит – терпи и старайся выжить.
В общем, эта охота освободила меня от множества «шлаков» разного характера и даже вдохновила на новое кино! Я вернулся оттуда с острым желанием работать.
Да, и вот что ещё хочу сказать. Охота и природа – дополняющие друг друга вещи! Совершенно не исключающие, как думают многие ханжи, лицемеры и фарисеи! Я могу, безусловно, понять человека, который никогда не ест мяса. Вегетарианца, который против охоты. Я его понимаю, оцениваю, снимаю шляпу, извиняюсь. Другое дело – когда человек говорит: как вы можете! Это же живое существо! А в ресторане, не смущаясь, заказывает себе бифштекс с кровью…
И, между прочим, есть замечательная мысль, что, если кончится на земле охота, кончится человечество. Кончится жизнь! И я уверен – именно так и случится! Потому что человеку необходимо освобождаться от своих «шлаков»!
Материалы подготовил Владимир Ермолаев