Держи краба!

Государство продало мурманчанам квоты на ловлю деликатесного морепродукта, но запретило… его ловить

Заполярные краболовы собирают подписи под обращением к президенту: уже три года они не могут вести прибрежный промысел из-за спорного запрета учёных. Суда простаивают, а предприятия вынуждены сокращать работников. Люди находятся в бедственном положении. Причём ловить не могут как раз те, кто добычу сдавал в России; те же, кто поставляет краба в основном в Норвегию, продолжают спокойно работать. Областные власти уже не раз пытались поднимать этот вопрос в высоких кабинетах, но решение пока так и не найдено.

В 2004 году среди предприятий был проведён первый аукцион на квоты. Большую часть из них получили «океанисты», а тем, кто вёл промысел около берега, достались совсем небольшие объёмы лова. Однако за свои квоты они платили честно – по несколько десятков миллионов рублей. Кто ж мог догадаться, что можно одновременно продать разрешение на лов и запретить ловить?

Не догадывался об этом и руководитель компании «Золотая рыбка» Сергей Шаколин. Когда-то он был обычным краболовом-одиночкой, покупавшим лицензию за 800 рублей, потом поднапрягся, собрал команду, нашёл партнёров, выиграл конкурс и, получив квоту, начал серьёзный промысел.

– Обычно за выход в море мы привозили 3–5 тонн камчатского краба, – говорит он. – Если погода позволяла, задерживались на промысле и дольше. Но вообще-то весь наш объём промысла могли выбрать за полтора месяца.

Краба передавали в специальные цеха для дальнейшей переработки. В самом крупном из них перерабатывалось до 80 процентов краба, поступающего с прибрежного промысла. По словам директора завода по переработке камчатского краба Игоря Бондырева, когда-то на нём трудились около 50 человек. Сейчас осталось 15. Люди выживают с огромным трудом. Проблема в том, что предприятие и радо бы перейти на другое сырьё, да не может – оборудование особенное, для других целей не предназначенное.

А начался кризис в 2011 году, когда прибрежный вылов краба в Баренцевом море запретило Федеральное агентство по рыболовству, а в 2012-м запрет продлили ещё на год. Когда срок истёк, вето наложило уже Министерство сельского хозяйства России. Причина ограничений проста. На родине краба – побережье Камчатки – его ловили много, особенно старались браконьеры. Закончилось всё печально – запасы членистоногих оказались практически подорваны. Поэтому и начались исследования в Баренцевом море. Учёные заявили, что в ловушки рыбаков попадает много молоди и самок. Причём растёт краб очень медленно – около 10 лет, а икру самка вынашивает около года. К тому же выживает лишь 5 процентов потомства.

– Учёные утверждают, что прибрежная 12-мильная зона что-то вроде родильного дома, где обитают только молодь и самки, – вздыхает Сергей Шаколин. – Но компании, ведущие прибрежный промысел рыбы, постоянно достают из трала промыслового краба. Значит, он там есть, и ловить его можно.

Зато «океанистам» раздолье. Им, ведущим промысел за пределами двенадцати прибрежных миль, никто краба ловить не запрещает: объём выделенной квоты составляет 6 тысяч тонн!

Прибрежники возмущаются, что их объём вылова от общего составляет лишь 5 процентов, при этом учёные почему-то озабочены лишь этой частью популяции. А у океанистов 95 процентов, но их никто не ограничивает.

– Получается, что за пределами 12-мильной зоны краб не размножается? – задаются вопросом прибрежники.

Они не понимают, зачем тогда вообще раздавали эти квоты, если в итоге их никто не обеспечивает.

Помимо предприятий и цехов простаивают суда. Некоторые из них уникальны и специально построены для крабового промысла. Капитаны говорят, что взрослого краба в прибрежной зоне хватает. Главное – это доказать. Краболовы-прибрежники обращались и в Росрыболовство, и в научные промысловые институты. Но каждый из них кивает на других.

Мешает прибрежникам и один из правительственных указов бог знает каких времён, по которому они не могут выйти за пределы злосчастных 12 миль.

– До места промысла идти всего три часа, – продолжает Сергей Шаколин. – Мы готовы взять учёных на борт, чтобы они смогли провести повторные исследования и выяснить, какой именно краб ловится у берега.

Но в Полярном научно-исследова-тельском институте морского рыбного хозяйства и океанографии (ПИНР) объясняют, что процедуру нужно долго согласовывать – почти год. Причём разрешения должны дать и Министерство обороны, и Погрануправление ФСБ.

В то время, когда контролирующие инстанции разбираются между собой, в «Золотой рыбке» уволили 60 работников из 70. Не лучше складывается ситуация и на других предприятиях. Краболовы Заполярья, Карелии и Ненецкого автономного округа несут миллионные убытки. Какие-то из них смогли переключиться на другие виды промысла, но таких мало.

– Почему наш промысел никому не нужен? – недоумевают краболовы. – Океанисты много краба везут за границу. Мы же обеспечиваем деликатесом родной берег. Если нашего промысла нет, то простаивают транспортные предприятия, склады и страдает потребитель.

Краболовы дошли до последней точки. Они уже готовы обвинить чиновников и учёных в пристрастном отношении. Мол, те специально установили эти запреты, чтобы было выгодно ловить океанистам.

Кое-кто из руководителей компаний помахал родине рукой. Они теперь работают в соседней Норвегии, где к камчатскому крабу не относятся столь щепетильно. И уже из Северного королевства бывшие россияне продают краба в Мурманскую область. Правда, стоит он намного дороже. Кстати, в Норвегии уверены, что членистоногого в окрестных морях развелось слишком много, и он угрожает рыбе.

В региональном правительстве рыбаков поддерживают и даже не раз пытались общаться на эту тему с федеральными чиновниками. Тем более что свято место пусто не бывает. Вместо легальных предприятий побережье облюбовали браконьеры. Они обустраивают подпольные цеха в военных частях и заброшенных посёлках. Конечности краба варят в антисанитарных условиях. Потом вывозят в столицу по подложным документам.

 

тем временем…

Рыбаки могут лишиться своих квот

Причиной стала инициатива антимонопольной службы, которая предлагает отказаться от «исторического принципа их распределения». В качестве отправного пункта в таком случае берётся улов компании за последние 5–10 лет. После чего определяется процент вылова компании в общем улове. Именно на этом базируется квота, которая закрепляется за предприятием на несколько лет. Однако заместитель главы ФАС Андрей Цариковский заявил в Мурманске, что принцип устарел.

– Рыбаки массово нарушают антимонопольное законодательство, – подчеркнул он. – Это и картели на рынке минтая, и поставки охлаждённого норвежского лосося в Россию. Можно утверждать, что отрасль захвачена иностранными инвесторами, контролирующими российские компании.

По мнению Андрея Цариковского, квоты, распределяемые в рамках исторического принципа, часто становятся предметом торгов и ренты. И на смену им должны прийти мощные преференции для тех, кто честно и хорошо работает.

Вице-губернатор области Алексей Тюкавин прокомментировал инициативу очень осторожно: с одной стороны, действительно существует перепродажа квот. С другой стороны, показатели по рыбной промышленности выросли.

Марина Калинина, собкор «НВ» в Мурманской области