«Хватит в семье одного хоккеиста!»
Защитник СКА Евгений Рясенский вспомнил, как заразился звёздной болезнью, и объяснил «НВ», почему не хочет отдавать сыновей в спортшколу
После перерыва на Кубок «Карьяла» петербургские армейцы чередуют победы с поражениями (что не так страшно) и очень мало забивают (что для них совсем не характерно): в четырёх матчах забросили всего пять шайб. СКА пока ещё удерживает первое место в Западной конференции, но уже три клуба с Востока опережают его по потерянным очкам. Защитник петербургской команды и кандидат в олимпийскую сборную России Евгений Рясенский попробовал объяснить причины такой нестабильности:
– В этом сезоне из-за Олимпиады у нас очень плотный календарь, игры идут через день, и, наверное, уже накопилась усталость. Плюс перерыв на Евротур дал себя знать: кто-то ездил в сборную, кто-то, наоборот, остался без практики. Собравшись вместе, мы всего два дня потренировались и поехали на выезд. Какие-то наработанные прежде связи пока не получилось полностью восстановить. Тем не менее «Атлант» и «Северсталь» мы победили, а вот с «Локомотивом» пришлось очень тяжело. У ярославцев крепкая, рабочая команда с грамотно организованной обороной, в которую зачастую «садится» вся пятёрка. Моменты у нас возникали, но немного не повезло с реализацией.
– Сразу шесть хоккеистов СКА, и вы в том числе, играли за сборную России на Кубке «Карьяла».
– Вроде бы неплохо выступили, выиграли две игры из трёх. До Олимпиады осталось совсем немного времени, поэтому было важно собраться и поработать вместе, чтобы тренеры посмотрели на нас в тренировках и играх, проверили и оценили какие-то варианты и сочетания.
– Как оцениваете свои шансы поехать в Сочи?
– Ох, не знаю! Слишком от многих факторов это зависит. Кандидатов на каждую позицию хватает, всё будет зависеть от каких-то нюансов, физической формы и готовности к моменту объявления составов. Каждый ещё может получить повреждение или провести неудачную серию матчей. Конечно, со своей стороны делаю всё, чтобы попасть на Олимпиаду.
– Самая громкая тема последних дней – очередное приключение, в которое попал Михаил Анисин (перед матчем в Уфе нападающий «Донбасса» в состоянии сильного алкогольного опьянения попал в больницу после драки в ночном клубе и бросался с кулаками на врачей. – Прим. ред.). Что думаете об этом?
– Некрасивая история, но от этого никто не застрахован. Это жизнь: иногда ты просто идёшь куда-то посидеть, спокойно отдохнуть, а закончиться всё может довольно неожиданно. Сложно осуждать Анисина со стороны, мы ведь не знаем всех подробностей этой ситуации.
– С вашими партнёрами по команде что-то подобное случалось?
– Вроде бы нет. Ничего такого не слышал, я ведь в СКА только первый год (улыбается). В предыдущих клубах всякое бывало… Но без моего участия, знаю об этом только по рассказам других.
– Вы родились в Твери, как и Илья Ковальчук…
– До СКА и сборной России не пересекались: я поздно начал заниматься хоккеем – только в восемь лет, а Илья старше на четыре года и к тому времени уже практически перебрался в Москву, в «Спартак». Потом уже и я отправился в столицу. В школе «Крыльев Советов», кстати, играли в команде одного года с Игорем Макаровым. Тренер Сергей Викторович Яцунов с нами работал. Спасибо ему большое, как появится время, надо будет обязательно его навестить.
– Специалисты часто отмечают ваше катание – откуда это?
– С детства уделял этому много внимания, старался как можно больше времени проводить на льду. В Твери тогда был всего один каток, поэтому зимой дополнительно нарезал круги на льду озера.
– Правда, что на первой же тренировке в «Ак Барсе» вы «впечатали» в борт самого Алексея Морозова?
– Признаться, не помню такого. Впрочем, столько лет прошло, может, просто забыл. Но вряд ли: те, кто постарше, присоединялись к команде позже, а я первые дни тренировался с другими молодыми ребятами, и Морозова среди них, скорее всего, не было.
– В «Ак Барсе» с вами играл голкипер Фред Брэтуэйт – первый темнокожий хоккеист в чемпионате России. Запомнился чем-то интересным?
– Конечно, темнокожий хоккеист – это всегда необычно. Но я тогда был совсем молодым парнем, да и иностранцы, как правило, больше проводят времени друг с другом, поэтому мы с ним мало общались. У меня осталось впечатление, что Фред – приятный человек и отличный вратарь, очень помог нам в плей-офф, который мы прошли всего с одним поражением.
– Вы стали чемпионом России в 18 лет, в своём дебютном сезоне на взрослом уровне, – голова не закружилась после этого?
– Да, было дело. Заразился слегка звёздной болезнью. Решил, что уже многого достиг, снизил требования к себе, глаза не горели. Следующий год дался тяжело: хотел получать больше игрового времени, а этого не происходило. В итоге после третьего сезона, недовольный своим положением в Казани, перешёл в «Нефтехимик», где действительно стал играть намного больше.
– В Нижнекамске вы работали с тренером Владимиром Крикуновым, который известен огромными нагрузками на предсезонных сборах.
– Я не играл последние месяцы в «Ак Барсе», потом был отпуск, и после полугода простоя Крикунов сразу начал грузить по максимуму. На сборах у него весь день расписан, с утра и до самого вечера: бег, прыжки, силовые упражнения. И так дней десять. Первое время было ужасно тяжело, но ничего, со временем привык. Думаю, те, кто прошёл предсезонку Крикунова, с одной стороны, никогда её не забудут, а с другой – вспомнят с благодарностью, потому что это помогало по ходу сезона.
– Из «Нефтехимика» вас впервые пригласили в сборную России.
– Да, ещё Вячеслав Быков её возглавлял. Перед чемпионатом мира 2010 года меня признали лучшим защитником чешского этапа Евротура, но на сам чемпионат мира не взяли. Было обидно: почти месяц работал в сборной, прошёл все сборы, но в последний момент оказался вне состава.
– Тем летом вы ведь чуть не уехали в НХЛ?
– У меня тогда были трения с «Нефтехимиком», который и отпускать никуда не хотел, и зарплату не поднимал. Хотя финансовый вопрос не был на первом месте, скорее мне хотелось играть на более высоком уровне, бороться за чемпионство. И в этот момент со мной связался американский агент, рассказал о предложении «Детройта»: они интересовались мной и приглашали в тренировочный лагерь. Если бы по его итогам я убедил тренера, то подписал бы контракт. Я засобирался, но потом прикинул, что надо перевозить в Америку всю семью, а зарплата там первое время будет небольшая… А тут и с «Нефтехимиком» получилось договориться: играю ещё сезон, и они меня отпускают. Через год перешёл в ЦСКА, теперь вот, ещё через два года, – в СКА.
– Тему НХЛ окончательно для себя закрыли?
– Нет, почему? Контракт со СКА у меня только на один сезон, после его окончания буду готов рассмотреть варианты. Есть ведь свежие примеры российских защитников, которые уезжали в НХЛ примерно в моём возрасте: Никита Никитин, Антон Белов. С Алексеем Емелиным немного разговаривал на эту тему – он в 25 лет перешёл в «Монреаль». Говорит, что всё хорошо, ему всё нравится.
– У вас двое сыновей – тоже будут хоккеистами?
– Насчёт младшего пока не знаю – ему всего два года. Старшему – семь, но мы решили его в хоккей не отдавать. Если заниматься серьёзно, то надо уделять этому много времени, возить его на тренировки, а нам просто некогда. Да и, честно говоря, не очень хотел бы, чтобы мои дети стали профессиональными спортсменами. Хватит в семье и меня одного.
– Как вам Петербург после Москвы?
– Разница чувствуется сразу. Два города – два разных стиля. Москва более суетливая, настоящий мегаполис. Петербург спокойнее, хотя, кажется, пробки здесь даже сильнее. Наверное, потому, что светофоров больше.
Беседовал Дмитрий Иванов
