«Это был Довлатов»

В книжном магазине «Буквоед» прошла презентация книги Владимира Мельникова «Отсебятина».

«Публикация без купюр – это когда опубликовали, но не заплатили», – шутит автор. В его книге «Отсебятина» много лёгкого искристого юмора, но много и интересных сведений о журналистско-писательской среде, позволяющих по-новому взглянуть на произведения Сергея Довлатова, с которым он был знаком.

Для Владимира Мельникова, журналиста, автора реприз и монологов, выступавшего в разные годы с Михаилом Задорновым, Константином Мелиханом, Юрием Стояновым и многими другими, эта небольшая книга стала первой. Несмотря на то что удивительных, забавных историй, случавшихся в жизни с ним и его друзьями, уже давно хватило бы на том объёмом с «Войну и мир».

– Всё началось в 1974 году в Таллине, когда я ходил в клуб «Сверстник» при газете «Молодёжь Эстонии», – вспоминает Владимир Мельников. – «Молодёжь Эстонии» находилась в Доме печати на седьмом этаже, а на шестом располагалась «Советская Эстония». И вот, я помню, спускаюсь с седьмого этажа (в этот день почему-то сломался лифт – в Эстонии тоже такое иногда случается), и на шестом этаже стоит огромный бородатый мужчина, сумрачно смотрит на меня и спрашивает: «Ты кто?» Я говорю: «Юнкор». Он потирает руки: «Вот ты-то мне и нужен». И я немедленно был послан за пивом. Это был Довлатов. Он маялся с похмелья, и, естественно, шесть этажей пройти вниз, а потом снова вверх ему было весьма тяжело. Так в 14 лет я оказал посильную помощь будущему великому писателю.

Окончив факультет журналистики Ленинградского университета, Владимир Мельников вновь вернулся в Таллин и начал работать в газете «Молодёжь Эстонии».

– Вокруг меня в те годы ссорились, писали доносы, влюблялись, занимали до получки прототипы довлатовских рассказов, – объясняет Мельников. – Прошло время, и я наткнулся на место в рассказе Довлатова, где он восклицает: «Где он теперь, диссидент и красавец, шизофреник, поэт и герой, возмутитель спокойствия – Эрнст Леопольдович Буш?!?» Я подумал: а почему бы не рассказать людям, что случилось с этими людьми, что было на самом деле, а что Довлатов придумал?

Владимир Мельников отмечает, что половина его «Отсебятины» – это в некотором роде «нон-фикшн», то есть чистая правда: лишь слегка где-то усилены интонации, сгущены краски. Но если человек это говорил в жизни – он то же самое говорит и в его книге.

Несколько более сложные и проблематичные в этом смысле отношения с реальностью были у самого Сергея Довлатова. И одна из причин, побудивших Владимира Мельникова написать свою книгу о персонажах любимого автора, в том, что сегодня появилось мнение, будто прототипы персонажей Довлатова трудно распознаваемы.

– Те реальные люди, которых я знал, хорошо угадываются, и более того, описанное в книгах Довлатова им было абсолютно «по плечу», потому что они и в жизни были яркими, многогранными, – объясняет Мельников. – И Довлатов не то чтобы пересочинял их судьбы – это была некая матрица, куда он помещал себя и своих друзей. Так вырастала вторая действительность, которая в чём-то могла повторить жизнь, а в чём-то быть самостоятельной.

Порой великий писатель был жесток.

– Я знаю, сколько трагедий было в реальной жизни после выхода в свет произведений Довлатова, – говорит Мельников. – В одном из рассказов в книге «Компромисс» идёт речь о том, как к герою Довлатова приходит женщина и просит найти ей мужчину. И рассказчик начинает перебирать своих таллинских знакомых, называя фамилии реальных людей, которые якобы могли бы подойти этой женщине. «Шаблинский, конечно, ас, но грубый, Розенштейн дачу строит, вконец обессилел. Гуляев – блондин. У Мити Кленского – триппер», – написано у Довлатова.

Легко себе представить, каково было читать эти строки самому Кленскому – собкору газеты «Правда» в Таллине, городе в общем-то небольшом, где все друг друга знают.

– Только ленивый не звонил Кленскому и не спрашивал, вылечил ли он с тех пор это заболевание, – вспоминает Мельников. – До сих пор при назывании фамилии «Довлатов» Кленский становится злым, красным и ругается матом. 

130-страничное издание «Отсебятины», снабжённое иллюстрациями, вышло тиражом 1000 экземпляров. Последнюю страницу книги украшают благодарности и скромное резюме: «Автор надеется, что книга найдёт своего читателя. А то и двух».

 

Алина Циопа