Анне Вески: «Туловище Пугачёвой, а голова – моя…»
Известная певица рассказала о том, почему она никогда не стремилась переехать в Москву
Мы всё никак не могли начать разговор. Стоило мне задать вопрос – принимался настойчиво, хотя и очень мелодично, звонить мобильный. Не мой, конечно, – телефон Анне Вески. Она заметно смущалась, просила извинений, отвечала звонившим то по-русски, то по-эстонски. И так – минут пятнадцать-двадцать… Честно говоря, ничего удивительного: эстонская звезда сегодня пользуется спросом не меньше, чем в старые, вполне для неё добрые советские времена. По крайней мере, когда известный эстонский интернет-портал проводил опрос, чтобы узнать, кого можно назвать самой влиятельной женщиной страны, певицу опередила лишь спикер парламента Эне Эргма. Кстати, на вопрос, как она сама к этому относится, Анне ответила: «Ну как… В этом же нет ничего плохого!»
– Вы, Анне, последние лет пятнадцать работаете каждую новогоднюю ночь. Вот и в этом году – тоже. Семья не обижается?
– Конечно, нет! Мы всегда вместе едим кровяные колбаски, как и полагается у эстонцев в Рождество. А новогодняя ночь совсем другое дело. Во-первых, мне кажется, это яркий и весёлый праздник. А во-вторых, я очень земной человек, никогда не витала в облаках и с детства знала, что надо зарабатывать деньги.
– Значит, это правда, что вы с братом ещё совсем маленькими играли в загсе на рояле марш Мендельсона?
– И кстати, совсем неплохо зарабатывали. Бывало даже по 10–15 рублей за день – по рублю за каждое выступление.
– То есть вы с ранних лет трудоголик?
– Не совсем. Скорее, я ленивая. Очень люблю бездельничать: сидеть дома, отдыхать, гулять. И тем не менее слава богу, что у меня есть работа! То есть не могу сказать, что целыми днями работаю. Но время от времени мне звонят и просят записать в студии какую-то песню для телепередачи или для вечера памяти кого-то из артистов. Правда, сейчас у меня настроение немножко передохнуть… Но если мне предложат что-то такое, от чего не смогу отказаться, сразу же помчусь в Москву.
– Почему в Москву? Неужели в Эстонии вы не так востребованы, как в России?
– Вообще-то я не могу сама говорить о своём положении на эстонской эстраде. Но думаю, оно достаточно высокое.
– В этом можно не сомневаться! Русские эстоноземельцы даже называют вас эстонской Пугачёвой…
– Это неправильно! Я – эстонская Вески.
– Раз уж мы с вами вспомнили Аллу Борисовну, скажите, это правда, что вас когда-то с ней перепутали?
– Не совсем так. Меня не перепутали. Просто во Вьетнаме на афише было туловище Пугачёвой, а голова – моя.
– Не понял?.. Кому понадобился такой фотомонтаж?
– У организаторов были старые пугачёвские плакаты, и они не стали морочиться – взяли и приклеили к нему моё лицо.
– Не знаю, как к этому и относиться…
– Да ничего страшного... Во всяком случае, я не испытала по этому поводу болезненных мучений. Мне всегда помогает здравый рассудок.
– Он помогал вам и в те времена, когда эстонцы вас очень осуждали за работу в России?
– Прежде всего хочу уточнить: то, что эстонцы не любят русских, придумали журналисты. А уж культурные связи между нашими странами за последние годы не только не ослабли, но и, наоборот, укрепились.
– Но политические-то оставляют желать лучшего?
– Я не имею к политике никакого отношения, поэтому она не сказывается на моей музыкальной жизни. Я всю свою сознательную жизнь пою и в Москве, и в Таллине.
– И не только в столицах. В советские времена вы вообще гастролировали по всему Союзу. Да ещё с каким успехом! Я помню, как вы рассказывали в нашу последнюю встречу про то, что в Караганде, когда вы работали на стадионе, вас даже охраняла конная милиция.
– Было такое. Народ привозили целыми автобусами, и люди ехали как на праздник. В то время мы давали по три концерта в день во дворцах спорта. Чего ещё хотеть?
– Но это же безумно тяжело физически! Как вы выдержали?
– Мы были молодые, и нам всё давалось легко. И вообще я не очень люблю тратить время на рассказы о своих трудностях и проблемах. Во всём есть положительные моменты, так что давайте лучше будем говорить о хорошем!
– С удовольствием. Расскажите, что вас в прошлом году обрадовало больше всего.
– В работе?
– Ну да. Вы же не очень любите отвечать на вопросы о личной жизни…
– В моей жизни всегда и всё шло своим чередом. Это не был путь через тернии к звёздам. К тому же я не страдаю манией величия и всегда считала, что любить себя – это, конечно, хорошо. Но надо ведь и с мозгами дружить. А что касается удовольствия от работы… Скажу вам так: огромное спасибо российским телеканалам за то, что меня приглашают! Были времена, когда это происходило не так часто. Но лет десять назад в моду вошло замечательное слово «ретро».
– Да разве же вы, Анне, «ретро»! Мне кажется, вы абсолютно современная певица!
– Спасибо. Но это для меня большой вопрос. У эстонской молодёжи сегодня свои кумиры. Нынешняя эстонская музыка – это европейский формат.
– Ваш новый альбом «Дорогой, послушай» записан в этом самом европейском формате?
– По крайней мере, песни, которые в него вошли, представлены в нестареющей форме.
– Вы ими довольны?
– Обычно я очень критически отношусь к своему творчеству, но в этот раз слушала альбом несколько раз, и ни разу не хотелось его остановить. Так что, хотя хвалить себя и не очень прилично, признаюсь вам: довольна.
– И всё-таки, Анне, вы точно трудоголик.
– Почему это?
– Да как же! За год участвовали в нескольких крупных российских телепроектах, записали альбом, постоянно работаете в таллинских клубах и ещё успеваете ездить по Эстонии с концертами. Причём я слышал, что в маленьких городках вы работаете за совсем мизерные гонорары…
– Я делаю то, что мне нравится, да ещё и деньги за это получаю. Ну а насчёт гонораров – вы же не будете, наверное, возражать, если я скажу, что всех денег всё равно не заработаешь?
– В общем, нет.
– Вот видите! Поэтому я всегда работаю от души и с полной отдачей.
– И не под фонограмму…
– Это правда. Я не так устроена. Один раз, когда это только-только стало модно, я попробовала выступить под фонограмму. Это был ужас! Мне было так стыдно перед теми, кто купил билет и пришёл меня слушать, что простояла весь концерт красная как рак.
– А как вы относитесь к тем, кому не стыдно работать под фанеру?
– Пусть это останется на их совести. Лично я могу сказать только одно: чем больше артист поёт, тем у него становится лучше голос.
– Но согласитесь, в живом выступлении могут быть серьёзные огрехи, а фонограмма всегда звучит по высшему разряду. Может быть, эти артисты просто думают, что таким образом они выглядят лучше?
– Каждому своё. Я так не могу и к тому же знаю: лучше всех не может быть никто.
– Безусловно. И тем, кто этого не понимает, начинает казаться, что вокруг одни враги и конкуренты. Как, кстати, у вас складываются отношения с коллегами-звёздами?
– В гости я ни к кому не хожу, но когда встречаемся на концертах, обычно друг другу улыбаемся. А потом отработали – и разъехались по домам.
– Наверное, это лучший вариант отношений в шоу-бизнесе. Но у меня возник вот какой вопрос. У Софии Ротару в Москве квартира, Лайма Вайкуле живёт в Москве не меньше, чем в Риге, Тамара Гвердцители в Москве – постоянно. А вы? Почему не перебираетесь сюда, если в России столько работы?
– Никогда не стремилась жить в Москве. Ничего не могу сказать, в России ко мне очень хорошо относятся, но моё место – в Эстонии. И это не пафосные слова. Если вы меня начнёте расспрашивать об Эстонии, я вам скажу: у нас прекрасно всё! К тому же вы знаете, сколько самолёт летит от Таллина до Москвы? Всего час! Намного меньше, чем приходится стоять в московских пробках.
– Да уж. Московские пробки – страшное дело.
– Ну вот! А я хочу жить и не мучиться.
– И вам никогда не хотелось бы в своём прошлом что-то изменить, как говорится, переиграть заново?
– В прошлом? Не знаю… Да и нечего вроде бы…
– Ну как же! Вот если бы вы не пошли на эстраду, а остались после Политехнического института работать на табачной фабрике, может быть, сегодня уже имели крупный бизнес?
– Ну да, ну да… Но – не судьба. Моё место на эстраде. Мне сверху было дано стать певицей. А в остальном – я ведь по гороскопу Рыбы, так что просто плыву по течению.
– И никогда не наталкиваетесь на подводные камни?
– Случается. Но я никогда не унываю. А в крайнем случае молчу и всё равно делаю, как мне надо...
Беседовал Владимир Ермолаев
