«Хочется извиниться перед теми, кто в нас верил»

 

Звезда «перестроечной» тележурналистики, один из создателей легендарного «Взгляда» Владимир Мукусев давно не появляется на центральных телеканалах. Живя и работая в Москве, он каждый месяц приезжает в родной для него Петербург. Здесь он преподаёт журналистику в Университете кино и телевидения и шесть лет делает на телеканале «ВОТ» авторскую программу «Жёлтая подводная лодка». Наша встреча состоялась в цирке после пресс-конференции Вячеслава Полунина – давнишнего приятеля Владимира и гостя его очередной программы.

– Владимир, сегодня чаще из Петербурга уезжают в Москву, а вы наоборот. Это что – возвращение к истокам?

– В каком-то смысле – да. Москвичом я стал в 1978 году. Пока были живы родители, в Ленинграде бывал часто. Потом наступила пауза. Но примерно 10 лет назад руководство «Эха Москвы» попросило помочь питерским коллегам превратить ретранслятор московских новостей в полноценную радиостанцию «Эхо Петербурга». Вряд ли бы это удалось, если бы не замечательные журналисты экстра-класса Наталья Костицына и Лев Гольдштейн. Вместе мы добились неплохих результатов. Это был первый радиопроект в моей жизни.

– Кто становится членом экипажа «Жёлтой подводной лодки»?

– Порядочные люди и профессионалы в своём деле. Те, кто не предаст, не обманет, не солжёт, с кем не страшно оказаться в замкнутом пространстве сколь угодно долго. Те, кто далёк от митинговых «даёшь» или «долой», а любовь к Родине не использует как входной билет во власть. Одним словом, это питерская интеллигенция. 

– Последние 20 лет вы работаете только на региональном телевидении. Не скучаете по двухсотмиллионной аудитории «Взгляда»?

– Конечно, скучаю. Но когда выхожу в прямой эфир со своей программой, создаю новую студию или канал, то не думаю о количестве зрителей. Другое дело, что во времена «Взгляда» мои сюжеты практически всегда вызывали немедленную реакцию власти. Приходили в движение бюрократические государственные механизмы, следовали громкие отставки, возбуждались уголовные дела, принимались новые или пересматривались старые нормативные акты. Была обратная связь. Нас ненавидели, но прислушивались. Сегодня этого нет. Журналисты превратились в обслуживающий персонал. А проигрывают от этого все – и пресса, и власть, и страна в целом.

– На идею похоронить Ленина реакции власти, похоже, не было.

– Вы ошибаетесь. Не просто реакция. Был грандиозный скандал. Та передача вышла в эфир в 1989 году, когда компартия была ещё в полной силе. Проходивший тогда пленум ЦК КПСС даже изменил повестку дня, посвятив её «Взгляду» и моей скромной персоне. Коммунисты требовали «крови». Всё должно было кончиться не просто увольнением и закрытием программы, а возбуждением уголовного дела за антисоветскую агитацию. Но всё постепенно затихло, поскольку Горбачёв, всесильный генсек, встретив где-то в кулуарах Марка Захарова, который, собственно, в передаче и предложил похоронить Ленина, приобняв его за плечи, сказал: «Замечательную передачу ребята сделали, и вы, Марк Анатольевич, проблему обозначили правильно, но, к сожалению чуть-чуть не своевременно. Об этом пока говорить рано». Меня и «Взгляд» на время оставили в покое. Я убеждён, что рано или поздно эта идея осуществится.

Хватит плясать и веселиться на кладбище. Это кощунство со всех точек зрения. Для государственных деятелей масштаба Ленина в стране должен быть построен национальный пантеон. А с ленинским наследием всё сложнее. Пока мы не признаем преступником человека, который со своими последователями – строителями «светлого социалистического рая» от Сталина до Пол Пота и от Гитлера до Сомосы, залившими мир кровью миллионов ни в чём не повинных людей, – Россия так и будет ходить по кругу, бесконечно повторяя собственные ошибки. Возможно, я ошибаюсь, но если бы не господин Ульянов со товарищи, не было бы не только октября 1917-го, но и самой страшной войны с фашизмом, потому что самого фашизма не было бы. И в космос мы бы полетели ещё до появления на свет Гагарина.

– Как вообще было возможно появление «Взгляда»?

– Затеяв в 1985 году перестройку, власть стала нуждаться в мощной медийной подпитке. Проржавевшая кремлёвская пропагандистская машина была плохим помощником. Так что питерские «Общественное мнение», «Телекурьер», «600 секунд», «Пятое колесо», московские «Прожектор перестройки», «Прошу слова», «Двенадцатый этаж», «До и после полуночи», телемосты с Америкой и, наконец, наш «Взгляд» – это в какой-то степени кремлёвские проекты, как это ни странно сегодня звучит. В середине 1990-х мне доводилось общаться в Фонде культуры с Раисой Максимовной Горбачёвой. И она рассказывала, с каким негодованием и раздражением реагировал на «Взгляд» её муж. Всей своей «номенклатурной» душой он нас ненавидел и мог одним своим телефонным звонком закрыть программу. И нас мог закрыть навсегда.

Но, как мудрый политик, даже видя в нас своих «могильщиков», не давал нас в обиду, прекрасно понимая, что мы делаем фактически одно дело. И он, и мы пытались сделать всё, чтобы не дать стране свалиться в ту политическую, экономическую, а главное, нравственную пропасть, на краю которой СССР оказался в конце 1970-х. Это было возможно сделать, только объясняя людям, чего, собственно, хочет власть. Таким образом привлекая страну, каждого её гражданина к тем масштабным преобразованиям, которые были задуманы в Кремле. И других помощников, кроме условно независимых, но искренне поверивших в перестройку нескольких средств массовой информации, у власти не было. К сожалению, ни Горбачёву, ни нам не удалось осуществить задуманного. Всё случилось ровно наоборот – страна распалась.

– Как с позиций сегодняшнего дня можно оценить историческое значение «Взгляда»?

– Хоть я был не только автором и ведущим, но и главным выпускающим редактором «Взгляда», за всех нас, а в передаче работало более 60 человек, говорить не могу, тем более оценивать «историческое значение». Позволю напомнить лишь несколько тем, которые я поднял во «Взгляде». Прежде всего это сталинские репрессии, ГУЛАГ и всё, что с этим связано. С помощью режиссёра Герца Франка и его фильма «Высший суд» мы впервые подняли на телевидении тему смертной казни. Удалось спасти от уничтожения фильм Алексея Учителя «Рок» и снять с полки десятки художественных лент, среди которых фильм Александра Аскольдова «Комиссар». Мы подняли тему восстановления церквей и прежде всего храма Христа Спасителя. Привлекли внимание власти и общества к бедственному положению инвалидов и детей-сирот. Был найден выброшенный на свалку во время так называемой реставрации корпус настоящего последнего русского крейсера «Аврора». С помощью майора ВВС Михаила Пустобаева власть и народ страны были предупреждены о готовящемся военном перевороте.

Названы имена его организаторов – крупнейших партийных, советских и военных чиновников. Горбачёв назвал это провокацией, а через год после выхода материала в эфир произошло то, что вошло в историю под названием ГКЧП. Продолжая дело максимовского «Музыкального ринга», мы вывели из подполья русский рок. С экранов телевидения многомиллионная аудитория услышала и увидела «Аквариум», «Алису», ДДТ, «Кино», «Наутилус Помпилиус». Прокуроры Тельман Гдлян и Николай Иванов обнародовали результаты расследования «хлопкового дела» в Узбекистане, доказав, что нити преступлений ведут в Кремль.

В Афганистане мы снимали материалы, суть которых сводилась к одному – советские войска воюют с народом. Это было преступление, а не выполнение интернационального долга. С войной нужно было кончать. Впервые был начат разговор о наших пленных в Афганистане не как о предателях, а как о жертвах преступной войны, об их возвращении на Родину и полной реабилитации. Мы заставили Министерство обороны обратить внимание на работу поисковых отрядов. В результате им был придан официальный статус, а сама работа на местах боёв Великой Отечественной войны стала легальной и общественно значимой.

Зрителям был предъявлен первый советский миллионер Артём Тарасов и партбилет его заместителя по кооперативу. Чёрным по белому там было написано – партвзносы за месяц 90 тысяч рублей. Напомню, что средняя зарплата в стране тогда составляла 120 рублей. Разразился грандиозный скандал, в который были вовлечены первые лица государства. В итоге был разработан и принят принципиально новый закон «О кооперации», создавший правовую базу для выхода предпринимателей из тени и перехода страны к реальному рынку. Много было сделано во «Взгляде» или мало – не нам судить. Но когда я показываю своим студентам чудом сохранившиеся «взглядовские» материалы, меня радует их реакция. Они убеждены, что это снималось вчера, максимум – позавчера, а то и сегодня. То есть эти материалы лишены «нафталина». Правда, огорчает то, что многие из поднятых проблем так и не решены до сих пор.

– Но вы же с Александром Политковским стали народными депутатами России. Почему же не решали эти проблемы, когда были у власти?

– Мы делали всё, что могли, и для этого пошли работать в Комитет Верховного Совета РФ по правам человека. Что-то нам удалось. Например, выиграть дело у Ельцина в Конституционном суде о защите прав вкладчиков Сбербанка. В германском бундестаге с помощью моих коллег-депутатов я инициировал принятие федерального закона о денежной компенсации тем, кто был превращён в рабов и угнан в Германию с оккупированных территорий СССР во время войны. Под проектом Конституции, по которой сегодня живёт страна, и не под одной сотней законов есть и наши подписи. Нам удалось закрыть Пермскую политзону и превратить её в музей.

Наверное, мы могли бы сделать больше, но на наших плечах во власть ворвались те, кто, как пираньи, стали рвать особо жирные куски тогдашней экономики. Прежде всего недра и энергетику. Мы пытались этому помешать, но всё закончилось расстрелом Верховного Совета в 1993 году. Победу над нами и над страной одержало то, что в народе называется просто – «бабло». Часть ответственности за это, конечно, несём и мы. И если бы нас не запретили как журналистов ещё 20 лет назад, мы бы нашли способ если не изменить ситуацию в целом, то хотя бы объясниться и извиниться перед теми, кто в нас верил и чьи надежды мы не оправдали.

 

особое мнение 

«Влада погубили деньги, которые сегодня в руках его убийц»

– История «Взгляда» неотделима от трагедии 1995 года – убийства вашего коллеги Владислава Листьева. Мы когда-нибудь узнаем имена его убийц?

– Если бы уголовное дело, возбуждённое Генеральной прокуратурой, было доведено до суда, то фамилии многих из тех, кто превратил «Взгляд» в «ВиД», были бы в числе подозреваемых в этом преступлении. Это не абстрактные рассуждения отрешённого от профессии и дележа финансового «пирога» обиженного коллеги. «Убийцы Листьева находятся в его ближайшем окружении» – такой вывод сделали следователи Генпрокуратуры Борис Уваров и Пётр Трибой, 

Фактически найдя убийц, они были отстранены от дела, которое так и не дошло до суда. Их выводы совпали и с результатами журналистских расследований. К этим же выводам пришёл и я, проведя своё расследование. Убили не журналиста. Убили дельца, коммерсанта. Влада погубили деньги, которые сегодня находятся в руках его убийц. Конечно, это моя личная версия, но она очень похожа на правду. Наша последняя встреча с Владом в январе 1991 года оставила тяжёлый отпечаток. После обсуждения на редакционной летучке моего интервью журналу «Огонёк», в котором я откровенно и нелицеприятно рассказал о чудовищных вещах, происходивших в телекомпании «ВиД», где деньги стали определять абсолютно всё, стало понятно, что наши пути разошлись окончательно.

Уже после летучки я сообщил Владу, что уезжаю в Новосибирск создавать новое телевидение, фактически альтернативу Гостелерадио СССР. Я позвал его с собой. В ответ он вынул пачку стодолларовых купюр и съязвил: «Неужели ты думаешь, что я вот это променяю на какой-то Новосибирск». К тому времени я уже знал, что Влад с друзьями переписали уставные документы «ВиДа», присвоив себе мои акции. Прощаясь, я сказал: «Вы рано или поздно перестреляете друг друга». Я уехал один. До сих пор жалею об этом.

– А до этого у вас были хорошие отношения?

– Разные. Когда-то он писал мне письма в Останкино с просьбой дать совет, как стать журналистом. Поступил в МГУ. Дипломную работу писал по моим передачам. Его мечта осуществилась – мы стали работать вместе. Но, пройдя «взглядовскую» школу, он так и не стал настоящим журналистом. Зато стал блистательным телеведущим. И в своём деле Влад был необыкновенно красив, умён и любим миллионами, стал настоящей телезвездой. Поэтому убийство произвело такой шок. 

 

 вопросы ребром

«Телемагнатам не нужны расследования»

– Вы не разочаровались в демократии?

– Нет, хотя не нужно демократию идеализировать. Это такой строй, при котором вся ответственность за страну и за всё, что в ней и с ней происходит, лежит на каждом гражданине. В том числе ответственность и за тех, кого своими голосами граждане приводят к власти. 

– Чему в первую очередь вы учите своих студентов?

– Человек. Его честь и достоинство. Его права. Его жизнь, наконец. Вот что должно стоять в центре любого журналистского материала. Не надо спасать человечество. Помогите отстоять права хотя бы одному конкретному человеку. А ещё называю цифру. За последние 20 лет были убиты или пропали без вести более 200 наших коллег, в том числе и корреспонденты «Невского времени», именно потому, что были журналистами, а не представителями другой древнейшей профессии, заполонившими сегодня телеэкраны.

– При каких условиях возможно возвращение Владимира Мукусева на центральные телеканалы?

– Если на телевидение вернётся тот жанр, которому я посвятил свою профессиональную жизнь, – журналистское расследование. Но в ближайшее время это вряд ли произойдёт. Это просто не нужно телемагнатам. Всё, что они умеют с помощью телевидения, – это отмывать «бабло» и «пилить» бюджет. А фон, то есть собственно телевидение, – это всеобщий «одобрям-с», а также бесконечно ржущая и жрущая попса. Уверен, что так будет не всегда. Стране будут нужны и журналисты, и граждане, причём по обе стороны экрана. 

Беседовал Константин Глушенков. Фото Интерпресс