Когда идеология превыше культуры

То, что нынче происходит в отечественной культуре, у многих вызывает вполне оправданную тревогу. Хотя бы просто потому, что место ей зачастую – на обочине. А недавний скандал, в центре которого оказались министр культуры РФ Владимир Мединский и (косвенно) писатель Даниил Гранин, дал повод поразмышлять о том, кто официально возглавляет российскую культуру. Вопросов и претензий к Владимиру Мединскому за то время, что он руководит министерством, накопилось, конечно, немало. Сегодня для того, чтобы дать старт широкой дискуссии на тему «Кто и как управляет российской культурой», мы предоставляем слово тем, у кого накопились эти претензии и вопросы.

 

Юрий Мамин, кинорежиссёр

В июне 2013 года в связи с плохим положением дел в отечественном кино Владимир Мединский отстранил своего заместителя от руководства кинематографом и взял эту обязанность в свои руки. Появилась надежда на перемены к лучшему. Но стало только хуже. Министр начал самолично отвергать и утверждать кинопроекты вопреки мнению профессиональных экспертов. Почему? Да потому, что присвоил себе функции главного идеолога страны наподобие печально известного Михаила Суслова, которого не зря называли «серым кардиналом» брежневской эпохи.

Однажды на вопрос журналиста, не возвращается ли в страну цензура, Мединский ответил, что нет, цензуры нет, но лично у него есть принципы, исходя из которых он принимает свои решения в вопросах культуры. Таким образом, он становится продолжателем традиций ортодоксальной коммунистки Нины Андреевой с её знаменитой статьёй «Не могу поступаться принципами».

Что же это за принципы? Считая перестройку исторической ошибкой, которую следует исправить, Владимир Ростиславович принялся энергично насаждать мифы агитационной пропаганды сталинско-брежневского времени, надеясь, что светлые образы коммунистов и комсомольцев заменят всеобщее стремление к деньгам и комфорту.

Однако желание воспитать патриотов России в нынешнем несправедливом, меркантильном и малокультурном обществе, дав им мифологические примеры из отредактированной истории, обречено на провал. Такое мы уже проходили, и я, как человек, чьи молодые годы прошли в советской стране, видел, чем это заканчивается.

Пребывая в должности министра культуры не столь давно, Мединский уже нанёс ощутимый ущерб отечественной культуре, закрыв ряд значительных художественных проектов. Проявляя волюнтаризм в решениях, определяющих судьбу художественных проектов и самих художников, нынешний министр культуры способствует развитию в стране атмосферы страха, угодничества. Боясь потерять работу, люди начинают трусить, предавать свои идеи, своих товарищей, воцаряется атмосфера наушничества, страха и подлости, знакомая мне по брежневским застойным временам.

Такое было и в нашей дореволюционной истории: в начале 40-х годов XIX века, после смерти Александра Пушкина, возникла удушливая атмосфера страха и доносительства, вызвавшая отчаяние Гоголя и сарказм Салтыкова-Щедрина.

Нельзя подменять пьянящими пропагандистскими мифами факты истории, какими бы неприглядными они ни были. Не имея трезвой исторической памяти, мы обречены двигаться по замкнутому кругу, повторяя ошибки и заблуждения прошлого. Однако министр готов мириться с дорогостоящим трэшем, оглупляющим и без того невзыскательного молодого зрителя. Идеология для Мединского превыше культуры, причём идеология ортодоксальная, догматическая. Пытаясь соединить идеалы сталинского времени с буржуазными вкусами сегодняшнего общества, министр Мединский своими действиями способен принести один лишь вред российской культуре. В этом я убеждён.