Евгений Дога: «Вдохновение – это чья-то придумка»

Знаменитый композитор уверен: талант – всего лишь ткань, из которой, если у тебя умелые руки, можно сшить костюм

На его счету музыка к двум сотням фильмов, а популярность давно выплеснулась за пределы страны, в которой он живёт. Искусствоведы называют его «феноменом эстетического притяжения на разных меридианах земного шара», что, судя по всему, не является преувеличением. К примеру, когда Рональда Рейгана в самый разгар холодной войны спросили, какую мелодию он считает своей самой любимой, тот ответил не задумываясь: «Мой ласковый и нежный зверь» из русского фильма». И между прочим, оригинален не оказался. Миллионы людей, хотя бы раз услышав самый знаменитый вальс Евгения Доги, запоминают его навсегда. Очевидно, именно поэтому практически каждый журналист, впервые попав к нему на интервью, задаёт вопрос: «А правда, Евгений Дмитриевич, что вы написали эту музыку за одну ночь?» Насколько такое постоянство набило знаменитому композитору оскомину, представить несложно. Но и совсем обойти стороной «Ласкового и нежного зверя» было бы неправильно. Поэтому корреспондент «НВ» начал разговор с фразы:

– Скажите, Евгений Дмитриевич, вам не обидно, что вы написали несколько сотен прекрасных мелодий, а фамилия Дога ассоциируется с одной?

– Да нет, почему обидно? Нет смысла на такие вещи обижаться. Вот я вам назову имя: Мендельсон. Какое его произведение вам сразу же придёт в голову? «Свадебный марш»? А ведь у него написана масса другой музыки! Или, допустим, Хачатурян. Я по вашему лицу вижу – хотите сказать: «Танец с саблями»!

– Ну, да…

– Вот видите! И ничего страшного. Даже наоборот. Меня, во всяком случае, устраивает такая слушательская верность. Тем более в наше время, когда вокруг одна попса.

– Не любите попсу?

– Попса – ужасная вещь. Это же не музыка! Это цунами, которое нахлынуло на культуру! Как можно таких, извините, псевдомузыкантов, которые даже нот не знают, целыми днями показывать по телевизору?! Неужели вас не раздражает, что каких-то самодеятельных артистов ставят на пьедестал? Что их награждают, признают лучшими? Мне, например, становится не по себе от того, что народ смотрит на их голые пупки в бикини, слушает подфанерный шум вперемешку с агрессивными воплями, верит, что это хорошо, и восхищается: «Ах, какие они талантливые!» Не исключаю, что среди них есть и одарённые, но надо понимать самое главное: талант – всего лишь ткань, из которой, если у тебя умелые руки, ты можешь сшить костюм. Но чтобы сшить костюм, надо долго сидеть и работать, а этим нашим звёздам некогда, они мелькают по телевизору, чтобы отстраивать себе пятиэтажные особняки! А вы ведь наверняка согласитесь с тем, что очень многие таланты погубила погоня за рублём?

– Да. Но вообще-то далеко не все музыканты заняты только зарабатыванием денег…

– Я тоже знаю нескольких очень талантливых композиторов, настоящих профессионалов. Правда, они нигде не звучат… Но всё равно то, что они есть, внушает надежду. Да, проблем у них немало, но вспомните Баха. То, что он гений, сегодня не вызывает сомнений ни у кого. А ведь он же оставался безвестным до конца своей жизни. И мы бы о нём до сих пор не знали, если бы через сто лет после его смерти Мендельсон случайно не нашёл его ноты. Одним словом, ещё не всё потеряно, поэтому давайте будем думать и говорить позитивно.

– Естественно! Тем более что народ в любом случае не обманешь. Какое-то время можно поморочить людям голову, но рано или поздно они вернутся к настоящему искусству.

– Конечно! Вот русская народная песня отличается особой протяжностью, раздольем, широтой. Как раз этим-то она в мире и прославилась. Когда я слушаю такую музыку, всегда кажется, что, если подниму руки вверх, там не будет никаких потолков. Разведу их в стороны – никаких стен.

– Как вы это красиво, образно сказали! Хотя, собственно, чему тут удивляться, вы ведь ещё и мастер слова. У вас ведь написано несколько книг.

– Я когда-то начал писать, что называется, от нечего делать и, честно говоря, очень это люблю.

– Не зря же говорят: талантливый человек талантлив во всём.

– В любом из нас имеются такие ресурсы, о которых мы даже не подозреваем. Их просто нужно пробудить к жизни. А кто их может пробудить?

– Художник?

– Искусство! Настоящее искусство!

– Но чтобы создать истинное произведение искусства, необходимо, чтобы пришло вдохновение, а музы, говорят, в наше время тяжелы на подъём.

– Вдохновение – это чья-то придумка. Чтобы творить, человек должен: первое – страстно этого захотеть. Второе – понять, как претворить в жизнь своё «хочу». И третье – вложить в него колоссальный труд: сидеть и работать до образования мозолей на одном месте. Если все эти три аспекта сходятся, получается эликсир радости. И тогда артист имеет право выйти на сцену, увидеть в зрительном зале тысячи улыбающихся людей и услышать аплодисменты.

– Вы любите выходить на сцену?

– Люблю. Жаль только, что, когда ты на ней стоишь, не имеешь возможности заглянуть в глаза каждого слушателя, видно лишь зал в целом. Но даже это не преграда, потому что я всё равно чувствую, какие чистые эмоции пробудила у публики моя музыка. Это счастье. И главное – не упустить этого состояния.

– А почему вы в одном из недавних интервью сказали, что не сочиняете музыку, а просто её пишете?

– Потому что это именно так! Музыка постоянно витает где-то в небесах, композитору нужно лишь суметь её услышать и записать.

– Судя по количеству ваших произведений, вы слышите небесную музыку постоянно?

– По крайней мере чем больше я пишу, тем больше мне хочется это делать. Поэтому я всё время молю Бога, чтобы он подольше давал мне сил на творчество.

– Вы верующий человек?

– Вы знаете, иногда мне кажется, что Бог очень несправедлив. Во-первых, он может, если захочет, дать человеку какие-то дары, а не захочет – может и не дать. Во-вторых, практически все гениальные люди живут очень мало. Вот смотрите: Моцарт не дожил до сорока, Чайковскому, когда он ушёл, не было и пятидесяти.

– И тем более поразительно, сколько они за свою короткую жизнь успели!

– Жили они плотно, это верно. Только жалко, что жизнь нам даётся только одна, а у человека, мало того что жизнь и так недолгая, так он ещё взял и придумал себе календарь и часы. Абсолютно дурацкое, по-моему, изобретение!

– Почему?

– Да как же! Календарь отмеряет время, а часы ускоряют жизнь. Хотя, знаете, давайте не будем об этом говорить. Есть одно очень хорошее правило, которое я стараюсь не забывать: не искушай судьбу.

– Тем более что никогда не можешь знать, что она тебе преподнесёт. Вот, скажем, когда мы жили в СССР, всем казалось: дай нам свободу – горы своротим. А получив эту самую свободу, многие, особенно люди творческие, сразу потеряли себя.

– Это потому, что ощущение свободы – очень сложное состояние, а они плыли, не зная куда. Им хотелось иметь побольше денег и поменьше забот. Но когда мир пришёл в движение, они увидели, что вокруг них появилось множество проблем, о которых они раньше не задумывались: миграция, терроризм, контрабанда оружия. Но самое главное – они оказались не готовы к рыночным отношениям.

– Ужасную вы сейчас высказали мысль! Ведь искусство и рыночные отношения – «две вещи несовместные».

– И что? Я сказал, а вы напишите! Может быть, тогда люди наконец поймут, что мы сейчас пытаемся заменить накопленный человечеством за тысячелетия интеллектуальный потенциал какими-то сиюминутными выгодами. Вы только задумайтесь, насколько это губительно, когда художник, задача которого вести за собой народ, сам живёт и творит в каком-то мёртвом лесу. Если говорить об этом народу почаще, людям станет ясно: надо спасать культуру, спасать красоту! Потому что, только если её удастся спасти, мир вздохнёт легче.

– «Красота спасёт мир»?

– Почему нет? Я считаю, что правильнее всего воспринимать жизнь сквозь призму творчества. Это относится не только к искусству. Не каждый умеет рисовать или сочинять музыку, но почему он не может проявлять себя в другой работе или даже не в работе, а в увлечениях? Вполне может! Если он, конечно, и думает, и живёт свободно.

– Хотелось бы дождаться того времени, когда жизнь будет строиться по таким принципам! Но, боюсь, это только мечта… А о чём вы сами сегодня мечтаете, Евгений Дмитриевич?

– Может быть, это вам покажется странным, но я иногда думаю: вот бы расширить амплитуду творчества до края света и водрузить на этом краю скрипичный ключ!.. И знаете, что? Если Бог даст мне побольше здоровья и времени, я постараюсь это сделать! Очень уж хочется увидеть, как от этого скрипичного ключа разлетаются по всей планете чистые ноты…

 

Беседовал Владимир Ермолаев