Мы начинаем конкурировать с мировыми лидерами в борьбе за мозги
В век науки и технологий слияние вуза и бизнеса очевидно. Об этом говорилось на научном форуме, состоявшемся в северной столице
В Петербурге прошёл международный форум «От науки к бизнесу». Учёные и руководители ведущих вузов из разных стран вместе с чиновниками образовательных ведомств обсуждали новые возможности для предпринимательства и науки, которые даёт глобализация университетов. Вот некоторые из самых интересных высказываний, прозвучавших на форуме.
Если наука и образование – услуги, то университет – корпорация
Николай Тойвонен, советник заместителя министра образования и науки РФ
Повышением конкурентоспособности системы высшего образования в Министерстве образования и науки занимаются уже около десяти лет. Эта задача была изложена ещё в концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года, принятой в 2008 году. Первое, с чего мы начали, – модернизация образовательных программ, которые не просто следуют поведению рынка, а формируют его изменения. Дальше надо было решать вопросы регионального развития и приграничного сотрудничества. Сейчас мы работаем над созданием такого партнёрства. У нас есть ряд очень сильных университетов в приграничной зоне – Дальневосточный федеральный университет, который сотрудничает со странами АТЭС; консорциум томских университетов, активно работающих с Китаем, Индией и Центральной Азией; Северо-Кавказский федеральный университет, Санкт-Петербургский государственный политехнический университет, Северный (Арктический) федеральный университет. Перед этими вузами стоит серьёзная задача: позиционирование страны не только в качестве потребителя, но и генератора новых технологий и предложений. Мы сейчас начинаем конкурировать с мировыми лидерами в борьбе за мозги. Кстати, в этом смысле дистанционная форма обучения становится хорошим механизмом для выявления талантливых ребят и привлечения их в университеты. Так мы идём к поднятию интеллектуального уровня, к научной капитализации страны.
Ещё один важный момент, который надо учитывать: приход в университеты так называемого поколения Z (людей, родившихся между началом девяностых и серединой двухтысячных). Это ребята совершенно с другой ментальностью, другими установками. Если мы говорим про российских ребят, то у них нет того патриотизма, который был в нас воспитан в советское время. Они не слышали про спутник, про величие российской науки. Они исходят из данности: они это видят, им это удобно – они это потребляют. Мы не можем сбросить их поколение со счетов – ведь это люди, которые придут в бизнес и во власть через каких-нибудь десять лет. И нам не всё равно, с каким багажом, с какими установками и компетенциями они придут. Поэтому система высшего образования должна меняться. Она должна воспринимать как данность, что эти ребята становятся более интровертными и эгоистичными, они менее склонны работать в команде, более индивидуализированы.
Мне неприятно это говорить, но в академических кругах мы всё больше убеждаемся, что сегодня образование и наука – это услуги. И потребители этих услуг, которые платят опосредованно, через бюджет, или напрямую, безусловно, заказывают музыку. А если наука и образование – услуги, то университет – корпорация. Если делать смелые предположения и дальше, можно допустить, что вскоре студенты станут нашими акционерами. На мой взгляд, это не завиральная идея. В век науки и технологий слияние вуза и бизнеса очевидно.
Вуз должен видеть на 10 лет вперёд
Владимир Васильев, ректор Санкт-Петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики (НИУ ИТМО)
Если говорить о конкурентоспособности на международной арене, то, на мой взгляд, у ведущих университетов нашего города и страны есть ряд первоочередных проблем. Первая: при наличии прекрасной научно-лабораторной базы и блестящих преподавателей – причём как российских, так и зарубежных – нам катастрофически не хватает социальной инфраструктуры. По сравнению с научным потенциалом эта составляющая сильно проигрывает. Для того чтобы привлекать студентов и преподавателей, надо обеспечить им нормальные условия проживания, транспортные услуги, медицинскую страховку. И здесь государству не обойтись без помощи бизнеса: кто-то должен строить комфортные общежития, спортивные комплексы, бассейны и так далее. Важно также, чтобы все эти объекты были в пределах досягаемости: если не в центре города, то и не на выселках.
Второй момент: интеграция, или совместные образовательные программы с ведущими университетами мира. Наиболее желаемый результат – если удастся договориться о выдаче двух дипломов. Мы в ИТМО начали такие программы с семью зарубежными вузами. Это немного, надо расширять связи, увеличивать количество учащихся. При этом важно, чтобы это был не односторонний процесс, когда только наши студенты уезжают туда; должна быть диффузия, взаимный обмен. Через студентов будет происходить и взаимодействие преподавателей, и согласование научных исследований. Именно сетевые образовательные программы могут стать тем инструментом, который позволит действительно интегрироваться, а не просто говорить о том, что мы занимаемся международным взаимодействием.
Третий момент – долгосрочный. Если университет участвует в формировании повестки дня, тогда он действительно будет конкурентоспособен. Наш университет проходил эту ситуацию в начале 90-х годов, когда только-только заговорили про интернет. Тогда считали, что это бред: мол, как это компьютер соединяется с компьютером?! Меня называли мечтателем. Но смотрите, что произошло за 20 лет. Вот о чём я говорю – вуз должен видеть на десять лет вперёд, адаптироваться к новым условиям, отвечать новым вызовам времени.
Российские граждане не склонны доверять как учёным, так и бизнесменам
Кэтрин Атчинсон, проректор по новым инициативам сотрудничества Университета Калифорнии, Лос-Анджелес
В США мы оцениваем не столько конкретно уровень развития исследовательских университетов, сколько саму науку в целом. Современные российские учёные не раз доказывали, что они одни из лучших в мире, прежде всего в таких областях знаний, как физика и информационные технологии. Россияне пять или шесть раз выигрывали мировой чемпионат по спортивному программированию – больше, чем кто бы то ни было! Поэтому, да, российских учёных мы очень уважаем и с радостью берём на работу специалистов из вашей страны. Что касается слияния науки и бизнеса, развития высоких технологий и внедрения новых изобретений, их коммерциализации – просто прошло ещё слишком мало времени. Ваша законодательная база в области предпринимательства сложилась не так давно, вам только предстоит выстроить свою предпринимательскую экосистему. К тому же есть ещё вопрос доверия. Как мне кажется, российские граждане не слишком склонны доверять как учёным, так и бизнесменам. Если в США кто-то скажет, что он предприниматель, ему ответят – молодец! А в России скорее скажут: а почему ты не найдёшь себе нормальную работу? Этот кризис доверия обязан миновать. Вот что должно произойти, чтобы научные изобретения нашли себе применение в реальной, повседневной жизни.
У нас слишком много Кулибиных и слишком мало Эдисонов
Олег Хархордин, ректор Европейского университета в Санкт-Петербурге
Группа наших коллег пыталась выявить культурные различия между технопредпринимателями разных стран. Интересовали в первую очередь те аргументы, с помощью которых люди обосновывают и оправдывают жизненно важный выбор. Для исследования взяли четыре российских региона: Томск, Новосибирск, Петербург и Казань. И три страны – Корею, Тайвань, Финляндию. Сделали более 200 интервью. Выяснилось, что российские технопредприниматели крайне редко аргументируют свой выбор финансовой или иной личной выгодой: мол, я пришёл на эту работу из-за денег, престижности, лояльности к начальнику. Главная аргументация – творчество. Уровень мотивации планетарного масштаба – вот что отличает наших технопредпринимателей от их зарубежных коллег. Там всё тривиальнее: главный мотиватор – прибыль.
В России же слишком большой упор делается на творчество. У нас слишком много Кулибиных и очень мало Эдисонов. Когда мы смотрим на высказывания людей, занимающихся технологическим предпринимательством, – тех, кто создаёт реальные вещи, которые можно потрогать руками, – любопытно, что многие цитируют Стива Джобса. Он говорил, что хочет оставить вмятину во Вселенной.
Эта гордыня сначала кажется странной, а потом открываешь первый толковый словарь русского языка – словарь Академии Российской, составленный при Екатерине, и узнаёшь, что слово «творец», которое кажется таким понятным и простым, применялось в конце XVIII века к двум типам деятелей – бог и поэт. Потому что только боги и поэты придумывают что-то из ничего. Даже художников стали называть творцами только в середине XIX века, когда романтизм утвердился в русской культуре.
В российской технопредпринимательской среде очень мало людей от сохи или скорее «от киоска» – то есть тех, кто пришёл из реальной экономики и знает, как зарабатывать деньги. Вот их-то как раз и надо попытаться привлечь, попросить их вернуться и помочь.
Фото ИТАР-ТАСС