«Я до сих пор живу по её заветам»

Заслуженная артистка России певица Светлана Дятел рассказала о том, каково было ей творить рядом с Людмилой Зыкиной, которой сегодня исполнилось бы 85 лет

В составе гремевшего на всю страну Государственного академического русского народного ансамбля «Россия», художественным руководителем которого была народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии Людмила Зыкина, существовала вокальная группа из 8–9 человек. Но только одна певица – Светлана Дятел – была с рядом с Людмилой Зыкиной неразрывно в течение 21 года. Зыкина пела со Светланой дуэтом, они выступали вместе практически на всех концертах. Сегодня, в день рождения великой певицы, Светлана ДЯТЕЛ вспоминает, как проходило её становление как исполнительницы рядом с Людмилой Георгиевной, что их объединяло в творчестве и в жизни.

– Светлана Леонидовна, как произошло ваше знакомство с Людмилой Зыкиной?

– Я родом из Витебска, оканчивала там музыкальную школу по классу скрипки. Преподаватель обратил внимание на мой голос, сказал, что я обладаю редким глубоким тембром и мне надо учиться в Москве сольному народному пению. Я выдержала огромный конкурс и в 1976 году поступила в Музыкальное училище имени Гнесиных. И только через два года учёбы познакомилась с Людмилой Георгиевной: она не преподавала у нас, но объявила конкурс по набору стажёрской группы солистов-вокалистов в свой ансамбль «Россия». Я приняла в нём участие. Претендентов было три тысячи человек! Народные исполнительницы приехали из множества городов Советского Союза. Конкурс проходил в гостинице «Россия», жюри было очень солидное. Людмила Георгиевна появилась только на втором туре. Мне было 19 лет, я вышла с русой косой до пояса и запела глубоким голосом: «По небу по синему тученьки плывут. Где ж твои, красавица, думушки живут?» Потом исполнила «Оренбургский платок»… Я же все песни Людмилы Зыкиной знала – она была для меня кумиром!

– И каково было её впечатление?

– Ей очень понравилось. Людмила Георгиевна сказала, что я могу уже не приходить на третий тур – она берёт меня. Я не могла поверить своему счастью! Помимо меня она ещё отобрала двух девочек, но по разным причинам они не пришли работать в ансамбль. Я стала единственным человеком, который пел на сцене вместе с Зыкиной 21 год. На протяжении многих лет замечательная вокальная группа в концертах исполняла вокальные блоки, а я отдельно выходила с сольными номерами. Она не считала меня своей ученицей, хотя другие люди так меня называли. Только через много лет признала. У нас действительно было единение душ в жизни и в творчестве. Мы пели вместе «Оренбургский платок» все эти годы, дышали вместе… У нас было замечательное двухголосие. На протяжении всех этих лет я, стоя за кулисами, всегда с трепетом ждала поворота её головы – тем самым Людмила Георгиевна вызвала меня на сцену. Я выходила, и начиналось то таинство, которое до сих пор живёт во мне…

– Вам говорили, что вы её копируете?

– Да, и не раз. Но когда мы репетировали, готовили новую программу, я, конечно, впитывала в себя как губка её школу. Благодаря моему уху скрипачки и устройству голосовых связок у меня это получалось очень естественно. По-другому петь я уже не могла. Хотя я владею ещё и академическим вокалом.

– Имидж вы тоже переняли у Зыкиной?

– У Зыкиной были тёмные волосы. У меня – русые. Но постепенно я поменяла цвет волос. Лицо у меня круглое. Распускать волосы не очень красиво – вот я их и укладываю наверх. И получается, что это тоже похоже на стиль Зыкиной. И ростом мы с ней почти одинаковы – у неё был 163, а у меня – 161 см, размер одежды тот же. До сих пор люди на улице меня спрашивают, а не родственница ли я Людмиле Георгиевне? Мы столько лет проработали вместе, потому, наверное, и стали внешне похожи.

– Так что же, вам и платья от неё доставались?

– Да, и много. Она любила дарить. Однажды «с барского плеча» я получила чёрный, расшитый изысканными цветами костюм, заказанный у Вячеслава Зайцева. Людмила Георгиевна в нём очень эффектно смотрелась с розовым шёлковым шарфом. Мне захотелось такой же наряд. И вот она будто мысли мои прочла – взяла и подарила.

– А вы тоже могли что-то ей подарить?

– Конечно! Однажды был такой случай: Людмила Георгиевна пригласила нас с мужем к себе в гости. А муж накануне подарил мне золотой браслет антикварный, с сапфирами. Я пришла в украшениях на шее, в браслете. Людмила Георгиевна сразу это заметила, а я говорю: «Мне не жалко, берите то, что вам нравится». И она пошутила: «Ну раз не жалко, то к сапфировым серёжкам мне, пожалуй, сапфировый браслет подойдёт». Муж, ни слова не говоря, снял с моего запястья браслет и надел на её руку. Мне не было жалко, я гордилась тем, что этот браслет Людмила Георгиевна долгое время не снимала с руки, и на многих концертах он был на ней.

– А какая она была в общении? Простой или держала на расстоянии?

– Когда хотела простоты сама, то так всё и было – просто и сердечно. С ней можно было о многом говорить – о любви, о жизни, о творчестве, об украшениях в конце концов. Но мы всегда знали, что надо соблюдать субординацию. Мы ей не ровня. При этом я никогда не забуду, как баюкала она моего маленького сына на руках, когда я пришла с ним вместе на репетицию. Держала долго, нежно прижимала к себе и говорила, чтобы оркестр потише играл: ребёнок спит. У самой ведь детей не было. Жаль, что тогда у меня не было возможности сфотографировать эту сцену. В её взгляде на моего сына было столько нерастраченной материнской любви… Но Людмила Георгиевна жила сценой, и только ею. Она говорила: «Я настоящая в песнях, я настоящая только на сцене».

– Людмила Зыкина не раз была замужем, разве это было не по любви?

– Она была влюбчивой натурой, и в неё многие мужчины влюблялись. Но не случилось одной любви на всю жизнь. Она была замужем четырежды, но мне кажется, все эти мужчины давались ей Господом прежде всего для сцены. Конечно, когда она выступала на концерте вместе со своим последним мужем, музыкальным руководителем ансамбля «Россия» Виктором Гридиным, было видно, как она буквально растворяется в чувстве и поёт именно для него. Это был замечательный творческий тандем. Во время их союза были записаны лучшие её песни, лучшие музыкальные программы.

– У вас-то как раз всё сложилось по-другому в личной жизни.

– У меня счастливый и единственный в жизни брак. С мужем, он у меня чеченец, мы прожили 34 года, у нас двое прекрасных сыновей Руслан и Бислан, внучка и внук. Людмила Георгиевна считала своим детищем ансамбль, который она создала, а нас, музыкантов и вокалистов, своими детьми. Она заботилась о том, чтобы все были обеспечены общежитием, отдельным жильём – многие ведь были иногородними.

– Говорят, очень серьёзные намерения были у Алексея Косыгина?

– Людмила Георгиевна была красивой, роскошной женщиной, в неё невозможно было не влюбиться, и Алексей Николаевич был искренним поклонником её таланта. Другое дело, что она всегда уходила от серьёзных предложений, так как не была готова посвятить себя мужчине. Она всецело принадлежала искусству. В последние годы своей жизни она записала песню, где есть слова: «Опять одна. Но не моя вина, я просто к сцене приговорена».

– Вы чувствовали, что были в её тени?

– Да, я всегда это осознавала. Она никогда не удерживала меня, говорила в минуты откровения, чтобы я бежала от неё, была самостоятельной певицей. Но, видно, мне самой было удобно и комфортно находиться рядом с ней, я чувствовала себя как за каменной стеной. Это были всегда прекрасно организованные гастроли, поездки за рубеж. Я побывала с Людмилой Зыкиной в 24 странах! И всегда сознавала, что стою на одной сцене с великой русской певицей. Что лучшего можно было представить? 

– Но почему произошёл разрыв? Это была инициатива Зыкиной?

– Мне кажется, что пришёл момент, когда птенцы должны вылетать из гнезда. Я уже давно была сформировавшейся взрослой певицей, и Людмила Георгиевна решила, что я должна идти своей дорогой.

– И как вы пережили это расставание? Возможно, обиду носили?

– Мне нелегко было вынести разлуку с близким для меня человеком. Но мне было чем заняться. У меня в это время младший сын пошёл в первый класс, старший сын стал студентом. И я на какой-то период времени посвятила себя полностью семье. Ну а потом уже меня стали приглашать с концертами, помогли в этом продвижении соцсети, где были выложены фотографии и видео наших выступлений. А насчёт обиды… Да я никогда не обижалась на Людмилу Георгиевну. Я до сих пор живу по её заветам. Она была мудрым человеком и желала всем своим музыкантам, певицам только добра. Иногда говорила жёстко, но потом ты понимал, что это было сказано для того, чтобы подтолкнуть тебя к принятию собственного верного решения. Я благодарна Господу за встречу с ней!

– А потом вы общались?

– Она звонила мне, интересовалась моими творческими успехами. Очень обрадовалась, когда у меня родилась внучка, которую мы назвали Милана. В её имени тоже есть часть имени Людмила. Для Людмилы Георгиевны это было очень важно. Сказала мне в последний наш разговор, что я сделала правильно, дважды не послушав её, – рожала детей. Сказала, что я никогда не буду одинока, как она, оставшаяся со своими воспоминаниями… Людмила Георгиевна мне часто снится, мы будто продолжаем общаться. На могиле постоянно бываю. К маме своей не имею возможности часто наведываться, она в Витебске похоронена, – так я к Людмиле Георгиевне на Новодевичье приду, посижу, поговорю, мне легче становится, свечку в храм за упокой и Людмилы Георгиевны, и мамы своей поставлю. А вот недавно сон приснился, будто лежим мы вместе с Людмилой Георгиевной на диване, болтаем о чём-то, потом поворачиваюсь к ней лицом, а это мама моя.

Беседовала Елена Добрякова. Фото ИТАР-ТАСС