Захар Прилепин: «Важно понимать, что ты – не венец творения»
Однажды Захар Прилепин заметил, что национальной идеей должно стать решение демографической проблемы. Естественно, писатель и отец четверых детей имел в виду не просто увеличение рождаемости в стране, но и воспитание образованных, владеющих гуманитарными и точными знаниями детей. Об этом писатель беседовал с корреспондентом «НВ».
– У нас дефицит нормальных отношений в семье, – начинает разговор Захар. – А всё потому, что воспитание в основном женское. И это серьёзная проблема – когда мальчики растут при мамах. После этого не стоит удивляться их безответственности. Они и у жён сидят на шеях, потому что воспринимают их тоже как своих мам. А жёны, в свою очередь, мужей воспринимают как отцов. И тоже ничего хорошего в этом нет, потому что, будучи взрослыми детьми, толком не могут воспитать собственных детей.
– Страшная статистика – подростковый суицид…
– Ребёнок – сложное психологическое устройство, и проследить мотивацию того, кто совершил это, не так просто. Можно ли сказать, что главенствующую здесь роль играет элемент отключённости его не только от социума, которому нет ни до чего дела, но и от собственных родителей? Мне кажется, в корне неверны наши представления, что ребёнок нормально может вырасти сам по себе, если у родителей много дел и им не до него, или что он может вырасти с одним родителем, потому что лучше иметь одного нормального, чем жить с папой-пьяницей или мамой-истеричкой. Я с этим не согласен, поскольку я сугубо традиционалист и считаю: ребёнок должен расти в полной семье и проводить с родителями максимальное количество времени. Потому что недолюбленность на человека влияет потом всю жизнь. Даже если он переживёт подростковый период, которому свойственна склонность к суициду, этот человек и в 35, и в 75, и в 95 будет помнить, что мама с папой его когда-то недолюбили. И никогда эта травма не выправится, у него никогда не будет ощущения «тыла»…
– А с чем у вас ассоциируется детство?
– С отцом в первую очередь. Он был для меня непререкаемым авторитетом. С бабушками-дедушками, невероятно красивыми людьми. Вспоминаются какие-то конкретные вещи, которые я детям даже не могу объяснить. Я вырос в деревне и ужасно любил наши семейные праздники – длинный стол, море еды, вся родня – и веселье до утра. Вспоминаю, как отец пахал землю сохой, на лошади. Сегодня такого не увидишь нигде. Кому расскажешь, тот может подумать, что я жил во времена Чехова. А то прошлое, оно разве далеко на самом-то деле? Вот моей бабушке, когда она была маленькой, дед рассказывал, что его дед участвовал в восстании Емельяна Пугачёва. Казалось бы, далеко, как древнегреческая трагедия! Но я однажды понял: а ведь это, по сути, близко – всего-то четыре бабушки-дедушки! Это вещи, которые соединяют меня с прошлым. И это надо ценить.
– А ваши бабушки-дедушки рассказывали про своё прошлое?
– А как же! Я помню, как проводил лето у деда по матери. И он рассказывал про то, как раненый сбил самолёт и получил за это медаль «За отвагу». Но что характерно – когда я был маленький, он рассказывал всё про какие-то подвиги. А когда я повзрослел – уже про ужасы войны. Дед-пулемётчик воевал под Сталинградом, так что он многое повидал. А другой дед – артиллерист, командир подразделения, в 1942 году попал в плен. И он никогда не рассказывал ни о чём. Его не посадили – хотя нам всё время твердят, что всех пленных ждал ГУЛАГ, – но, правда, исключили из партии. Он приехал в свою деревню и жил себе там спокойно. И о войне говорил только одно: в лагере умирали каждый день.
– Я к чему всё это рассказываю? К тому, что для меня война – реальность. А для моих детей – это глубокая история… Но, раз уж мы говорим о воспитании, им тоже надо напоминать о том, что у войны ужасное лицо. И в то же время самые высшие человеческие качества проявляются именно на войне. Как говорил Хемингуэй: самых красивых людей в своей жизни он встречал на войне. Это совершенная правда. Как ни крути, вся мировая культура связана с этим. Гомер, Шекспир, Сервантес – они писали о войне, о проявлении человека в его наивысшей бесчеловечности и наивысшей степени человечности одновременно.
– Возвращаясь к воспитанию – в чём, по-вашему, оно заключается?
– Оно заключается в простейших вещах. Во-первых, поведение родителей должно совмещать в себе риторику и практику. Всё, что он ребёнку объясняет, то же самое должен демонстрировать. Я прихожу на родительское собрание и с недоумением выслушиваю, как родители сетуют: ах, их дети не читают, их дети ругаются матом. Я, может быть, плохой инженер человеческих душ, но я вижу, что 85 процентов этих родителей и сами книжки 35 лет как в руки не берут. Ну, про мат я и не говорю…
– Понимаю, что заступаю на вашу профессиональную территорию, но человечество до Гуттенберга практически не читало книг. Может быть, значение литературы преувеличено?
– Нет. Я убеждён, что человек читающий более конкурентоспособен, чем остальные. 90-е годы тому доказательство – бесстрашных и наглых, но необразованных подвинули те, кто учился в университетах. А ребёнку нужно читать именно книгу, в её печатном варианте. Нельзя заменять текст сказки клипом, аудиодиском или мультиком. Обязательно нужно, чтобы ребёнок вступал в непосредственный контакт с текстом и при этом ощущал плечо родителя, его дыхание, его тепло. Тогда чтение будет всю жизнь ассоциироваться у него только с положительными эмоциями. Я уже не говорю о нормальном развитии человека – не надо уповать на интернет, заниматься самооправданием. Все мы прекрасно знаем, какие сайты наиболее посещаемые. Так что, повторяю, в воспитании детей самое главное – общение с ними и последовательное поведение, которое ребёнок может использовать как собственную модель поведения.
– Что вы не любите в людях и делаете всё, чтобы этого не было в ваших детях?
– Подлость не люблю. Не могу никогда смириться с дурновкусием. Жестокость, скотство не люблю во всех смыслах. Когда мужчина скотина – терпеть не могу. Женщина – это такое прекрасное, чудесное, воздушное, светлое существо, и когда она ведёт себя как хабалка – это всегда очень тяжело перенести. Мужчина должен быть мужественным, женщина – женственной. Всё очень просто. И я делаю всё, чтобы мои дети были нормальными людьми…
– А какой смысл вы вкладываете в понятие «настоящий мужчина»?
– Настоящий мужчина? Помните, Достоевский, когда русские уходили на освободительную войну в Сербию, сказал: «Вы думаете, они идут убивать? Нет, они идут жертвовать собой». Сказал это Достоевский, посмотрев на крестьянские лица солдат, которые шли туда на войну. Так вот, настоящий мужчина – этот мужчина, который идёт не воевать, а жертвовать собой. Понятно, что он может убить, но основная его цель иная – принести себя в жертву во имя родной земли, ребёнка, твоей крови, которая пойдёт дальше через твоих детей. Это и есть предназначение мужчины – жертвовать собой во имя целей, которые больше, чем он сам. Здесь важно понимание, что ты – не венец творения, ты – звено в огромной исторической цепи, что тянется за нашей спиной тысячу лет. Вся эта земля в семь слоёв уложена русскими людьми, которые не говорили: «Я никому ничего не должен, чего вам от меня нужно», не говорили: «Валить нужно отсюда». Нет, они жили и делали что могли. И создали эту огромную историю, эту огромную мифологию, русскую культуру, науку. Русский космос. Надо иметь мужество и ответственность нести это дальше.
– Помните пушкинское: «Я далёк от того, чтобы восхищаться всем, что вижу вокруг себя... многое мне претит, но клянусь вам моей честью – ни за что в мире я не хотел бы переменить Родину или иметь иную историю, чем история наших предков, как её нам дал Бог»? Уверена, что вы присоединились бы к классику. И всё же – что вы не любите в России?
– Сложно в России что-то не любить. В России что-то не любить – это то же самое, что не любить что-то в русском языке. Все его диалектизмы, вся эта дрянная уличная лексика – она поначалу вызывает отвращение, потом перерабатывается в литературном языке, и вдруг появляется Бабель, Бродский с жаргонизмами, Высоцкий с блатной романтикой. Это тоже становится пластом культуры, фактом богатства русского языка. И то же самое русский характер. Какие бы чудовищные вещи ни породил сталинизм, какие бы отвратительные истории ни происходили в эпоху российского либерализма – всё это перерабатывается в огромной мясорубке, и вдруг из всего этого совершенно неожиданно расцветают цветы. Для России это характерная ситуация.
– Да, цветы – это, конечно же, прекрасно. Но становится стыдно, когда читаешь в новостях: «В мировой туриндустрии стремительно набирает популярность новая услуга – «туры без русских»…
– Я периодически бываю за границей, слава богу, книжки мои переводятся. Хотя – сразу замечу – не могу долго находиться не дома, в последнее время даже больше двух-трёх дней уже тяжело. Во-первых, когда езжу по поводу книг, рядом со мной нет моей жены и детей – и это плохо. А во-вторых, мне всегда сложно там, где нет русской речи.
Так вот, насчёт заграницы. Как бы я к ней ни относился, не закроешь ведь глаза на то, что там народ, конечно, радушнее. Я как-то во Франции ночью заблудился. Навстречу мне мужик, у него два ребёнка на плечах. Я у него спросил дорогу. Так он – в два часа ночи, замечу, – детей этих маленьких кладёт на асфальт, вытаскивает какую-то карту, объясняет, как куда идти. Англия более снобистская, но там тоже всегда остановятся, поговорят, объяснят подробно. Про Италию вообще молчу. В России такое немыслимо…
Но вот какая штука. Ехал как-то в поезде. Зашёл в вагон и вижу – мужик сидит. И ощущение такое, что я у него что-то украл – так он поздоровался со мной кисло. И эта неприветливость наша мучает меня. Я лёг на полку: «Ну и хрен с тобой». А потом думаю: «Вот сейчас бы я спустился вниз, выпил бы с этим мужиком грамм 150, и выяснилось бы, что он замечательный мужик». Первая реакция, она всегда такая тяжёлая.
Вообще, из нынешнего состояния страны невозможно ничего сказать определённого о народе. Потому что оказываешься с народом в одном месте и видишь, что это бессмысленные какие-то люди, которые ничего не хотят делать и отдавать себе отчёт в происходящем. Оказываешься с этим же народом в другом месте – на пожарах, войне – и видишь, что народ полон прекрасных, мощных, харизматичных, пассионарных мужчин, ответственных, умных женщин, народ, который пишет прекрасные стихи, сочиняет музыку и до сих пор свершает какие-то немыслимые открытия. И думаешь: и это – народ, и то – народ. Что ж, прав классик, который говорил, что в Россию можно только верить...
Беседовала Елена Боброва. Фото ИТАР-ТАСС
